Страница 108 из 117
— Я тоже тебя люблю, милая Тацу, — слегка убавившая в красноте Прелесть подняла испуганно-негодующий взгляд, показав критическое попадание.
— Ты это специально, точно специально, негодяй!
— Ну, конечно, специально! Разве делают признания не специально? К слову, я совсем забыл тебе рассказать…
***
— Сложно.
Скривила мордочку Тацу, слушая лекцию о программе после захвата власти. Прелесть проявила милейшую часть и наотрез отказалась отпускать меня, даже когда вокруг весело летали десятки предметов её гардероба и упаковывались в коробки.
— Но что-то ты поняла? — я тоже принял участие в сборах, с любопытством рассматривал скромную коллекцию белья, большая часть которой явно новая, но двух разных размеров.
— Эй! Прекрати, извращенец! — почувствовав, как вновь напрягаюсь в энном месте, я прекратил воображать клочки ткани на Прелестном теле.
— М-м, ну ладно. И?
— Я поняла, что ты всё же решил захватить мир, — язвительно заявила и закатила глазки, будто ни секунды не сомневалась, что подобное произойдёт. А ещё я точно знал — Тацу поняла многое.
— И как ты на это смотришь?
— А, ты сам об этом говорил ещё тогда, так что я не удивлена. Тогда я о многом думала, и пришла к выводу, что хуже всё равно не сделаешь, — плечики поднялись и опустились, но капелька затаённой боли проскользнула в равнодушный голосок Малышки.
— Это спорное утверждение, на самом деле. Уверяю, в мои планы не входит делать что-то во вред человечеству, наоборот. Я понимаю, что ты очень далека от всяких наук, и от политики тем более, — протянув руку, я взял ладошку и прижал к груди.
— Эй! Я вообще-то школу закончила с отличными отметками! — сразу завелась Прелесть, и сделала недовольный «топ».
— Это да, но на этом твой интерес угас, правильно? — вопрос заставил мечущиеся вещи на секунду застыть.
— Ну… Да, — Тацу отвела взгляд, словно призналась в чём-то постыдном.
— Не подумай, я вовсе не упрекаю. Ты очень умная и способная, если это входит в сферу твоих интересов и не касается межличностных отношений.
Зелёные кудри взметнулись, и на меня уставились с огромным подозрением два прищуренных глаза.
— Ты меня похвалил или оскорбил? — чмокнул подставленный лобик, но зелёные глазки только сильнее сузились.
— Отметил сильные и слабые стороны, всего-навсего. Боюсь, нам обоим в скором времени придётся засесть за учебники.
— Зачем? — Милашка сделала максимально растерянное личико.
— Как минимум, чтобы понимать, куда идти самим и вести за собой миллиарды людей. Учение — свет.
— Не люблю философию, со всеми этими абстракциями, аллегориями, — мордочка презрительно скривилась, а свободная лапка помахала возле лица, будто отгоняла мерзкое насекомое.
— Ну, не кривись. Ты просто не с той стороны начала знакомство. Это как взять учебник для института, учась в начальной школе — ничего не поймёшь, и только уверишься в бесполезности этих знаний. Я верю, что ты очень быстро начнёшь поучать меня, если примешься за дело всерьёз.
Тем более, что говорила она наверняка об идеалистической философии, что превалирует в нынешнем обществе.
— Ты очень много поучаешь. Неужели ты учитель по профессии? — Тацу развеселилась, словно уличила меня в чём-то забавно-постыдном.
— Да нет, учить детишек — призвание.
Малышка напряглась, приподнялась, но застыла и рухнула обратно, довольно оскалившись мне в лицо и предостерегающе помахав указательным перстом.
— Меня таким больше не возьмёшь, — и сколько самодовольства на моське, милота!
— Очень за тебя рад. Это так трогательно, когда детишки взрослеют, — я смахнул несуществующую слезу, а у Прелести задёргалась венка на лбу.
— Как ты мне сам недавно говорил: «Знай меру».
— Не смотри, что я подкалываю. Мне действительно отрадно видеть тебя такой.
