Страница 22 из 88
Ночью Жан, на правах коменданта, перечитывал переписку де Баона. Без какой-либо цели, так, чтобы отвлечься от тоски. И в одном из ящиков стола, среди бумаг, приготовленных для сожжения, нашел приказ. Майор счел его формальной бумажкой, разосланной каким-то клерком по всей стране в надежде, что где-то что-то получится. Нет, ну правда, откуда в этих горах было взяться… незаконнорожденному принцу Галлии! Вообще-то предыдущий король особой верностью жене не страдал и бастардов успел настрогать немало. Но все они были вроде как бастардами официальными, а вот один умудрился затеряться. И предписывалось де Баону, как, очевидно, и многим и многим его коллегам, того принца найти, арестовать и под конвоем! отправить в столицу.
Вот так просто – арестовать и отконвоировать. Брата короля. Утешало одно – о парне было известно только что ему восемнадцать лет и он может быть похож на Его Величество. А по таким приметам искать можно долго и с заранее известным результатом.
И только Жан, знавший об идентичности аур короля и де Савьера, понял, что именно с этим принцем ему завтра идти в бой. А потому арестовывать его не собирался ни завтра, ни когда-нибудь вообще.
Следующий день начался с артиллерийской дуэли. Единственным местом, пригодным для установки четырех осадных орудий кастильцев, оказался поворот дороги, почти под выступом скалы, в которой галлийцы заложили фугас. Но именно что почти – в случае взрыва пушки оказывались вне зоны поражения, ближе к крепости. Таким образом, противник сразу получил преимущество – на таком расстоянии картечь была бесполезна, а вероятность попадания в его орудия ядрами – не высока, практически ничтожна. Одно радовало – толку от обстрела стен тоже было мало. Осадные орудия эффективны метров с трехсот, не допустить их на это расстояние галлийцам было вполне по силам.
Более того, под обстрелом оказалась боковая, примыкающая к скале стена. Ворота же, самое уязвимое место обороны, находились в центре главной, практически неприступной стены, что протянулась параллельно реке и дороге. И подойти к ним можно либо по крутому склону, либо по длинной, извилистой, отлично простреливаемой тропе.
Так что всю крепостную артиллерию Ажан с чистой совестью сосредоточил против пушек противника. Чего, как оказалось, кастильцы и добивались.
Дорога в ущелье идет по правому берегу Гаронны. Он более пологий, что и позволило построить на нем и крепость, и, немного дальше от границы, сам поселок. Левый берег для войск непроходим. Но это для войск, а маги с небольшой охраной, как оказалось, смогли по нему пройти и расположиться напротив крепости. Из мушкетов их не достать, из пушки попасть по одному человеку невозможно.
Главная сила магов – точность и скорострельность. И страх. Летящие с воем ядра страшны, но понятны. На выстрелы можно отвечать выстрелом, а что делать, когда вокруг тебя вспыхивает воздух? Дворяне еще могут увидеть летящие огненные шары, а как быть простолюдинам? Вот только что все было тихо, и вдруг стоящий рядом человек сгорает в магическом пламени. Или с грохотом сотрясается стена, из которой вылетает кладка, рушатся защитные зубцы, давя защитников, словно перезрелые ягоды.
Стена, обращенная к реке, считавшаяся неприступной, оказалась под главным ударом. Солдат пришлось отправить вниз, Жан и де Савьер остались ней вдвоем.
— Лейтенант, не пытайтесь отбивать заклятия, уводите их в сторону! Вниз, вверх – главное, чтобы не попадали в стену!
— Понял, не дурак! Командир, а Вы здесь зачем? Только мешаете! – прокричал маг.
А дальше ему стало не до разговоров. Удары кастильцы наносили слаженно, точно. Попытайся де Савьер вступить в прямую дуэль, он продержался бы минут пятнадцать. Но и сосредоточившись на отводе заклятий, его резерва хватило ненадолго. Однако у защитников крепости нашелся свой козырь – возможность Жана работать с чужой магией. Увлеченный схваткой, лейтенант не заметил, что в сторону улетают даже те заклятья, отклонить которые он сам не успевал.
Да, не так эффективно, но свою часть работы Жан делал. А главное, он смог направлять часть магии из вражеских заклятий на подпитку де Савьера. Тем не менее, ближе к вечеру лейтенант оказался на той грани истощения, за которой смерть мага неизбежна. Пришлось отправить его в казарму, а самому остаться отбивать удары. К счастью, то ли силы противников оказались на исходе, то ли они побоялись оставаться ночью на негостеприимном левом берегу, во всяком случае, с наступлением сумерек магические атаки прекратились. Юный комендант смог перейти на стену, подвергавшуюся артиллерийскому обстрелу, и понял, что командир гарнизона из него неважный. В пылу сражения с магами он абсолютно не контролировал действия кастильских солдат. А те умудрились построить на убойном расстоянии перед крепостью полноценные флеши, куда осталось только подвести осадные орудия.
«Два дня мы были в перестрелке, что толку в этакой безделке» 3 — вспомнились строки из прошлой жизни. Счастливые, у них были эти два дня, а здесь придется умирать уже завтра. Что же, вечной жизни не бывает, но побороться с костлявой надо. Иначе, зачем в крепости санитары? И на плацу, наперекор всем уставам, были установлены чаны, в которых кипятились бинты и вата, точнее ленты мягкой ткани и корпия – других перевязочных материалов этот мир еще не знал. Как не представляли бойцы тылового капральства, зачем их заставили чуть не до блеска вымыть караулку – самое большое после казармы помещение замка. Ясно, что для госпиталя, но, по большому счету, не все ли равно раненным? А командир свирепствовал, не стесняясь ни в выражениях, ни, прости Господи, в тумаках. Никогда за ним такого не замечали – видать власть юнцу голову вскружила. Но рука у парня тяжелая, так что чистили и мыли хоть и за страх, но на совесть.
А остальным – спать. Спят, спят солдаты, спят капралы, лейтенанты, лейтенанты и сержанты. 4 Лейтенант правда один, но спит как младенец. И слава Богу, без него крепость не удержать. Собственно, ее и так не удержать, но знать это положено только командиру. Знать и молчать, так молчать, чтобы эта мысль и в голову никому не пришла, потому что иначе будет то, что страшнее смерти – паника и позор.
Все умирают. Но позади страна, ставшая родной, люди, по которым захватчики пройдут катком убивая, насилуя, разоряя. Галлийцы, когда интервенты, не лучше, это правда. Однако сейчас не они напали, а значит надо держаться. Мир лучше не станет, попробуем просто защитить людей.
— Можно посидеть с тобой?
— Шарль-Сезар? Я думал вы уехали. Что цыганам делать на нашей войне?
— Нечего, — мальчик сел у костра рядом, — поэтому они и ушли.