Страница 3 из 77
Полиен в своем сборнике «Военные, хитрости» приводит несколько рассказов, как всегда у него, с анекдотическим налетом, но в общем сообщающих об имевших место фактах, именно о вооруженных столкновениях с Боспором Гераклеи Понтийской. В одном из этих рассказов (V, 23) излагается, как гераклейский наварх Тинних ловким маневром «освободил от осады Феодосию Понтийскую, осажденную соседними тираннами», под которым нужно разуметь либо Сатира, либо Левкона. О войне последнего с гераклейцами упоминается в двух других рассказах Полиена (VI, 9, 3.4), причем во втором из них говорится о высадке гераклейцев в европейскую часть Боспора, т. е. на Керченский полуостров[22]. Рассказывается у Полиена (V, 44) и о хитрости, придуманной Мемноном Родосским во время войны Гераклеи с Боспором, когда Мемнон, очевидно, состоял на службе у гераклейцев. В связь со всеми этими рассказами Полиена нужно поставить и заметку в псевдоаристотелевой «Экономике» (II, 2, 8, р. 1947 b 3), где упоминается об отправке гераклейцами «против боспорских тираннов» 40 кораблей.
Вмешательство Гераклеи в вооруженный конфликт между Боспором и Феодосией, помощь, оказанная последней Гераклеею, находит себе объяснение в том, что Гераклея своим вмешательством хотела помешать Боспору в его агрессивной политике на Керченском полуострове и, прежде всего, отвести угрозу, нависшую над колонией Гераклеи, Херсонесом Таврическим. Последний имел все основания опасаться, как бы взоры Боспора, после завоевания Феодосии, не обратились и на него. Но и помимо этого Боспорское государство уже в первой половине IV в. представляло настолько значительную величину в своей экспортной торговле, что Гераклее, расцвет которой начинается как раз с 360-х годов, со времени утверждения в ней тираннии Клеарха, Гераклее, которая вела также обширную экспортную торговлю, особенно рыбой (Aelian, N. А., XV, 5), важно было помешать экспансии Боспора. Цели, которые преследовал Боспор в своей агрессии против Феодосии, ясно видны из слов Демосфена (XX, 33), что Левкон, овладев Феодосией, «пристроил» к ней торговую гавань, точнее расширил и прибавил к имевшемуся уже ее оборудованию новые сооружения.
Встретив препятствия для экспансии в западном направлении, Боспор стал проводить ее в направлении восточном. Он поставил себе целью прочно укрепиться на Таманском полуострове и на прилегающей к нему территории. Левкон и его ближайшие преемники повели там очень интенсивную политику[23]. Литературная традиция не сохранила о ней никаких указаний. Зато мы располагаем ценными, хотя и сухими, документальными данными. Это ряд посвятительных надписей, датированных именами боспорских правителей, с присоединением полной их титулатуры. Последняя и дает нам возможность установить последовательные этапы территориального расширения Боспорского государства на Таманском полуострове и прилегающей к нему территории[24].
В наиболее ранней из дошедших надписей — она найдена в кургане на западном берегу Цукурского лимана и происходит, вероятно, из Фанагории — Левкон титулуется лишь архонтом Боспора и Феодосии (IPE, II, 343 = SIG3, 210). Но тот же Левкон в другой надписи (IPE, II, 6 = SIG3, 211), точное место нахождения которой установить нельзя[25], титулуется не только архонтом Боспора и Феодосии, но и царем синдов, торетов, дандариев, псессов.
Как в этой, так и в остальных надписях синды оказываются всегда на первом месте. Они занимали Таманский полуостров и ближайшие к нему местности до Синдской гавани. Проживая в ближайшем соседстве с греческими колониями, синды, естественно, должны были рано подпасть под греческое влияние. Их монеты конца V — начала IV в. (Mi
Все это говорит за то, что включение Синдики в состав Боспорского государства при Левконе должно было произойти мирным путем[28]. Тореты обитали непосредственно к югу от синдов, примерно между теперешней Анапою и Новороссийском. Дандарии и псессы занимали внутреннюю часть области, к востоку от торетов, по левому берегу Кубани и ее притокам (Tomaschek, RE, IV, 2099)[29].
По-видимому, при Левконе владения Боспора еще не распространялись на территорию по правому берегу Кубани; она вошла в состав Боспорского государства при преемниках Левкона. В фрагментированной надписи (IPE, II, 8 = SIG3, 213) сын Левкона Перисад называется царем фатеев, племени, так называвшегося, очевидно, от упоминаемой у Диодора (XX, 2, 3, 23, 1) реки Θάτης, одного из правых притоков Кубани[30]. От долговременного (342–309) правления Перисада дошло 4 надписи с упоминанием его титулатуры. Первая надпись фанагорийская (IPE, II, 344 = SIG3, 214), где Перисад называется архонтом Боспора и Феодосии, царем синдов, торетов, дандариев. По сравнению с вышеуказанною титулатурой Левкона обращает внимание опущение псессов. Если это не случайное опущение, то его приходится объяснять тем, что в то время, когда надпись была опубликована, псессы отпали от Боспора. Но что отпадение это было временное, показывает вторая фанагорийская надпись (IPE, II, 345 = SIG3, 215), где Перисад называется архонтом Боспора и Феодосии и царем синдов и всех «маитов» (=меотов)[31], а в особенности третья фанагорийская надпись (IPE, II, 346 = SIG3, 216), где к словам: «и всех маитов», прибавлено: «и фатеев». Наконец, четвертая надпись, также фанагорийская (IPE, II, 347 = Nachmanson, Hist, griech. Inschr., 46), содержит ту же титулатуру Перисада, что и предыдущие, но с прибавлением в конце надписи «досхов» — это также одно из меотских племен (Str., XI, 495), местожительство которого пока не может быть точно определено.
