Увечное перо

А Ольга Славникова слепляет роман "2017", увенчанный главной литературной премией страны. И в романе этом, помимо прочей гили, самолет запростуху оставляет за собою в небе "конверсионный след". И никто не надоумил Славникову, что конверсионность — это когда военный завод по производству покрышек для перехватчиков и бомбовозов переходит на изготовление презервативов из тех же самых резин. Тогда как все самолеты в мире оставляют за собою в небе только ИНВЕРСИОННЫЙ СЛЕД, А Славникова оставила по себе в российской изящной словесности разве что след ЭМУЛЬСИОННЫЙ.

А вот штучный и громоздкий телевизионный мужчина Дмитрий Губерниев. Который, ликуя в экрен, в глубинах своего обширного организма умеет рождать визг сельской дворняжки, попавшей под мотоцикл. Он, от богатой суммарности наблюденного в мире, упоминает даже некие "вялотекущие вершины". И что же, ему. всего-то тележурналисту — можно, а сочиняльщице — нельзя?

Можно, можно, и ведь спешка, надо перезвездеть на сочинительском поприще Устинову, Маринину, Робски, Куликову. Полякову… Потому совершенно непринужденно в "Безумной кепке Мономаха" всплывает некая "сетка "рабицы" А что, вы хотите, чтобы иронистка Донцова сама покантовалась на нарах, обретя знания и про сетку, изобретенную Рабицем, и про спираль Бруно, которая международными конвенциями запрещена, но у нас в большом спросе? Недосуг париться на нарах Донцовой, так что следак-дилетант Евлампия Романова познакомит нас вскоре и со "спиралью "бруны". При этом за флагом останутся и такие наши златоусты, как Черномырдин и даже Фрадков, который: "В начале года мы имели обнадеживающие показатели, но теперь они имеют нас".

Точно так же, как нас имеют ЭКСМО и авторский актив издательства. Культивируя повальное омартышковление масс, и пожалте пошелестеть нашими страницами, граждане мартышки-мармазетки, обыватели макаки-резус, опавианенные господа, пригамадриленные и ошимпанзевленные миряне.

И я решительно не знаю про страну, о которой в эпиграфе к данному эссе высказался безвестный пессимист — но в Москве надежда только на Ю.М.Лужкова. Ибо, ввиду перенаселенности Москвы, граждане здесь начисто утратили возможность читать в гортранспорте. А, стало быть, будут убережены от прочтения книжек ЭКСМО, да только ли ЭКСМО.

Тут люди, обеспокоенные нравственным нездоровьем столичных жителей, выскажут опасения, что москвичи будут читать романсетки ЭКСМО в грандиозных московских автомобильных пробках. Напрасные тревоги! Ибо даже косвенные знания людей об устройстве двигателя внутреннего сгорания, взаимодействии частей трансмиссии и подвески — возносят человека на тот интеллектуальный уровень, когда продукция ЭКСМО для него неприемлема.

Градоначальник Москвы Лужков управлял белокаменной в 20-м веке. Управляет в 21-м. Когда, возможно, в 39-м веке он оставит свой пост — сонмища обвинителей бросятся жучить Лужкова за московский тягостный жизнеуклад. Но поет же Иван Сусанин в опере "Иван Сусанин":"Я Русь от недруга спасу!" Для всея Руси при всей его значительности Лужков все же жидковат. Но как спаситель Москвы от ЭКСМО — эту обелительность на суде народов ему надо зачесть.

А сериал о следователе-дилетанте Евлампии уже заканчивается, дышит на ладан. Туда ему и дорога. Так что самое бы время перейти с набившего оскомину жанра на бурно захватывающие рынок ФЭНТЭЗИ. Здесь никакие знания и реалии не нужны вообще, опростоволоситься невозможно. И, допустим, дал же Пушкин Гоголю сюжетные затравки для "Мертвых душ". Не пожадничаю исключительно для Донцовой и я. Канва будущего фэнтэзи: Евлампия Романова, досконально разоблачив всех и вся, выкраивает время, чтобы выйти замуж за орнитолога. Но однажды опрометчиво забывает закрыть форточку — и орнитолог улетает на улицу. В большой печали и помыслах о длительном сохранении брака — Евлампия выходит замуж за уролога. Но однажды он идет писать — и писает, писает до полного телесного исчезновения. Обложку же заманушку к книге надо сделать такую: орнитолог, трепеща крыльями, пытается сесть на исчезающий первичный половой признак уролога.

Так в литературе образуется полный порядок. И я жестко оппонирую нашей семейной знакомице, которая говорит, что муж у неё — это всего лишь протез мужа. И все выборы в стране — протез выборов, и новый президент — протез президента, и литература страны — протез литературы, да и сама страна — протез страны.

Со страной, конечно, не без изъяна. Строят у нас теперь таджики, взорвавшийся подводный крейсер поднимают норвежцы и англичане, новые заводы и технологии свезены со всего западного мира, коленку футбольному форварду Сычеву ремонтируют немцы, улицу метут киргизы, торгуют инопланетяне из Армении — но уж протез нашей литературы мы не отдадим на откуп никому! Тем более — сказал многоумный Лейбниц: "Всё существующее — разумно". И у кого есть сомнения, что Донцова, Медведев и ЭКСМО существуют? Они существуют. В этом свете — куда же всего-то Моралевичу против самого Лейбница?

