Афера в Брунее

Переодевшись, он спустился в «Майе», забитый в это время до отказа, ибо это было единственное место в Бандар-Сери-Бегаване, где подавали спиртные напитки. Там собрались нефтепромышленники, усиленно поглощавшие «Гастон де Лангранж». Он заказал себе «Столичную» и уселся в найденном с трудом спокойном уголке. Предстоящие часы обещали быть очень томительными. Теперь Аль Мутади был уже в курсе истории с чеками. Его реакция будет незамедлительной. И направленной против Малко и Мэнди Браун... Малко еще не разделался с водкой, как появилась Ангелина, сопровождаемая восхищенными взглядами завсегдатаев бара. На этот раз на ней были туфли, делавшие ее выше ростом, и платье, плотно облегавшее ее соблазнительные формы.

– Я заказал столик здесь. Вас это успокаивает? – спросил Малко.

Они перешли в «Эмбесси Рум», мрачный, шикарный и безлюдный ресторан. Тотчас же стайка молоденьких сингапурок засуетилась вокруг них.

Малко рассказал Ангелине о своей поездке в Лимбанг. Она ужаснулась и, отпив глоток «Куантро», прерывающимся голосом спросила:

– Ты твердо уверен, что за всем этим стоит Аль Мутади?

– С того момента, как увидел чеки, уверен на сто процентов, – ответил Малко.

Молодая женщина казалась глубоко потрясенной. Мало удовольствия обнаружить, что твой любовник убийца...

– Быть может, это просто совпадение, но он пригласил меня сегодня вечером. Хотел поужинать со мной. Он всегда так поступает, когда иммиграционная служба докладывает ему, что мой муж в командировке.

– Он наверняка сейчас нуждается в разрядке... Он не оскорбился твоим отказом?

– Я должна встретиться с ним после ужина, – призналась Ангелина. – Он очень настаивал на этом.

В ее чувствах была явная двусмысленность, но это нисколько не трогало Малко.

– Если не произойдет чуда, – сказал Малко, – то мне нечего делать в Брунее. Все мои усилия потерпели неудачу. Остается Мэнди. Я не могу ее покинуть.

– Нужно подождать, пока угаснет страсть Махмуда, – заметила молодая женщина. – Пока она находится под его покровительством, никто и пальцем не посмеет к ней притронуться. Затем, как я надеюсь, ее прямо отвезут по ее просьбе в посольство. Мне, может быть, удастся переслать ей записку. Тогда ты уедешь?

– Да.

Он ничего не сказал Ангелине о своей последней встрече с Е Юн Джи. Из чувства суеверия. И к тому же она все-таки была любовницей Аль Мутади. Словно угадав его мысли, она заметила:

– Мне как-то не верится, что Али замешан в этих убийствах. Это настолько очаровательный мужчина, культурный для малайца, воспитанный на западный манер и очень хорошо относящийся к женщинам.

– Он защищает свою шкуру, – сказал Малко. – Если султан обнаружит его мошенничество, с ним будет покончено. И ему придется вернуть украденные деньги. И это при том положении, которое он приобрел. Султан был им ослеплен...

Ангелина склонила голову и спросила:

– Ты думаешь, он на эти деньги сделал мне такие подарки?

И она вытянула перед ним руку, где сверкал великолепный изумруд в добрых десять карат...

– По-видимому. Но я никогда его у тебя не видел.

– Я надеваю его только в отсутствие мужа.

– Ты влюблена в Али?

– Я не знаю. Он меня буквально ослепил, и потом – он так хотел быть со мной! Ты не представляешь, как он меня преследовал. Никогда еще иностранка, даже жена дипломата, не приглашалась так часто на всевозможные приемы: мне разрешили пользоваться площадкой для игры в поло, ездить на лошадях султана. Он звонил мне по телефону раз двадцать на день... В первый раз это было так романтично, когда он занимался со мной любовью в своей машине, он так торопился. На следующий день я получила в посольстве двенадцать дюжин красных роз. Он заказал их самолетом из Сингапура...

– Ну что ж! Ты можешь продолжать свой медовый месяц, – заключил Малко.

Ангелина ничего не ответила на его реплику, и они в молчании закончили ужин. Когда они были уже в холле, она смущенно улыбнулась.

– Завтра постараюсь узнать что-нибудь о Мэнди, – пообещала Ангелина.