Как, понимать встречающееся в одной из указанных надписей выражение всех маитов=меотов? Значит ли это, что боспорские правители фактически стали «царями» всех тех меотских племен, которые античная традиция помещает вокруг Меотиды — Азовского моря?[32] Едва ли. В надписях, упоминающих «всех меотов», скорее всего разумеются только те меотские племена, которые обитали по течению Кубани и ее притоков. Страбон (XI, 493) говорит, что те из меотских племен, которые жили ближе к Танаису, хотя и занимались земледелием, но в воинственности не уступали кочевникам и вообще были «более дики», а те, которые примыкали к Боспорскому государству, были более культурны.
Из рассмотрения данных, извлекаемых из эпиграфических документов, намечаются последовательные этапы включения в состав Боспора территорий тех туземных племен, которые обитали в азиатской его части. При Левконе вошли в состав Боспора те племена, которые обитали в ближайшем соседстве с береговою полосою Таманского полуострова. Затем последовало включение в состав Боспора племен, обитавших к югу от Кубани, по ее притокам. При Спартоке и Перисаде присоединились племена, жившие к северу от Кубани. На юге ниже линии, идущей от Новороссийска, продвижение Боспора не пошло. Что касается северной границы государства на азиатской стороне, то Танаис в IV в. несомненно принадлежал Боспору[33].
22
Из рассказа Полиена о хитрости Тинниха следовало бы заключать, что Левкон в первые же годы своего правления возобновил военные действия против Феодосии. Следует ли два других рассказа Полиена, на этот раз о хитростях Левкона, ставить в связь с осадой Феодосии, установить нельзя, принимая во внимание, что правление Левкона продолжалось 40 лет; возможно, что в течение этого времени нашлось место для выступления Гераклеи против Боспора и после включения Феодосии в Боспорское государство.
23
Движение Боспора на Таманский полуостров началось, может быть, уже при, Сатире. Полиен в рассказе о меотянке Тиргатао (VIII, 55) сообщает, что Сатир умер во время военных действий против Тиргатао (но стоит ли здесь имя Сатира вместо имени Гекатея?). Это противоречат указанному выше известию о том, что смерть Сатира последовала во время осады Феодосии. Быть может, оба сообщения можно было бы согласовать так, что одновременно с этой осадой происходили военные действия и на Тамани. Из довольно спутанного рассказа Полиена можно заключить, что эти первые шаги Боспора на Таманском полуострове окончились неудачею.
24
Определить хронологию, хотя бы в пределах десятилетий этих этапов невозможно.
25
Надпись, хранящаяся в Эрмитаже, поступила туда из Нахичевани, куда она, по рассказам старожилов, попала из Феодосии. Первый издатель надписи, Стефани, и вслед за ним Латышев отвергали мысль о феодосийском происхождении надписи на том основании, что в Феодосии «до сих пор» (в 1890 г.) не было найдено ни одного памятника столь отдаленной древности. Теперь известны феодосийские памятники и более раннего времени.
26
Σωπαϊος не греческое, а лишь огреченное имя.
27
Так понимает δόναμς у Исократа Латышев (Scythica et Caucasica, I, 357) — правильнее, чем Hasebroeck (Staat und Handel im alten Griechenland, 12), называющий Сопея Staatshalter und Söldnerführer Сатира, или Ziebarth (Beiträge zur Gesch. d. Seeraubs u. Seehandels im alten Griechenland, 13), называющий Сопея «министром» Сатира.
28
Не думаю, однако, что и после присоединения Синдики к Боспорскому государству там была своя особая синдская династия, стоявшая в вассальных отношениях к Пантикапею, что к этому синдскому царству принадлежала и Фанагория (Rostovtzeff, САН, VIII, 570). Начиная с Левкона, боспорский правитель-царь синдов, и Синдика составляет нераздельную часть Боспора. Что боспорские правители титулуют себя архонтами Боспора (в собирательном смысле) и Феодосии, но не называют себя, напр., архонтами Фанагории и других греческих колоний на Тамани, объясняется тем, что Феодосия была присоединена к Боспору в результате завоевания, тогда как Фанагория и другие греческие города Тамани объединились вокруг Пантикапея значительно раньше и мирным путем (см. выше).
29
Фрагмент Пантикапейской надписи ИАК, 63, 109, 1 Шкорпил восстановлял так: [Άρχ]οντος Λεύκωνος [Βοσπόρου καί Θεο]δοσίης [καΐ Σινδών κ]αί βασιλεύοντος и пр. и замечал: здесь «синды поставлены на одну доску с Боспором и Феодосией». Вряд ли так; скорее дело объясняется тем, что резчик по небрежности поставил Σινδών не после, а перед βασιλεύοντος. Примеры таких перестановок встречаются в надписях неоднократно.
30
В надписи обращает на себя взимание, прежде всего, отсутствие пред [Θεοδο]σίης обычного Βοσπόρου. Арн. Шефер и вслед за ним другие объясняют отсутствие Βοσπόρου тем предположением, что надпись относится к совместному правлению Спартока и Перисада (347–342), когда между ними власть могла быть поделена таким образом, что Спарток был только архонтом Боспора (Пантикапеи и греческих городов на Тамани). Перисад же был архонтом Феодосии, царем синдов и других племен на азиатской стороне Боспора.
31
Такая же титулатура Перисада в фанагорийских надписях (IPE, II 418; ИАК, 49, 63, 1) и пантикапейских (IPE, II, 10, 11).
32
Herrma
33
См. этюд III.