Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 37 из 73



Глава 19, (в которой героини узнают, что такое колосса)

Клаус Шмидт появился на террасе виллы «Магнолия» как раз к первой чашке кофе.

Сопровождавшая его Банни, увидев лежащего под хозяйкиным стулом бульдога, коротко гавкнула и припала на передние лапы. Уже через мгновение на террасе не было ни белой собаки, ни чёрной, только в саду активно шевелились кусты.

Господин Шмидт поглядел вслед парочке и крякнул:

— Всё-таки этой собаки для меня многовато. Ваш Бони поспокойнее…

— Да тоже по-разному бывает, — улыбнулась леди Камилла. — Кофе будете?

— Не откажусь.

Пока гость усаживался, Полина поднялась в свою комнату, достала несколько накопителей, которые ещё вчера приготовила, и вернулась к завтраку.

— Держите, Клаус. Думаю, этого хватит на ваши портальные кристаллы, и ещё останется про запас.

Шмидт рассыпался в благодарностях, но Полина прервала его нетерпеливым жестом.

— Нас прервали вчера, можно сказать, на самом интересном месте. Так что было в свинцовой коробочке?

— Колосса, — произнёс Шмидт так значительно, будто это слово всё объясняло.

— Что?

— Колосса, или ещё это называют кратисион, от слова «удерживать». Маленькая статуэтка, антропоморфная фигурка. Это очень древняя магия, я даже и не знал, что кто-то ею ещё пользуется! С её помощью могли наслать болезнь на врага, притянуть к себе женщину или удержать благоволение того или иного божества, понимаете?

— Пока нет, — покачала головой леди Камилла. — Почему «колосса», вы же говорили, что коробочка была размером с половину ладони? И как всё это оказалось в ручье? Принесло откуда-то течением?

— Ах, это неважно, — отмахнулся Клаус. — Ну вот так назвали, колосса; это слово вообще относится к скульптурам, вне зависимости от размера. Существенно другое: то, что я нашёл, явно предназначалось не для того, чтобы испортить жизнь соседу или что-то такое.

— Господин Шмидт, вы расскажите, что ваша находка собой представляла…

— Ну-у… Мне показалось, что это была фигурка какого-то божества. Крылатый мужчина, по-моему, старик, в хитоне. И крылья… — тут Клаус оглянулся по сторонам, будто кто-то в саду мог их подслушать, и проговорил совсем тихо. — Крылья связаны. За спиной, да.

Юра уже давно подпрыгивал на своём месте, у него явно на языке висел вопрос. Сейчас, пока обе дамы замолчали, оценивая рассказанное, мальчик наконец спросил:

— А надпись, надпись была какая-нибудь?

— Не знаю, — Клаус пожал плечами. — Я не успел разглядеть, торопился поскорее оттуда убраться. Знаете, я опасаюсь ввязываться в игру с божествами. И с теми людьми, которые на такую игру решаются…

На лице Юры была написана такая досада, что Полина тихонько фыркнула.

— Ну-ка, дорогой племянничек, рассказывай, что ты об этом знаешь? И откуда?

— У меня, между прочим, по истории магии десять баллов! — задрал нос мальчик. — Про кратисии, они же колоссы, нам рассказывали как раз в том году, и образцы из раскопок показывали. Ну, ты забыла, что ли? У меня же даже дополнительное задание было, сравнить магические фигурки из Междуречья и эллинские!

— Прости, действительно забыла, — повинилась Полина. — Так и что? Сравнил?

— Ну да! Так вот, древнеэллинские кратисии, которые для проклятий, закапывали под порогом дома или возле семейного склепа. А обращённые к богам — в зависимости от того, какое божество. На перекрестке дорог, в очаге или кострище, или у истока ручья, понимаешь?

— Вот как… — леди Камилла кивнула. — И наша — то есть, ваша, господин Шмидт! — кратисия была как раз у источника.



— Не моя! — замахал руками Клаус. — Вовсе не моя! Я нашёл, посмотрел и положил на место, и больше знать ничего об этом не хочу. Простите, леди, мне пора, — он отодвинул остывший кофе, к которому так и не притронулся. — Соня сегодня хочет отправиться в Керкиру как можно раньше, даже репетицию перенесла на утро. Вот слышите, уже распевается?

Гаммы и в самом деле были слышны отлично, прямо вот будто госпожа Мингард прямо тут на террасе и поёт.

Полина поёжилась и сказала:

— Ладно, я переодеваюсь и иду купаться. Юра?

— Конечно!

Шмидт встал и огляделся.

— Где эта негодная псина? Банни!

В саду было так тихо, будто только что под кустами не возились две маленькие, но чрезвычайно активные собаки.

— Клаус, не волнуйтесь! — леди Камилла величественно пожала плечами. — Как только они покажутся, мы отловим Банни и препроводим к вам.

— Не могу, увы. Соня в любой момент может пожелать сняться с места, и это животное должно быть при ней. Ну почему, почему именно я? — вскричал он почти беззвучно, но от этого не менее драматично. — Я нанимался в секретари, а не в собачьи няньки! Доработаю до конца месяца, и уволюсь, видит Единый…

Тут он ловко, словно кот, извернулся и прыгнул к кусту, а когда распрямился, в руках его печально обвисло беленькое тельце. Клаус встряхнул собаку и сказал сурово:

— Не прикидывайся! Иначе в следующий раз получишь на обед не курицу, а индейку, поняла?

Банни тяжело вздохнула.

Наплававшиеся дамы устроились в шезлонгах.

Полина прикрыла лицо широкополой шляпой и закрыла глаза. Лёгкая волна шуршала о камни, в кустах чирикала какая-то птичка, где-то поблизости мурлыкал Юра над начальным курсом артефакторики… Соня закончила репетиции, и ничто больше не нарушало отпускную тишину.

Видимо, она задремала, потому что негромкий голос леди Камиллы прозвучал набатом.

— А почему бы нам с вами не сходить и не посмотреть на этот самый источник?

— А? — скинув шляпу, Полина села и уставилась на подругу вытаращенными глазами. — Куда?

— Вон туда, вдоль берега, в сторону брошенных домов, там есть небольшая рощица, а в ней источник, — процитировала Камилла. — Идти, я полагаю, минут двадцать. А на обратно пути можем заглянуть в таверну и перекусить. Жареный осьминог, м?

— Жареный осьминог звучит, конечно, убедительно, — пробормотала Полина и посмотрела на часы. — Ну да, почти час дня, пора уже убираться с пляжа. Хорошо, давайте прогуляемся.

— Я с вами! — Юра, разумеется, не упустил ни одного слова из разговора. — Мало ли что, кто-то должен за вами присмотреть!

— Тогда отнеси в дом учебник! — сдвинула брови суровая тётушка. — И на голову что-нибудь надень!

Они миновали таверну, помахав рукой хозяину, Стефаносу, и справа потянулись оливковые деревья. Юре надоело просто брести по пляжу, и он стал подбирать камешки и бросать их в воду. Полина, посмеиваясь, за ним наблюдала, и пропустила момент, когда за серо-зелёными кронами олив показались красные черепичные крыши.

— Ага, — пробормотала леди Камилла. — Вот и брошенные дома, значит, источник совсем рядом.

— А что за история, почему дома брошены?