Страница 23 из 76
Глава 6
Когда мы выбрались на поверхность, снаружи вроде ничего не изменилось. Ну кроме валяющихся на дне котлована тел, которые прямо на глазах начали разлагаться.
Вот уж когда отсутствие обоняние меня порадовало, потому что вонь от трупов должна была стоять такой, что из леса последние тараканы разбегутся.
Нардиса, кстати, мы нашли там же, в лесу — он сидел, привалившись спиной к пограничному камню, и тяжело дышал, словно загнанный конь. Весь какой-то бледный, осунувшийся и настолько скверно выглядящий, что я сразу понял — до других мест из списка Лу мы сегодня точно не доберемся.
— Что-то мне совсем нехорошо, — просипел компаньон, когда я остановился рядом. — Может, пойдем домой, а? Да и светает скоро.
Я молча открыл пространственную щель, вышел в собственной гостиной, активировал там маячок и, вернувшись обратно в лес, буквально вытолкнул парня в открывшийся портал.
Для него это стало последней каплей — оказавшись дома, он на карачках дополз до первого попавшегося ведра, и его тут же вывернуло какой-то мерзкой жижей. После этого сил у парня хватило лишь на то, чтобы добраться до дивана и с мучительным стоном рухнуть рядом, так и не сумев взобраться на подушки.
Пришлось его поднимать, затаскивать, осматривать… но даже тогда я не смог понять, что с ним происходит. Внешне это походило на отравление. Такое же, какое было после того, как он проглотил зачарованный мною амулет. Но сейчас амулет был на месте, я проверил, да и не дурак Нардис два раза наступать на одни и те же грабли. Ничего, кроме крови, он за последние сутки не ел и не пил. В лесу, смею надеяться, по глупости никакую травинку в рот не засунул. Так в чем же дело? И почему мой помощник выглядит так, словно вот-вот помрет во второй раз подряд?
— Прости, — виновато улыбнулся Нардис, встретив мой изучающий взгляд. — Кажется, сегодня я больше не ходок.
— Что с тобой?
— Не знаю… башка болит и мутит без меры… о-ох… если тебе не сложно, принеси сюда ведро, не то я весь ковер заблюю!
Я молча сходил, принес, и Нардиса тут же вывернуло снова.
Я после этого так же молча снял с его пояса флягу и, отвинтив крышку, попробовал содержимое на язык.
Кровь как кровь. Сам ее на днях добывал. Может, стабилизирующее заклятие ослабло? Может, за сутки в ней какая-то гадость завелась? Или проклятие в том лесу все-таки сумело до нее дотянуться?
— О-ох! — снова простонал Нардис, в третий раз склоняясь над злополучным ведром.
Когда он откинулся обратно на подушки, я присел рядом и потрогал его лоб.
Горячий… Саан меня задери, неужели у моего помощника остались человеческие слабости?!
— Что ты чувствуешь? — спросил я, встретив мутный расфокусированный взгляд.
— Голова… раскалывается… и х-холодно…
Нардис вдруг содрогнулся, как от озноба.
— Очень… х-холодно…
Я стер выступившую на его лбу испарину и, сходив на кухню, принес еще немного крови. Свежей и чистой. Но Нардис, едва вдохнул ее запах, прямо-таки позеленел и после этого минуты три не мог оторваться от ведра, исторгая из себя целые водопады все той же жижи, которую я так и не смог опознать.
— Воды ему дай, — вдруг посоветовал Мор. — Обычной, чистой. Говорят, смертным помогает.
— Не надо, — простонал Нардис, когда я поднялся и вышел. — Может, я и так… обойдусь?
— Пей, — велел я, сходив на кухню, и поднес к его губам полную до краев кружку. — Чем бы ты ни отравился, надо это вычистить. Когда тебе стало плохо?
— Как только те валуны увидел, так и прихватило.
— А почему не сказал?
— Решил, что это случайность. А оно только сильнее стало, — дернул щекой Нардис, с трудом выпив содержимое кружки. — Я думал — вернусь обратно, и оно отпустит. Но не отпустило. Нет… у-у-у… отойди, не то сейчас сблюю прямо на тебя…
Я вместо ответа подвинул ногой ведро и помог ему наклониться. А когда рвота прекратилась и к содержимому ведра добавилась простая чистая вода, разом передумал поить и кормить Нардиса чем-то еще.
Похоже, дело не в крови. И не во фляге. Скорее всего, мой помощник оказался чересчур чувствительным не только в плане обычных органов чувств, но и тех вещей, которые простые люди не замечают.
Я уже не раз обращал внимание, что некоторым из них дано предчувствовать беду. Какое-то особое ощущение, невнятная тревога или беспокойство, которое гонит с места зверей, срывает с насестов птиц перед грядущей бурей и точно так же заставляет людей метаться без явных причин. При этом мы уже выяснили, что ритуал резко усилил все физические возможности Нардиса, включая силу, скорость, а также обоняние, зрение и слух. Так, может, у него и иные способности возросли, поэтому-то он и скверну теперь способен ощущать на расстоянии?
Это было бы нехорошо.
Как я уже успел убедиться, сильные ощущения — не всегда благо. К примеру, Нардис теперь отлично видит в темноте, однако слепнет и страдает при свете солнца. После ритуала он начал ощущать множество запахов, но что с ним случится, если сунет свой нос в ведро тухлых яиц?
— Х-холодно, — простучал зубами парень, когда я окинул его еще одним внимательным взглядом. — Можно я что-нибудь накину?
Я так же молча поднялся, принес со второго этажа одеяло и, стряхнув с него пыль, укутал парня до подбородка. В детстве, насколько я помнил, мама часто так делала, если мне было плохо. А еще она держала меня за руку и иногда пела, чтобы я скорее заснул.
Держать я, естественно, никого и ни за что не собирался, да и петь меня никто не учил, однако Нардис действительно успокоился, и вскоре его зубы перестали отстукивать барабанную дробь. Тошнота тоже вроде бы улеглась. Рвота больше не повторялась. Еще через какое-то время его глаза стали сонными, движения — совсем вялыми, а речь — невнятной. А спустя полчаса он и вовсе вырубился, тогда как непонятный жар спал и больше не возвращался.
Само собой, о том, чтобы куда-то уйти, речи больше не заходило. Знаки не люди, от меня не убегут, грифоны тоже никуда не денутся, а вот нормальный помощник у меня имелся один-единственный. И мне не хотелось надолго покидать дом, не будучи уверенным, что в мое отсутствие он не помрет.
Пришлось сходить в горы и привести с собой Кость, оставив ее у постели больного вместо няньки. Ну а сам я, пока не рассвело, отправился пополнить запасы крови, которые постепенно подходили к концу.
Увы. Охота на этот раз не удалась — то ли из-за дождя, то ли из-за сильного ветра народу на улицах было мало, поэтому из двенадцати добровольцев мне на глаза попалось только три. Что за безобразие? В темные закоулки, понимаешь, никто в такую погоду не хочет соваться! Да и моя беззащитная персона почему-то не прельстила ни одного столичного бандита.