— Какой? — от любопытства, что насквозь пропитал мягкий голосок, мне послышался треск тонкого льда.
— Сложно выразить словами, но, наверное — цельной.
Действительно, я очень многое сделал, чтобы разбить скорлупу отчуждения, заставить покинуть выдуманный мирок и посмотреть на мир новым, взрослым взглядом.
— Это как? — после короткой паузы на прекрасном лике вновь отразилось непонимание.
— Это очень сложно, так что смирись, иначе… — не успел из тонких губ вылететь очередной вопрос, как содрогание всего тела от пробежавших по рёбрам пальцев заставило шумно втянуть воздух.
— Всё-всё-всё, поняла! — Малышка отпрянула, но я прихватизировал теперь уже обе ладошки и чмокнул пальчики.
— Эх, жаль! К слову, м-м, у меня есть несколько интимный вопрос, даже отчасти просьба.
— Если это что-то извращённое…
Прелесть предупреждающе сощурилась, но я точно знал, что это пустая бравада, она уже давно готова ради меня на очень многое, не говоря уж о таких пустяках.
— Ладно, тогда этот пока подождёт, перейдём к другому, — скорчил грустную, но смирившуюся рожицу.
— Эй! И что это ты хотел у меня попросить, развратник?
А вот Тацу не спешила менять тему, спрятав под возмущением любопытство. Я определённо плохо влияю на прелестных дам, хэ-хэ-хэ.
— Так вот, вопрос о твоих способностях эспера. Тебе может показаться это очень странным, но я получил свою силу только несколько лет назад, а способности эспера открыл и вовсе незадолго до нашей первой встречи.
Я сменил тему, а Милашка всем своим видом показала, что мы ещё вернёмся к этому разговору. И я полностью с этим согласен, хэ-хэ.
— Такое бывает, не вижу в этом ничего странного, — пожала плечиками Тацу, в ожидании продолжения.
— Да, но дело в том, что я чувствую, что делаю что-то не так. Будто сам ограничиваю силу. Например, не могу распространять энергию по воздуху, а пропускаю сквозь пыль, как в тот раз возле лаборатории.
Тацу забрала лапки и скрестила под грудью, развернулась ко мне бочком и внимательно, насупившись, посмотрела в глаза.
— Я о таком не слышала…
— Вот и я о том же. Вижу, что тебе не нужны подобные костыли, а у меня без них не выходит. Поэтому и прошу, чтобы ты поделилась секретом, как сама пользуешься силой.
Милашка недоумённо посмотрела на меня взглядом родителя, которого ребёнок попросил рассказать о вещи общеизвестной, но не интересующею взрослого, от того лишь сложнее объяснить суть.
— Ты серьёзно? — а вот теперь посмотрела с жалостью матери, что узнала о клиническом идиотизме сына. Быстро опомнившись, она нахмурилась и крепко задумалась. — Слушай, я не знаю, что ты делаешь не так, и как объяснить. Я просто хочу, и это происходит. Как же понаглядней? А! Подыми руку!
От внезапного окрика я поднял обе. Малышка торжествующе и самодовольно надулась.
— И?
— Вот точно так же я использую свои способности!
Указательный перст назидательно поднялся в воздух, а Прелесть закрыла глазки в ожидании похвалы.
Но я уже не смотрел на неё, с неверием уставился на собственные ладони. Я понял. Понял, что делал не так! Изначально сила не принадлежала мне полноценно, и использовал её, как мог. Однако уже давно ощущал эту энергию как полноценную часть себя, но продолжил действовать по-старому. Инерция мышления подвела меня, ограничила!
Вдруг я ощутил отклик изнутри, словно нечто пробудилось, или разорвало сдерживающие оковы. В меня хлынула волна энергии, будто прорвало плотину. Я не мог дышать, ничего не слышал и не видел, только с остервенением пытался удержать настоящее цунами. Каждая клеточка стенала от переполняющей мощи, я боялся, что меня попросту разорвёт, и энергия попыталась стравиться по связям! Пришлось приложить всю волю, чтобы не убить себя и доверившихся женщин.