Поединщик

Эта ноша легла на ее чело печатью перенесенных страданий. Кому теперь нужны книжки с красивыми картинками, которые она покупала раньше? Она пыталась привить своим сыновьям правильную речь и манеры, рассчитывая на то, что кто-нибудь из них сможет со временем перебраться в столицу, открыть пушную лавку для продаж мехов и шкур, которые сноровисто добывал их отец. Но теперь большинство книжек разодрано на растопку, она видела, как сгорают в огне яркие иллюстрации, и понимала, что вместе с ними сгорают ее планы на будущее. От цветных надежд остался лишь белый пепел ранней седины в волосах. Никто не мог упрекнуть ее в том, что она, покорившись доле, плохо выполняет обязанности матери или жены. Семья держалась на ней, и ее голос по заслугам первенствовал во всем. Но теперь в доме подрастал новый хозяин. Добытчик, но добытчик строптивый. Никто на свете не был ему указом. И вот уже младший сын иногда осмеливался перечить матери: «А вот Риордан сказал так, Риордан сказал эдак».

В результате холод отчуждения заморозил теплоту между матерью и первенцем. Вот так люди в повседневных заботах не находят времени и слов, чтобы объясниться, выразить друг другу свои чувства. И теперь рекрут Риордан шагал за односельчанами в первый свой военный поход, в полной уверенности в том, что его решение было правильным. От него нужны только деньги или добыча, которую можно превратить в деньги? Отлично, деньги они получили. Жалко было только младшего брата. Единственного по-настоящему родного человека. Так считал Риордан и, конечно, ошибался. Но замкнутость и привычка соизмерять слова с возможностью насмешек научила его думать, пусть и не всегда в верном направлении. Он пытался анализировать происходящее вокруг и часто мог предсказать, что случится дальше. А когда угадывал, то удивлялся, почему так не делают остальные… Если сейчас заглянуть в его мысли, то там обнаружится несколько цепочек, прообразов тех комбинаций, которые сделают в будущем из Риордана того человека, каким будет знать его весь Овергор.

«Пар над кашей струится вверх, значит, половина дня у нас есть. Ишь, как вьется Тиллиер вокруг солдата. Господин роканд, господин роканд… Если он продолжит задираться, придется ответить. Иначе все решат, что смеяться надо мной можно. Хоракт – нормальный парень, только не любит свар, он будет держаться в стороне. Хоть бы Виннигара не назначили старшим над нами. Тогда мне конец. На капрала нечего надеяться. Он станет наблюдать. Кто выдержит, тот молодец. Слабаки ему без надобности, так он сказал. Нужно обзавестись товарищами, одному мне придется тяжко. Но кто станет водить дружбу с таким образиной? Скоро Вейнринг скроется за холмом. Стогнар, прощай. Увидимся ли мы когда-нибудь? Стоп, кто там скачет?»

Риордан вытянул руку:

– Всадник!

– Сейчас кто-то получит, – осклабился Тиллиер.

– А я ни к кому и не обращался! – огрызнулся Риордан.

– Заткнулись оба, – рявкнул капрал. – Об изменениях обстановки можно докладывать без этикета. Давайте отойдем на обочину. Несется, как ненормальный.

Лошадь мчалась во весь опор, из-под копыт в разные стороны летели ошметки грязи. На расстоянии пяти шагов конный резко осадил скакуна, да так, что едва не перелетел через холку. Это был Дертин. Сын кузнеца спешился и, держа под уздцы лошадь, подошел к Скиндару. На подбородке Дертина алела свежая ссадина, одно ухо превышало по размеру другое и имело выраженный малиновый окрас.

– Чего тебе, парень?

– Я хочу отправиться с вами!

– Твои родные сказали свое слово. Договор не подписан, а это значит, что королю Вертрону придется обойтись без тебя.

– Вот.

Дертин протянул капралу смятый пергамент. Очевидно, скомканный, но потом старательно разглаженный. Скиндар бросил на него взгляд и хмыкнул.

– Занятно. И как тебе удалось это провернуть?

– У меня через три месяца день рождения. Я стану совершеннолетним и смогу сам распоряжаться собственной судьбой. Я сказал им, что все равно завербуюсь в солдаты, но только денег короля они уже не получат. Отец все одно не захотел подписывать. Мать с сестрой его уговорили. Но он пообещал лишить меня наследства. Ну и пусть. Есть сестра и два младших брата. Им больше достанется.

