Страница 9 из 77
Последние обследования А.А. Миллера и Т.Н. Книпович у ст. Елисаветовской и найденные при них археологические материалы указывают на то, что старый Танаис существовал в период от середины V до II в. до н. э.; самые поздние керамические черепки, по датировке Т.И. Книпович, относятся к III в.; от II и I вв. ни одного черепка не оказалось. А мы на это в праве были бы рассчитывать, если бы старый Танаис просуществовал до разрушения его Полемоном в конце I в. до н. э. — начале I в. н. э. (более точной даты разрушения Танаиса мы установить не можем). А.А. Миллер объясняет факт перемещения Танаиса из ст. Елисаветовской не разрушением города, а заиливанием русла Дона у местонахождения старого Танаиса и вследствие этого прекращением судоходности Дона, что и заставило жителей перенести город на Мертвый Донец, в то время бывший судоходным[79]. Коли это так, если старый Танаис прекратил свое существование, скажем, во II в. до н. э., то разрушению подвергся, значит, не старый, а новый Танаис[80]. Так как археологические исследования у ст. Елисаветовской не закончены, а у Недвиговки они не возобновлялись, то на основании археологических данных я не берусь решать, какой из Танаисов, древний или новый, был разрушен. Это, впрочем, и не имеет значения, так как самый факт разрушения Танаиса Полемоном представляется, в моих глазах, фактом мнимым.
О разрушении Танаиса Полемоном единственный источник — короткая заметка Страбона: νεωστί μέν ουν έξεπόρϑησεν αυτόν (Танаис) Πολέμων ό βασιλεύς (Str., XI, 493). В «Scythica et Cauicasica» (I, 131) эта заметка дана в таком переводе (П.И. Прозорова): «Недавно его (Танаис) разрушил до основания царь Полемон за неповиновение». Слова «до основания» прибавлены переводчиком, и прибавлены совершенно напрасно: если бы Страбон хотел выразить, что Танаис разрушен до основания, он должен был бы сказать не έξεπόρϑησεν, а διεπόρϑησεν, потому что по-гречески не έκ (έξ), а διά служит для указания на действия, имевшие законченный, окончательный характер. Для примера ср. Thuc. VI, 102, 2 (речь идет об осаде Сиракуз афинянами в 413 г.): το μέν δεκάπλεϑρον προτείχισμα αύτων (Эпинпол) αίροΰσι καί διεπόρϑησαν. Итак, «до основания» должно быть во всяком случае зачеркнуто; но исключительно ли только «разрушил» может означать έξεπόρϑησεν, если под разрушением города понимать то, что обычно связывается в нашем представлении с уничтожением города, как обитаемого пункта?
Что έκπορϑέω употребляется в значении «разрушать», хорошо известно. Уже Гомер пользуется равнозначащим έκπέρϑω (примеры у Ebeling, Lex. Hom.). Отсюда и у Платона (Prot., 340 А) говорится фигурально: смотри, как бы Протогор не «разрушил» (έκπέρση) Симонида, — мы бы сказали: как бы Протагор не разгромил Симонида. Надо заметить, что древние вообще не так уже часто и обязательно, во время военных действий, прибегали к разрушению даже вражеских городов, и если оно имело место, то такая крутая расправа вызывалась обыкновенно особыми соображениями.
