Король гордости

— Только для того, чтобы я могла избегать тебя. Любой, кто ради забавы переводит классику на латынь, приводит меня в ужас.

В уголках его глаз появились смешинки, и мой пульс подскочил в ответ. В этот момент все превращалось в ситуацию Павлова. Каждый раз, когда Кай что-то делал, мое предательское тело реагировало так, словно в него ударила молния.

— Я рад сообщить, что сегодня переводов не будет, но, если тебе от этого станет легче, я тоже работаю над жанровой фантастикой. Однажды я перевел роман Норы Робертс. Это была освежающая смена темпа.

— Это не так, но спасибо тебе за эту деталь. Возвращайся ко мне, когда переведешь «эротику динозавров».

Кай моргнул.

— Прошу прощения?

— Не бери в голову. — Я не хотела давить на него слишком далеко, слишком быстро. У бедняги, вероятно, случился бы сердечный приступ, если бы он обнаружил, что некоторые книги плавают за пределами его литературного пузыря. — Знаешь, ты так и не сказал мне, почему не пришел в понедельник на прошлой неделе.

Это не давало мне покоя с тех пор, как это случилось. У меня были более важные причины для беспокойства, но незнание причины чертовски меня беспокоило, как попытка и неудача вспомнить название песни, которая вертелась у меня на кончике языка.

Кай восхитительно быстро оправился от моей эротической колкости о динозаврах.

— Разве это имеет значение?

— Может быть, не по большому счету, но я бармен, а это значит, что я также хороший собеседник и психотерапевт. — Я налила ему виски и подвинула стакан через стойку. — Несколько дней назад я утешала наследницу компании Ramen noodle, потому что она не могла найти своего водителя под дождем и была вынуждена использовать свою сумочку за сто тысяч долларов в качестве импровизированного зонтика. Хуже всего было... — Я понизила свой голос. — Сумка была выпущена суперспециальным ограниченным тиражом, и дизайнер отказался сделать ей еще одну.

— Ах, классическая дилемма с сумочкой, — сочувственно сказал Кай. — Какая трагедия.

— Самый серьезный вид. Мы должны предупредить Красный Крест.

— Ты звони, я напишу по электронной почте. Мы должны предусмотреть все основания для дела такого масштаба.

Моя улыбка расцвела в полноценную ухмылку. Мне было неприятно это признавать, но Кай был терпимым, когда не был чопорной палкой в колесе. На самом деле, более чем терпимо.

— Я отвечу на твой вопрос, но должен предупредить, что мои секреты не так интересны, как ты предполагаешь. — Он сделал глоток своего напитка. — Я узнал, что голосование за генерального директора моей компании состоится раньше, чем я ожидал. — Его слова пробудили смутное воспоминание о статье в Wall Street Journal, которую я прочитала несколько недель назад. Обычно я сразу переходила к разделу «стиль», но фотография Кая была в самом центре сайта. Я не смогла удержаться, чтобы не взглянуть, о чем вскоре пожалела. Статья была чертовски скучной.

— Насколько раньше? — Спросила я.

— Годы. Я не ожидал, что возьму власть в свои руки, пока мне не исполнится сорок.

Каю было всего тридцать два.

— Что ж, это хорошо, не так ли? — Я рассуждала. — Это похоже на досрочное повышение.

При условии, что он выиграет голосование, что он, скорее всего, и сделал бы. У меня было чувство, что Кай Янг никогда ни в чем не проигрывал.

Уголок его рта приподнялся.

— Это один из способов взглянуть на это, но если бы ты знала мою мать, ты бы поняла, что она никогда бы не отказалась от власти так рано. Она говорит, что все в порядке, но...

Его глаза затуманились, и у меня перехватило дыхание, когда я собрала воедино остаток его предложения.

— Ты беспокоишься, что она больна.

Пауза, затем он слегка опускает подбородок.

