Корзина грибов

— Я вас попрошу в комнате не курить.

— Что такое?! — воскликнул Коля.

— Да, пожалуйста, — умоляюще произнесла Ольга Павловна, — в комнате не курите. Ребенок и табачный дым несовместимы. В легкие ребенка не должен попадать воздух, отравленный табачным дымом.

Коля сердито взглянул на Ольгу Павловну, затем надел пальто и шапку и пошел курить на балкон.

На следующий день Ольга Павловна пришла в восемь утра, накормила Наташу и, увидев, что Коля собирает рыболовные принадлежности, подошла к нему.

— Извините, пожалуйста, — робко сказала она, — но вы обещали пойти с девочкой в зоологический сад.

— Но сегодня я сговорился с друзьями ехать на рыбалку, — ответил Коля.

— Но, простите, вы же обещали дочке, что сегодня пойдете с ней в зоологический сад.

— Да… гм… обещал… — несколько растерянно сказал Коля, — но, видите ли…

— Извините, пожалуйста, — повторила Ольга Павловна, — но на ребенка очень плохо действует, когда данное ему обещание не выполняется. Ребенок очень остро реагирует на обман, несправедливость. Пожалуйста, прошу вас — сдержите ваше обещание. Я сейчас ее одену.

Тяжело вздохнув, Коля позвонил по телефону, сказал, что неотложные дела его лишают возможности поехать на рыбалку, и повел свою дочь в зоологический сад.

Возвратилась домой Наташа веселая, оживленная.

— Я обезьянов видела, — сообщила она. — Они вот так вот прыгали, а слоник такой, как на картинке. И ослика я видела. А птичек сколько там было… Я их всех буду рисовать.

В это время позвонил телефон. Нина взяла трубку.

— Слушаю, — сказала она. — Леля, это ты? Здравствуй, дорогуша. Когда твоя свадьба? Как не выходишь замуж?! Да что ты говоришь! Вот гад! Я просто не понимаю, что он нашел в этой старой кошке… Да… да… Ну, и черт с ним. Если он мог предпочесть тебе эту ресторанную дрянь…

Ольга Павловна подошла к Нине. Осторожно взяла у нее телефонную трубку и положила на рычаг.

— Извините, пожалуйста, — тихо сказала она, — но ребенок это не должен слышать.

— Но Наташа еще маленькая и ничего не понимает, — возразила Нина.

— Да, пока не понимает, — шепотом произнесла Ольга Павловна, — но если будет это часто слышать, то начнет понимать… Ни в коем случае нельзя, чтобы такие разговоры доходили до ее слуха.

Снова раздался телефонный звонок. Нина взяла трубку и, покрасневшая, нервно сказала:

— Да, Леля, нас разъединили. Знаешь что — завтра в институте встретимся и поговорим. Пока, Лелечка.

После того как Наташа, пообедав, легла спать, Ольга Павловна подошла к ее родителям и застенчиво произнесла:

— Извините, пожалуйста…

Супруги вздрогнули. А Коля, затравленно взглянув на Ольгу Павловну, страдальчески произнес:

— Да, слушаю вас.

— Мне кажется, что у Наташи есть способности к рисованию, — задумчиво произнесла Ольга Павловна. — Я вас попрошу купить ей альбом для рисования и сделайте ей маленький столик, на котором она будет рисовать, и открыток ей покупайте побольше. Для начала покупайте ей открытки с растениями, птичками и зверюшками.

— Будет сделано… — глубоко вздохнув, произнес Коля.

Когда через месяц Василий Иванович пришел в гости, Коля сказал ему:

— Ну, дядя, и няню вы нам выдали. Она нас буквально терроризирует.

— Не может быть! — воскликнул Василий Иванович. — Ольга Павловна такая робкая…

— Она нас тер-р-ро-ризирует, — повторил Коля. — Во-первых, в комнате не позволяет курить, не дает сказать слова, которое ей не нравится. Кидается на знакомых, когда приносят игрушки… Тер-р-ро-ризирует…

— Ну, тогда увольте ее, — растерянно произнес Василий Иванович.

— Попробуй уволить! — воскликнул Коля. — Попробуй уволить, когда девочка поздоровела, повеселела, попробуй уволить, когда Наташенька хорошо ест, хорошо спит, стала послушной… Попробуй уволить, когда она с таким увлечением рисует, попробуй уволить, когда она свою няню очень любит… Пойдемте, дядя, на балкон покурим.