– Да свершится воля Аллаха, – заметил Малко.

Мэнди Браун смотрела, как по обеим сторонам Тутонгрод мелькали джунгли, освещаемые мощными фарами белого «роллса». Тот катил со скоростью 160 километров в час по узкой асфальтовой полосе. В машине гремела музыка. За рулем блаженствовал его высочество принц Махмуд, щупавший правой рукой ляжки Мэнди Браун.

– Потише! – молила она. – Ты нас погубишь!

– Я хочу тебя, – ответил Махмуд. – Поэтому я еду так быстро.

Они ужинали в индийском ресторане «Тандури», и им оставалось еще километров двадцать до Джерудонга. Мэнди умирала от страха. Он уже брал ее до ужина, приехав за ней в бунгало, но теперь он снова вел себя, как обезьяна во время спаривания. Чтобы спасти свою жизнь, она решила взять ситуацию в свои руки.

Она наклонилась и положила руку на его плоть.

– Остановись, – сказала она, – займемся любовью здесь.

Махмуд затормозил так резко, что Мэнди чуть не вылетела через ветровое стекло. Затем крутым поворотом руля выехал на дорогу, ведущую в джунгли, и остановился. Мэнди уже взялась за дело, склонившись над ним. Она с трудом могла захватить ртом лишь треть его, но через несколько минут в ее руках была настоящая мачта. Махмуд бурчал, как животное, обезумев от возбуждения. Вдруг он высвободился, выскочил из машины, открыл заднюю дверцу и увлек ее за собой. Он поставил ее на колени на заднем сиденье и единым порывом вошел в нее. Мэнди взвыла, еще не привыкнув к его манерам примата.

– Стой! Ты разорвешь меня на части!

От этого Махмуд еще больше возбудился. Опершись о нее, он начал свои бесконечные движения в сумасшедшем ритме. Закрыв глаза, Мэнди представляла, что се берет какое-то чудовище из фантастического романа.

– Ну нет! – пробурчал Махмуд, еще склоненный над ней. – Я делал это с филиппинками, которые вдвое меньше тебя. И я тебе буду делать так часто...

– Я хочу вернуться в город, – сказала Мэнди. – Мне скучно в Джерудонге.

Однако Махмуд всячески старался ее ублажить! У нее уже не хватало пальцев, чтобы нацепить все кольца, подаренные им за сорок восемь часов. Он специально пригласил из Сингапура ювелира, привезшего для Мэнди невиданную коллекцию драгоценностей. Мэнди выбрала из нее на добрый миллион долларов, а Махмуд и глазом не моргнул... Несколько раз в день он несся, сломя голову, по дороге в Джерудонг, чтобы удовлетворить ее капризы и фантазии...

По крайней мере, Мэнди Браун чувствовала себя в безопасности. Майкл Ходжис несколько раз появлялся в бунгало, но Мэнди знала, что он не решится что-либо предпринимать.

Махмуд наконец оторвался от нее и спрыгнул на землю. Никогда еще он не встречал женщину, подобную Мэнди Браун... Они продолжили путь в Джерудонг, и Махмуд вел теперь машину с меньшей скоростью.

– Я построю для тебя дворец рядом со своим, – заявил он. – И ты примешь мусульманскую веру.

Мэнди Браун чуть не расхохоталась, несмотря на болевшую поясницу... Опять это! Решительно, она нравилась мусульманам. Она взглянула на Махмуда краешком глаза. В конечном счете она уже привыкла к его выступающим челюстям и его облику Чингисхана. Конечно, это был даже не джентльмен тропиков. Просто животное, жаждавшее секса. Но Мэнди была не против этого. Это ей даже нравилось.

Она вспомнила Малко. Нужно было во что бы то ни стало сообщить ему, что ей уже не грозила опасность, просто она была в плену у Махмуда.

Хадж Али все еще был в ярости: совершая поездку в манеже, Ангелина призналась ему накануне вечером, что она ужинала с Малко в «Шератоне», прежде чем вернулась к себе домой. Аль Мутади испытывал смешанное чувство: облегчение чередовалось у него с тревогой после неполного успеха миссии Майкла Ходжиса. Он висел на волоске, пока агент ЦРУ находился в Брунее. Он надеялся, что только что отданные им распоряжения позволят достигнуть цели... Кроме того, он сходил с ума по Ангелине.