Страница 17 из 75
То, что перед ним хозяин, Микульп не сомневался. Обычно красноволосый был хамоват, улыбался, дрыгал своим кольцом в носу и гримасничал как ненормальный, то и дело меняя тон с шепота на высокие тона. Здесь же он почтительно слушал, голова привычно выпирала вперёд и кивала, с чем-то активно соглашаясь.
Штрейхбеккер остался стоять в дверях и оживлённо жестикулировал. У него была волевая квадратная челюсть и смуглая кожа, больше похожая на загар. Это точно не голюдь или представитель другой расы. Мик таких людей часто видел в трёх портах. Скорее всего, его предки приехали сюда издалека.
Лучше разглядеть не получилось, так как внимание привлекло нечто другое. Старушка прекратила качаться и глубоко нагнулась вперед к корзине, будто обнюхивая её. Мик чуть не вскрикнул, когда сморщенный рот открылся, и из него высунулось три черных ворсинчатых ножки, покрытых слизью.
Они пролезли в корзину и достали оттуда толстый шмат мяса. Капелька пота медленно потекла по виску, когда Мик смотрел, как этот кусище проталкивается в беззубый старушечий рот. В какой-то момент ему показалось, что тот не пролезет дальше. Но изнутри что-то дёрнуло, и мясо протолкнулось ещё глубже.
Потом она резко откинулась спиной в кресло. Пока она в нём раскачивалась, Мик видел, как испещрённая морщинами шея неимоверно раздулась в размерах, расправляя складки. Он перевёл неморгающий взгляд на Штрейхбеккера, тот продолжал беседу и посматривал в её сторону.
Он видел! Что происходит?!
Мясо ухнуло внутрь, снова заставляя шею вернуться к привычному виду. Процедура повторилась четыре раза, пока живот не стал сильно выпирать. Ещё чуть-чуть и у Мика зашевелятся волосы. Внутри старушки жил вуруждук!
Мик кинулся наружу. Он не знал, каким образом не наделал шума, но, как только перепрыгнул забор и завернул в другую улицу, тут же припустил домой. Мысли бешено сменяли одна другую.
Марку не пришлось долго ждать и подгадывать момент. К его удивлению Ингетс сам пошёл на сближение. Он попросил его через других студентов зайти в академию после целительской смены и огорошил тем, что желал провести реформу всей библиотеки.
Во всём круговороте последних событий Марк и забыл, что у него была цель повысить доступность книг. Фокус внимания сместился на собственное развитие и планы мести семье Анарика за незаконное размещение ферм. Основания для этого были более чем серьёзные — даже после извержения вулкана чистота кристаллов обычных монстров была низкой.
Если при двадцати единицах маны они светло-голубые, то при старых значениях энергия уж точно слишком медленно аккумулировалась. Тут два варианта: либо кристаллы очень долго выращиваются внутри тварей, либо это всё спланированная диверсия. Найденные кости людей вблизи забора намекали на первый вариант, но одно другому не мешало.
Стихийное бедствие в мире магии могло вызваться не только природой, ведь так? Это были шаткие догадки, но если честно, ему глубоко плевать. Пусть и косвенно, но Марку удобно обвинить Анарика в трагедии для собственного успокоения. Тем более, аристократы никогда не симпатизировали ему.
В этом мире он вырос в простой семье в борьбе за существование — почему он должен кого-то жалеть из высшего света? Когда за каждую копейку ему приходилось буквально выгрызать место в экономике страны, а тем было достаточно щёлкнуть пальцами и собрать налоги.
Он и республиканцам не смотрел в рот, понимая, что те могли внести страшную неразбериху. Любой передел страны это всегда кровь. И Марк не обольщался, что при демократии не будет группировок, лоббирующих свои интересы через политиков. Там, где вертятся деньги и власть, всегда будет грязная игра.
Марк возвращался от старого преподавателя в приподнятом настроении. Сам того не осознавая, он заразил своей верой в прогресс Ингетса, когда подарил ему кипу новеньких учебников и рассказал про печатный станок.
С того времени тот многое успел обдумать и посоветоваться с видными людьми в академии. Многих не устраивала ситуация с библиотекой и они поддержали идею большого заказа через типографию Марка.
К сожалению, до Рилгана разработка пока не дошла, но как только они пробьются к Ваабису, Марк обещал привезти в академию станок и инструктора к нему. На том и порешили. Для него это событие действительно стало неожиданностью. Хоть что-то судьба подкинула ему задарма.
Просить о втором откровении он не стал — сделает это, как только наберёт шестьсот маны. По его подсчётам, это произойдёт ближе к началу мая.
Кстати, власти, наконец, озаботились созданием некоего «каталога» монстров и припахали группу хантеров. Сведения пополнялись и донесениями с поля боя. Марк не рвался обратно убивать тварей — пока в столице хватало защитников, ему незачем рисковать жизнью. Всё что можно, он уже сделал за пределами стен. Пусть этим занимаются профессионалы.
Он заставлял себя делать простейший комплекс из физических упражнений, чтобы не терять форму. Тренироваться в амфитеатре Марк не мог себе позволить — всё-таки его мана требовалась для куда более важных целей. Дисторты уходили на гормональную терапию.
Новостей с лаборатории не было. Зато на очередной летучке его, Ар-Хаанга и Пабло огорошили разнарядкой на поимку заражённого фатачи. Поступили сведения, что один из гигантов стал жертвой вуруждука. Подразделения фатачи уже вышли в первую вылазку за стены и пробовали строевую тактику на монстрах.
В Рилгане же подведомственных государству боевых магов-гигантов почти не осталось и все были на вес золота. Поэтому их группу и отправили устранить проблемку. Понятное дело, доставить повязанного фатачи в штаб было накладно и им приказали просто покончить с ним на месте.
— Ты когда-нибудь убивал сородича? — спросил друга Пабло.
— Нет, — коротко ответил Ар-Хаанг, — но когда мы найдём его, советую держаться подальше.
— Да я его одной левой, ты кого стращаешь, перхоть? — напыжился студент, но когда ему предложили идти первым, благородно отказался, дав шанс, как он выразился, проявить себя молодняку.
В ночлежке, где жила их цель сказали, что постоялец не был на месте около суток. Пабло разочарованно поцокал языком. Марк подозревал, что это больше из-за того, что ему не дали снести очередную дверь. Хозяин заведения сразу сказал, что оторвёт голову за любую порчу имущества.
Марк был склонен верить этому коренастому мужичку с кучей шрамов на руках. А для неверующих у него на поясе висела увесистая сабля с расширенным концом. За своё добро он, не раздумывая, покромсает любого — моряк в отставке не шутил.