Страница 24 из 77
Чтобы правильно подойти к оценке значения описанных ранних находок, постараемся представить себе, что известно нам о находках того же времени во всем северном Причерноморье.
В археологической литературе мы встретим немало указаний на то, что находки ионийских ваз второй половины VII в. до н. э. характерны для наиболее глубоких слоев колоний северного Причерноморья[166]. Верным это положение будет из всех колоний этой области только для поселения на острове Березани: обломки ионийских ваз конца VII в., действительно, неоднократно встречались там в самых нижних слоях. Но уже для Ольвии мы имеем другую картину. Неоднократный и внимательный просмотр всего ольвийского материала всех музеев СССР дает мне возможность утверждать, что керамика VII в. ни в коем случае не может считаться характерной для нижних слоев Ольвии. Среди всех имеющихся находок из Ольвии я знаю всего только один обломок, относящийся к концу VII в., — тот обломок, который в красках воспроизведен в «Архаическом периоде в России» Б.Ф. Фармаковского[167]. Все остальные находки уже значительно позже; они не могут принадлежать ни VII в., ни даже началу VI в. до н. э. Только со второй четверти, особенно же с середины VI в., количество находок заметно увеличивается. Это впечатление подтверждает и некрополь Ольвии, в котором самые ранние погребения принадлежат середине VI в. до н. э. К сказанному прибавлю, что архаические слои и погребения Ольвии раскапывались неоднократно и материал они дали громадный. Трудно при таких условиях допустить, что только случайно до нас дошел всего лишь один обломок VII в. до н. э. Естественнее предположить, что сосуд, которому принадлежал этот обломок, был завезен сюда до того, как была основана Ольвия. О таких случаях речь будет еще в дальнейшем.
Указанное положение привлекло внимание специалистов, в последнее время подвергающих пересмотру вопрос о времени основания Ольвии и в связи с этим о толковании свидетельства хроники Евсевия. Этим занимается М.Ф. Болтенко, уже выпустивший в свет посвященную данному вопросу статью[168]; тот же вопрос разрабатывается и в отделении античных колоний северного Причерноморья в Эрмитаже. Решенным пока он еще не может считаться.
Если в Ольвии материал VII века до н. э. представлен всего лишь одним обломком, а остальные находки принадлежат во всяком случае не самому началу VI в., то в боспорских колониях картина еще более ясная. Большая коллекция Эрмитажа, собрания музеев Московского Исторического, Керченского, Таманского, Темрюкского, наконец, материалы последних таманских экспедиций не содержат ни одного экземпляра, который можно было бы отнести к VII или хотя бы к самому началу VI в. до нашей эры. Материал Пантикапея архаической эпохи в большей своей части принадлежит второй половине VI в.; единичные более ранние экземпляры (напр., самосский амфориск, см. ОАК за 1913–1915 гг., стр. 93, рис. 153) датируются временем всего лишь немного раньше середины VI в.; что касается колоний Таманского полуострова, то там более ранние находки имеются в большем количестве, но и они не могут быть значительно старше середины VI в.[169]
Считаю нужным остановиться здесь на одном недоразумении, слишком распространившемся, чтобы можно было о нем не упомянуть. Э.Р. Штерн и Б.В. Фармаковский в некоторых получивших широкую известность работах неоднократно упоминают о находящейся в Эрмитаже милетской вазе из Керчи, из Пантикапея или, в лучшем случае, из окрестностей Керчи[170]. Имеется в виду ваза, найденная в туземном погребении кургана Темир-гора близ Керчи; но ни тот, ни другой из упомянутых авторов ни единым словом не упоминают о том, что ваза найдена в местном погребении. С результатами этого нам, работникам Эрмитажа, часто приходится считаться. Приезжие из других городов СССР, также ленинградские экскурсоводы, неоднократно осведомлялись у меня о «керченской милетской вазе», иногда выражали недоумение по поводу того, что самый ранний материал из боспорских колоний датировался у нас на выставке VI в., тогда как ведь есть пантикапейская ваза VII в. Причиной этого несомненно являются те неправильные или небрежные обозначения, о которых я говорила. Случай очень характерен. Ни Э.Р. Штерна, ни Б.В. Фармаковского, несомненно, нельзя обвинять в небрежном отношении к изучаемому материалу, нельзя заподозрить и того, что им не были известны обстоятельства находки вазы из Темир-горы. Дело, несомненно, в недостаточном учете значения того, найдена ли ваза на территории колонии или в туземном погребении района колонии; а этот недоучет связан в свою очередь со свойственным обоим авторам представлением, что греческие изделия могли попадать в среду туземного населения только через посредство колоний.