Когда пустота в голове

Александр Моралевич

Цикл "уВЕЧНОЕ ПЕРО"

(Здесь изменены фамилии автора книги и её текст)

Дверь Смолянского книжного издательства распахнулась. Из неё тиражом в 75000 экземпляров выпростались отрицательные персонажи с ЛИЦАМИ НЕПРОСПАВШИХСЯ СВИНСКИХ ПЬЯНИЦ. Потом вышли 75000 положительных и бдительных советских граждан. Положительные, как всегда, загадочно улыбались. Они что-то знали.

Последними вышли на высокое крыльцо двое. Они обаятельно щурились и махали вслед колоннам листами рукописи. Потом они обнялись и запели куплеты из книги, которую только что разнарядили в магазины:

ТОВАРИЩ УЕХАЛ — УТРАТА БОЛЬШАЯ,

ЛЮБИМАЯ БРОСИЛА — ГОРЕ ВДВОЙНЕ,

НО НЕТ ГОРЮ МЕРЫ И НЕТ ЕМУ КРАЯ,

КОГДА ПУСТОТА В ГОЛОВЕ!

Пели литератор В.Сыбизов и редактор книги "Тайна "Соленоида" Д.Кургузая.

РОМАН С ПРОЛОГОМ И НЕКРОЛОГОМ

Часть первая

Вертолет затрещал и сел на льдину. Из него БОДРО ВЫПРЫГНУЛ ВЫСОКИЙ ЧЕЛОВЕК В РЫСЬЕЙ ШАПКЕ, ОЛЕНЬЕЙ ДОХЕ И СОБАЧЬИХ УНТАХ. Это был несомненный гений Юрий Курганов. Под окнами его квартиры постоянно шатались шпионы иностранных разведок с пустыми чемоданами для похищения чертежей. К Юрию, не боясь провалиться в полыньи, бежал аспирант.

— Э-гей, Юрий! — закричал аспирант. — КАК ТАМ СТАРИНА ПРОФЕССОР ИЗ АВРОРОПОЛЯ? НЕ НАДОРВАЛСЯ ЕЩЕ ВЕРИТЬ В НАС?

— А куда ему деваться? Он верит. НО ПОМНИШЬ СОМОВА, КОРРЕСПОНДЕНТА "ИЗВЕСТИЙ"? МОЖНО БЫЛО ТОЛЬКО УДИВЛЯТЬСЯ ТОМУ СПОКОЙСТВИЮ И РАВНОВЕСИЮ ДУХА, С КАКИМ ОН ЧИТАЛ КНИГИ О РАКЕ. Теперь бы он заплясал, этот Сомов. Поскольку моё новое открытие… Пойдем-ка.

На ящике чернела белая надпись "Не кантовать". В ЯЩИКЕ ЛЕЖАЛИ ОПУХОЛИ, Недавно большие, как диванные подушки, РАКОВЫЕ ОПУХОЛИ СЪЕЖИЛИСЬ.

— Смекаешь? Это работа лучей. НАША ЛЬДИНА ПРОПЛЫВАЕТ НАД МЕСТОРОЖДЕНИЕМ "ЛЕДОВИТА", КОТОРЫЙ ИСПУСКАЕТ ЛУЧИ "СИГМА". ЭТИ ЛУЧИ ИСКОРЕНЯТ РАК.

— Да, это ты гениально. Но как добыть "ледовит"?

— Раз плюнуть.

— Одним плевком протаять паковый лед?

— Это слишком примитивно. А МЫ СОЗДАДИМ АТОМНУЮ ПОДЛОДКУ "СОЛЕНОИД", ПРИБОР "АСТАРТА" И ПРИБОР "ОБРИ". НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО КОМПАНИЯ "МОРРИЛ И К" ЗАНИМАЕТСЯ ЖУТКИМИ АФЕРАМИ И ТЕМНЫМИ ДЕЛАМИ.

Часть вторая

Анри Томпсон пил только на людях, чтобы не выдать себя. Он хотел казаться коммуникабельным интеллигентом. ПОТОМУ ЧТО В ОДИНОЧКУ ПЬЮТ ТОЛЬКО МЕРЗАВЦЫ И ЗАКОНЧЕННЫЕ АЛКОГОЛИКИ. АНРИ ТОМПСОН, РУССКИЙ ПО РОЖДЕНИЮ, МОНАРХИСТ ПО УБЕЖДЕНИЮ И АВАНТ.ЮРИСТ ПО ПРИЗВАНИЮ, ДЕРЖАЛ В РУКАХ ТРИДЦАТЬ-ТРИДЦАТКУ ВИНЧЕСТЕРА. Рядом стоял бедный охотник Строкер в штанах, заштопанных лосиными нервами.

— Пять тысяч, Строкер. Мы даем вам пять тысяч, а вы нам сыновей Гарри и Вилли. Один будет заниматься разными аферами, а другой темными делами. Работу дает "Моррил и К".