— Она не скажет мне, если это так, — сказал он. — Нет, пока она больше не сможет это скрывать. Больше всего на свете она ненавидит, когда ее жалеют.

Глубокая, тревожащая боль разлилась у меня за ребрами от напряжения в его голосе.

Не было ничего более мучительного, чем потерять родителя. Я не была уверена, что хуже — долгое, затянувшееся ожидание неизбежного, как при неизлечимых болезнях, или внезапный распад семьи, как при несчастных случаях и жестоких ударах судьбы.

Иногда я жалела, что мой отец не был болен. По крайней мере, тогда мы были бы готовы, а не к тому, что его выдернули у нас без предупреждения.

В одну минуту он был там, его лицо было исполнено любящей снисходительности, когда я умоляла его свозить меня в Диснейленд на мой день рождения. В следующее мгновение он исчез. Его надежды, его страхи, его мечты и воспоминания — все превратилось в пустую оболочку тела, лежащего среди искореженных куч резины и металла.

Может быть, это было эгоистично с моей стороны. Я бы не хотела, чтобы он страдал, но мне также так и не удалось попрощаться…

Я проглотила комок эмоций в горле и заставила себя улыбнуться. Я могла бы погрязнуть в прошлом позже, когда передо мной не сидел кто-то другой, у кого были более насущные проблемы.

— Могут быть десятки других причин, по которым она уходит в отставку раньше, — сказала я в попытке подбодрить Кая. — Например, ее могли шантажировать. Или, может быть, она познакомилась с горячим молодым жеребцом на каникулах и хочет провести остаток своих дней, развлекаясь с ним на Багамах, вместо того чтобы слушать скучные отчеты о продажах. — Я сделала паузу, нахмурив брови. — Твои родители в разводе, верно? — Я вспомнила, что читала что-то на этот счет в Интернете. — Если это не так, забудь, что я только что сказала, и продолжай шантажировать.

— Они разведены, но достаточно близки. — Луч Веселья пробился сквозь пелену в глазах Кая. — Странно, что я надеюсь на шантаж, не так ли?

— Нет. Это самый легко разрешимый вариант из всех возможных, и я предполагаю, что ты не хочешь думать о сексуальной жизни своей мамы.

Кай побледнел.

— Правильно. Что ж, если это действительно окажется шантажом, дай мне знать после того, как разберешься с этим. Мне нужно несколько хороших идей для моей книги.

Эти знающие темные глаза заострились.

— Какую книгу?

Черт. Я не хотела проговориться, но было слишком поздно брать свои слова обратно.

— Я пишу эротический триллер. — Я заправила волосы за ухо застенчивой рукой. Мне не нравилось говорить об этом ни с кем, кроме Слоан и Вивиан. Они бы не осудили меня, но некоторые люди стали так нахально относиться к жанровой фантастике. Либо так, либо они задали бы мне миллион вопросов о моем агенте, издателе и дате выхода, ни одного из которых у меня не было. — Я работала над этим некоторое время, но сейчас застряла.

Я добилась приличного прогресса после звонка Габриэля. Это было больше того, что я написала за последние два месяца, но этого было недостаточно. Нет, если бы я хотела закончить до дня рождения моей мамы.

Глаза Кая впились в мои. К моему удивлению, я увидела только любопытство и нотку сочувствия. Никакого осуждения.

— Застряла на какой части?

— Все. — Я не знала, почему говорила ему это, но что-то в сегодняшнем дне отличалось от наших предыдущих взаимодействий. Проще, комфортнее. — Сюжет, персонажи... — Что я хочу делать со своей жизнью. — Иногда мне кажется, что я забыла, как связать несколько слов вместе, но я разберусь с этим.

Может быть, если бы я повторила это достаточное количество раз, это сбылось бы.

— Уверен, что ты так и сделаешь. — Слабая улыбка тронула губы Кая. — Ты сделала правильный выбор. Из всех жанров эротический триллер подходит тебе больше всего.

Мои глаза сузились.