Итак, просмотр наличного материала из колоний северного Причерноморья убеждает нас в том, что только для поселения на острове Березани характерны находки в глубоких слоях ионийской керамики конца VII — начала VI в. Это заставляет особенно внимательно отнестись к тем сведениям, которые имеются у нас о находках материала данного времени в северном Причерноморье.
Припомним все известные нам случаи находок VII и начала VI века, сделанных в области северного Причерноморья. Кроме находок березанских и одной ольвийской, к этой эпохе будут относиться: 1) обломки ионийской керамики, «родосско-милетских» ваз и родосских киликов, найденные в Немировском городище б. Подольской губернии[171]; 2) горло «родосско-милетского» сосуда, найденного в бывшем имении Болтышка, б. Киевской губ.; 3) «родосско-милетская» ваза из погребения на Темир-горе близ Керчи. Четвертую и пятую находки составят описанные нами фрагменты из Хоперского округа и из погребения близ Криворожья.
Среди обломков из Немировского городища целый ряд принадлежит сосудам «родосско-милетской» группы[172], при этом той же подгруппы, как и та, с которой мы сопоставляли наш новочеркасский фрагмент; также и они должны датироваться концом VII в. до н. э. Приблизительно тем же временем датируются и остальные найденные там ионийские черепки. Несмотря на то, что они были найдены при раскопках, проводившихся под руководством опытного специалиста, мы ничего или почти ничего не можем сказать о том комплексе, которому они принадлежали. В городище оказался перемешан между собою материал различных эпох (от эпохи «раннескифской» до «посуды русского периода»); было поэтому совершенно невозможно составить представление о данном поселении в интересующую нас эпоху. Мы можем только констатировать, что здесь еще в VII–VI вв. до н. э. находилось туземное поселение, в котором наряду с большим количеством типичной местной керамики, вылепленной от руки, обнаружены были также и обломки привозной художественной греческой керамики конца VII и начала VI в. до н. э.
Также весьма неполны наши сведения и об обломке из Болтышки[173]. Запись прежней его владелицы, Раевской, так описывает обстоятельства его находки: «Найдено в 1863 г. крестьянами в могиле, в поле, Киевской губ., Чигиринского уезда, в им. Болтышка, между лесами Куцовым и Нерубаем, где, по словам крестьян, были заметны следы толстых сгнивших брусьев, расположением своим обличавших устройство как бы погреба. Там же найдены были черепки на подобие чайных блюдечек, которые затерялись. Могила находится в крестьянской даче и теперь окончательно раскопана»[174].
Ценным для нас здесь является указание на деревянное сооружение в погребении: нет сомнений, что мы имеем дело с типичным скифским погребением. К сожалению, об инвентаре его мы ничего не знаем, кроме невразумительного упоминания о «черепках на подобие чайных блюдечек». О времени и локализации сосуда, которому принадлежало это горло, речь была выше.
166
См., напр., Б.В. Фармаковский, Милетские вазы из России, стр. 9: «Типичные для глубоких слоев Ольвии и Березани милетские вазы, очевидно, являются свидетелями начала жизни греков на юте России во второй половине VII в. до р. Хр.»; ср. там же, стр. 15.
167
МАР, в. 34, табл. I, 1.
168
М. Болтенко, Допитання про час виникнення та назву давниiшої йонiйської оселi над Бористеном.
169
Говоря об этом сравнительно раннем материале, я имею в виду не изданные пока находки, сделанные в 1930 г. в городище при ст. Таманской, в настоящее время находящиеся в ГАИМК.
170
См. E. Stern, Die griechische Kolonisation am Nordgestade des Schw. Meeres, Klio, XI, 1909 г., стр. 141; Б.В. Фармаковский, Милетские вазы из России, стр. 5 и дальше.
171
ОАК за 1909–1910 гг., стр. 179–183.
172
Изданы Б.В. Фармаковским, см. МАР, в. 34, табл. II, 3.
173
Издан Б.В. Фармаковским, Милетские вазы из России, табл. VI и VII.
174
Там же, стр. 3.