Эфирный эликсир

Я уже в самом начале «товарищеской» игры одну трёхочковую «бомбу» положил, и теперь меня на дистанции опекал либо «Карим», либо сам «Широкий». Я резко изобразил, что буду бросать, выманив на себя одноклассника из команды соперника, а сам рванул с правого фланга в проход под кольцо. Тем более Рысцов удачно открылся по левую сторону от щита. Удар мячом в пол, два больших и стремительных шага, прыжок, но внезапно в самый последний момент на моём пути вырос Беляев, то есть «Белый». Жесткий удар в корпус и мяч залетел от щита в корзину, а Беляев отлетел от меня на три метра, чуть-чуть не воткнувшись своей «бестолковкой» в стену.

— Семь — ноль, ха-ха! — Засмеялся Рысцов.

— Чё толкаешься?! — По бурому подскочил Беляев. — Это фол! Ну, скажите пацаны!

— Курить надо «Белый» меньше, а правила баскетбола знать лучше. — Усмехнулся я. — Когда ты преграждаешь мне путь, находясь в движении — это блокировка, фол с твоей стороны. И не важно, что я тебя потом закатал в паркет. Твои проблемы.

— Сука, — услышал я тихий «комплимент» от Беляева.

— Дай мяч! — Тут же гаркнул хулиган Толик Широков, выбежав за трёхочковую линию, как это обычно делается при игре в стритбол на одно кольцо.

— Я его взял! — Рявкнул я своим игрокам. — Рысец прикрой «Карима»!

И тут же за секунду приклеился к Широкову, который так рассвирепел, что готов был снова броситься в драку. Однако вчерашние «звездюли на задах» для грозы всех семиклашек и шестиклашек школы не прошли даром. Поэтому «Широкий», немного порычав, в дриблинг пошёл по общепринятым правилам баскетбола. «Неплохо прикрывает мяч корпусом», — подумал я, и немного подтолкнул соперника в спину. А потом резко отскочил на метр назад, чтобы насладиться тем, как мой оппонент грохнется на пол. Ведь распсиховавшийся Широков, плохо контролирующий себя, в ответ решил со всей силы бортануть меня спиной. Однако толкнул уже один невесомый воздух. От грохота на паркет нашего школьного хулигана, на той половине спортзала вздрогнули не только девчонки, но и физрук «Штурман», который мгновенно прибежал на нашу половину.

— Семён Палыч, ничего страшного, локоть немного пошкарябался, — пробурчал я, еле сдерживаясь, чтобы не захохотать.

— Я вам сейчас покажу локоть! — Физрук погрозил всем парням кулаком, осмотрел повреждённую руку горе-баскетболиста и сказал. — Иди Толя в медпункт. Можешь на урок не возвращаться. Молчанов проводи товарища. Не хватало мне ещё заражения крови на свою голову.

Когда мы с «Широким» покинули зал, где всё ещё стучали баскетбольными мячами в паркетный пол, Толик недовольно прошипел:

— Чё, футболист, радуешься?

— Топай, давай, топай. — Я подтолкнул хулигана к заветной двери медпункта. — Сейчас от потери крови хлопнешься в обморок, мне что, тебя нести прикажешь?

— Зачем с физичкой в ментуру бегал? — Продолжал заводиться Широков. — Мы же честно с тобой дрались!

— Ты думаешь, по твоему поводу в ГУВД ходили? — Я криво усмехнулся. — Маньяк в городе появился, навроде Чикатилы.

— Каво?

— Таво, топай, топай. — Я два раза постучал в белую дверь медицинского кабинета, на табличке которого было написано «Медсестра Копылова Наталья Сергеевна» и, войдя внутрь, тут же весело сообщил женщине в белом халате. — Наталья Сергеевна, непредвиденный случай на уроке физкультуры! Учащийся восьмого «А» Анатолий Широков прыгнул в высоту «Фосбери-флопом» два сорок и улетел мимо матов. Теперь нужно срочно оказать первую медицинскую помощь. Искусственное дыхание я уже сделал.

— Биз...бол, — тихо прошипел хулиган.

— Вы у себя в спортзале совсем сума сошли! — Всплеснула руками медсестра, женщина лет тридцати, маленького роста с неприметными простоватыми чертами лица и чуть-чуть склонная к полноте. — Это кто же удумал на такую высоту прыгать?

— Готовимся к Олимпийским играм в Сеуле. Страна требует новых рекордов и новых покорённых вершин! — Отрапортовал я и с чувством выполненного долга уселся на стул, чтобы посмотреть, как пострадавшему от баскетбола балбесу будут намазывать локоть зелёнкой и накладывать бинт.

И вдруг сообразил, что Чикатило-то ещё не взяли! Его ведь только в 90-ом году сцапают. «Сегодня же напишу куда следует», — подумал я. А тем временем медсестра точными ловкими движениями перебинтовала Широкову руку, сразу показав, с какими травмами чаще всего обращаются школьники.

— Голова не кружится? — Спросила Наталья Сергеевна у одноклассника. — Сейчас я тебе ещё витаминов дам. В вашем переходном возрасте обмороки частое дело. — Сказала она уже мне, тем самым подсказав хорошую идею, как свалить с уроков, если появится такая необходимость.

— Витамины — это хорошо. — Я подмигнул Широкову. — Я бы ещё на вашем месте противостолбнячный укол нашему чемпиону воткнул, чтоб он на два сорок в следующий раз не сигал без разминки.

— Не надо укол! — Тут же подскочил с кушетки хулиган. — Нормально у меня всё с головой, не кружится.

— Не всегда отсутствие головокружения говорит о том, что с головой полный порядок, — хмыкнул я и тоже встал со стула. — Пошли что ли, до раздевалки тебя провожу, чемпион.

Первые пятнадцать минут сегодняшнего урока литературы превратились для меня в сольный концерт. Сначала я исполнил для одноклассников и нашей классной руководительницы Марины Алексеевны романс «Окрасился месяц багрянцем, где волны шумели у скал». Затем спел старинную казачью песню «Не для меня придёт весна, не для меня Дон разольётся», пояснив литераторше, что этот шедевр народного творчества в 19-ом веке звучал в лучших домах Москвы и Санкт-Петербурга именно как романс. Далее я затянул «Шумел камыш, деревья гнулись», но, не дослушав и половины песенного произведения, Марина Алексеевна заявила, что эта пошлость прозвучит на литературном вечере только через её учительский труп. Тем более «камчатка» во главе с «Широким» тут же возбудившись, начала фантазировать на тему, чем занимались влюблённые, когда шумел камыш.

— Тогда есть беспроигрышный вариант — романс «Гори, гори, моя звезда», — сказал я и запел:

Гори, гори, моя звезда,

Звезда любви приветная!

Ты у меня одна заветная,

Другой не будет никогда…

Окончание великолепного романса потонуло в шумных и продолжительных аплодисментах, так как сметливые одноклассники быстро сообразили, чем дольше аплодисменты, тем быстрее закончится урок.