Наша сокровищница по части греческого языка, «Thesaurus linguae graecae» Анри Этьена, дает следующие значения для έκπορϑέω: devasto, depopulor, everto, diripio. В греческой прозаической письменности εκπορϑέω употребляется чаще не в значении «разрушать», а в значении «громить», «разорять» (главным образом путем ограбления). Вот несколько примеров, взятых из разных эпох греческой письменности. Thuc., IV, 57, 3: в 424 г. афиняне берут Фирею, город на границе Арголиды и Лаконики; «город они предали пламени и все находящееся в нем разгромили» (τά ένόντα έξεπόρϑησαν); так как город был разрушен пожаром, то, очевидно, под разгромом приходится разуметь главным образом грабеж. Lys., XII, 83: «Казнь их (тридцати) и их детей может ли служить достаточным возмездием за убийство казненных без суда наших отцов, сыновей, братьев. Но, может быть, конфискация видимого имущества тридцати была бы признана достаточным удовлетворением для государства, которое они так ограбили, и для частных лиц, дома которых они подвергли разгрому (έξεπόρϑησαν)». Опять, несомненно, имеется в виду главным образом грабеж. Plat., Epist., VII, 311 b: «Дионисий Старший получил в свои руки много больших сицилийских городов, разоренных (έκπεπορϑημένας) варварами». Polyb., II, 32, 4: в 223 г. до н. э. римляне перешли реку Клузий в Галлии и вступили на территорию своих союзников гономанов, соединились с ними, снова вторглись из Альпийской страны в область инсубров, стали опустошать их землю и громить их жилища (τάς οικίας έξεπόρϑσυν). Herod. ab exeessu diva Marci, V, 4: в 218 г. н. э. император Макрин послал начальника войска разгромить отложившихся (έκπορϑήσειν τους άφεστώτας). Что касается Страбона, то, за отсутствием. indicis graecitatis для него, я вынужден ограничиться случайно запомнившимися примерами. В IX, 396 Страбон, говоря о тех легендах, которые были связаны с Аттикою, упоминает, между прочим, что Афидну постигло έκπόρϑησις со стороны Диоскуров; тут трудно решить, идет ли речь о разрушении Афидны, или о ее разгроме. В VII, 308 Страбон, говоря о Херсонесе Таврическом, упоминает, что последний вынужден был прибегнуть к защите Мифрадата, так как он был разоряем (πορϑουμένη) варварами. Но несколькими строками выше, говоря о «Старом Херсонесе». Страбон упоминает, что он был κατεσκαμμένη, т. е. срыт, разрушен до основания. Тем же глаголом κατασκάπτω Страбон (VIII, 381) пользуется, когда говорит о разрушении Коринфа. И вообще термином κατασκάπτω греческие писатели преимущественно пользуются, когда хотят сказать о разрушении какого-либо города.
От филологии обратимся к истории. Говоря о Танаисе, Страбон (XI, 493) называет его «созданием» (κτίσμα) эллинов, владеющих Боспором. Это указание, думается мне, нужно понимать в том смысле, что боспорское правительство, очевидно, в лице первых же Спартокидов — об этом говорят археологические находки в «Старом Танаисе», восходящие, как было указано, ко второй половине V в. — создало в Танаисе правильно организованный έρπόριον, служивший, как Страбон указывает непосредственно далее, общим местом товарообмена для азиатских и европейских кочевников, а также для приезжающих по Азовскому морю из Боспорского царства греков. Ясно, что, когда Танаис со ст. Елисаветовской перекочевал в Недвиговку, значение его, как эмпория, продолжало сохраняться. Спрашивается: какой был смысл боспорскому царю Полемону разрушать (в буквальном смысле) важный торговый пункт — безотносительно к тому, был ли это старый или новый Танаис? Коли бы дело обстояло так, это был бы со стороны Полемона, в полном смысле слова, безрассудный поступок.
То толкование, которое дано словам Страбона в «Scythica et Caucasica» и по которому выходит, что Танаис раньше, т. е. до предполагаемого его разрушения Полемоном, служил «общим эмпорием», ни на чем не основано, так как в тексте Страбона этого «раньше» нет. Коли внимательно присмотреться ко всему месту Страбона о Танаисе, то само сообщение Страбона о его «разрушении» производит впечатление чего-то, напоминающего собой редакционную вставку, попавшую в текст уже при окончательном оформлении Страбоном своего труда. Вот все это место в точном переводе: «При впадении Танаиса в Меотиду имеется населенный город, носящий то же имя, что и река Танаис, создание эллинов, владеющих Боспором. Недавно его разгромил царь Полемон за неповиновение, служил же он общим эмпорием для азиатских и европейских кочевников и для греков, совершавших к нему плавание по озеру (т. е. по Меотиде) из Боспора». Может быть, в первоначальной редакции слов: «недавно… за неповиновение», и не было: они могли быть прибавлены Страбоном при окончательной редакции своего труда, когда ему стало известно о судьбе, постигшей Танаис — при Полемоне, — не забудем, что Страбон был родом из Амассии, резиденции понтийских царей, к числу которых принадлежал и Полемон. Но это попутно, и, разумеется, я не стану настаивать на своем соображении.
79
Миллер, Сообщения ГАИМК, 1932, № 9/10, 60.
80
Факт находки краснофигурной пелики, относящейся не позднее как к концу IV в., около Недвиговки (Ростовцев, ИАК, 65, 24), свидетельствует, что последняя была обитаема значительно ранее того, как на месте ее возник эмпорий, перенесенный из ст. Елисаветовской. Относительно даты наиболее раннего, допускающего датировку памятника на ст. Елисаветовской согласия нет: так наз. Ушаковский меч один относят к VII, другие к VI, третьи к V в. (Rostowzew, Skythien und der Bosporus, 4711). Обряд погребения, где меч был найден, и обнаруженные в нем черепки чернолаковых сосудов не позволяют восходить ко времени ранее IV в., так что меч, к какому бы веку он ни относился, очевидно, не одновременен дате погребения.