Капрал задумчиво покачал головой.

– Не часто приходится встретить человека, который так торопится на тот свет. И это все из-за девки, которой надоело месить пятками навоз в деревне. Что же, подобная настойчивость заслуживает признания. Ты зачислен в рекруты. Вознаграждение короля отправим твоим родичам из столицы с оказией.

Дертин помялся.

– Господин капрал, им оно уже выплачено.

– Вот как?

– У меня были сбережения. На свадьбу Вот расписка.

– Хм. Хорошо. Я верну тебе деньги в Овергоре. Отцовское наставление, судя по разукрашенной физиономии, ты тоже получил. Становись в строй. Виннигар растолкует тебе правила этикета. Как быть с лошадью?

– Она знает дорогу домой.

Дертин похлопал своего скакуна по роговым пластинам на морде. Лошадь благодарно лизнула его ладонь раздвоенным синим языком.

– Давай! Беги в конюшню! Там жратва, как ты любишь – кишки с отрубями. Беги!

Скакун обиженно мигнул кожистыми веками, развернулся и медленно побрел обратно по дороге.

Далеко в поле были видны фигурки крестьян, возделывавших землю. Совсем невысоко над дорогой, распластав прозрачные крылья, парил стеклянный гриф, высматривая добычу в колючей траве.

– Так, молокососы, прибавим шагу, – прикрикнул Виннигар. – Пару хуторов мы минуем стороной, поэтому нужно поторапливаться. Горячего обеда у нас не будет, зато сегодня вас ждет первый ужин за счет казны в Гроендаге.

Новобранцы закинули на плечи свои торбы и, молодцевато вышагивая, потопали за рокандом. Скиндар шел сбоку от их маленькой колонны, поглядывая на рекрутов. На лице Тиллиера застыла шальная улыбка, словно парень размечтался о грядущих приключениях. Капрал невольно вздохнул. Только богиня воинов Скельда знает, доведется ли им пережить следующий год. Время Овергора таяло, как снега на склонах Тиверийского хребта по весне. То, что следующая кампания будет жестокой и кровопролитной, Скиндар не сомневался. Через несколько месяцев Овергор наводнят шпионы и разведчики из других королевств, стараясь выведать все об их поединщиках, – излюбленные финты, тактические приемы Мастера войны, варианты ротации боевой десятки. Придет время подкупов и предательства, время визира Накнийра. Будут допросы, слежка, кого-то обязательно удавят церемониальным шарфом душителя. Таково уж ремесло первого министра – быть главным советчиком монарху, а если понадобится, то и его личным палачом. И Накнийр вполне справлялся со своей работой, это признавали даже его недоброжелатели, из коих состоял почти весь королевский двор. Визир не владел толком холодным оружием, но мало кто мог с ним сравниться в ситуации, когда в ход шли голые руки, тем более что нападал он всегда внезапно. Поэтому в его присутствии вельможи были напряжены и старались держаться поодаль. Кто знает, не будет ли его вечная сардоническая улыбка последним, что доведется им видеть в нашем поднебесном мире?

Физиономия юнца Хоракта выражала тревогу, парень определенно начал сомневаться в своем решении. Это ничего. Страх может быть прекрасным советчиком, если его правильно использовать. Главное, чтобы он не вздумал дать деру. Теперь уже поздно, теперь на контракте стоят подписи, и отныне жизнь его принадлежит Скельде, Вертрону и Мастеру войны королевства Овергор.

Губы Дертина шевелились. Здоровяк то ли спорил с кем-то мысленно, то ли подсчитывал барыши, которые сулит ему служба. Скиндар почесал переносицу Надо будет попробовать его в обращении с боевым молотом. Ба! Да он уже кузнец! Значит, решено. Боевой молот Спарка – очень тяжелое оружие, не каждый солдат сможет размахивать им так, чтобы остановить противника-меченосца. Но если у молотобойца появляется шанс на пару хороших ударов, то врагам остается только одно – оттаскивать своего поединщика за ноги в сторону. Капрал не однажды видел воинов, обезображенных Спарком. Обычно их хоронили в закрытых гробах.