Корзина грибов

Валентин Павлович приехал в санаторий утром. Комнату ему предоставили уютную, солнечную. Он аккуратно разложил свои вещи, погулял и пошел обедать.

Войдя в столовую, Валентин Павлович услышал, что его зовут, и увидел сидящих в углу за столом профессора Николая Ивановича с женой и старшего преподавателя Сергея Викторовича.

— Специально для вас есть хорошее место за нашим столом, — сказал профессор.

— К нам, к нам! — чирикнула его жена.

Сергей Викторович также дружелюбно кивнул головой.

Валентин Павлович раскланялся, сел за стол и спросил:

— Как вы отдыхаете?

— Санаторий хороший, — ответил профессор, — да вот здоровье, увы, неважное.

— Может быть, при хорошем отдыхе наладится, — утешил его Валентин Павлович.

— Может быть, может быть, — понурился профессор, — но пока похвастаться здоровьем не могу. И голова болит, и не нравится мне сердце…

— А у меня нервы… — пискнула его супруга, — и тоже голова болит.

— Меня мучает бессонница, — вздохнул Сергей Викторович, — и упадок сил. А вы как себя чувствуете?

— Вроде ничего, — ответил Валентин Павлович, — правда, устал… А так, в общем, ничего…

После обеда все четверо пошли прогуляться.

У цветочной клумбы они встретили медленно идущую, опрятно одетую, аккуратно причесанную старушку.

— Ольга Андреевна, добрый день, — приветливо поздоровался с ней профессор, — как самочувствие?

— Неважно, Николай Иванович, неважно. Головокружение, слабость.

— А доктор что сказал?

— Что он может сказать… Ах, Николай Иванович, ведь доктор свое здоровье мне не может отдать.

К ним подошел мрачного вида отдыхающий и пробасил:

— Ну, как дела?

— Болеем понемногу, — ответил профессор.

— А вы как?

— Я тоже не в лучшей форме, — сказал мрачный отдыхающий, — одышка, много ходить не могу, и еще отсутствие аппетита.

Пошел дождь, и все поспешили в здание.

— Дождь-то теплый, грибной, — констатировал Валентин Павлович. — На этом основании завтра надо идти за грибами.

На следующее утро Валентин Павлович встал пораньше, когда все в санатории еще спали, надел резиновые сапоги, плащ, взял корзину и направился в лес.

Дождя не было, но не было и солнца. Лес выглядел хмурым, неприветливым. Грибы не попадались. Лишь изредка встречались поганки.

— Сколько я в своей жизни сделал ошибок, глупостей, — уныло размышлял Валентин Павлович, бродя по лесу. — Ведь мне уже сорок лет, а что сделано? Что? Очень мало. А кроме того, и… Ах, ты мой дорогой, — воскликнул он. — Ах, ты мой красавец!

У большой березы стоял на толстой ножке большой белый гриб с коричневой шляпкой, и весь его вид выражал «а вот и я, здравствуйте, рад встретиться…».

Валентин Павлович благоговейно срезал гриб, положил в корзину, внимательно посмотрел вокруг и увидел невдалеке еще два белых гриба, а затем еще один, и чуть подальше пять маленьких крепышей-подберезовиков.

Уложив их рядом с белыми, Валентин Павлович заметил ярко-малиновые головки подосиновиков. Их было много, и они стояли, как гвардейцы на посту.

Корзина постепенно стала наполняться.

Часа через два Валентин Павлович сел на пень отдохнуть. Проглянуло солнце, и лес сразу повеселел.

С удовольствием глядя на заполненную грибами корзину, Валентин Павлович подытожил:

— Тридцать пять белых, не считая подосиновиков и подберезовиков… Для первого дня неплохо… — И, наблюдая за дымом папиросы, подумал:

— Собственно говоря, ошибок и глупостей я сделал не так уж много… И кое-чего достиг: защитил диссертацию, имеющую большое практическое значение, немало моих статей напечатано. В институте себя неплохо зарекомендовал. Я, правда, не первая скрипка, но и не последняя… Да… кое-что я собой представляю, кое-что сделал. Сколько мог. Но ведь я еще не стар.