Третий выстрел

Уже много позже я узнала забавную историю, откуда вообще этот запах взялся. Я-то думала, что это аллегория, запах косяка, раскуренного с девушкой в постели, запах юного тела, запах любви и первого секса. В общем, все так эту вещь и восприняли. А потом оказалось, что Teen Spirit — это название дезодоранта, которым пользовалась тогдашняя подружка Курта Кобейна. Подруга подруги, ночевавшая в квартире вместе с влюбленными, утром написала фломастером на стене: «Курт пахнет Teen Spirit» — намекая, что ночью он впитал запах дезодоранта своей герлфренд сами-понимаете-каким образом.

Выражение так понравилось Кобейну, что он и написал свой главный хит, придав ему вселенское звучание, и это всем его поклонникам нравится гораздо больше, чем реальная основа супер-хита. Мне тоже больше нравится думать, что «подростковый запах» — это запах юношеских очарований — и, одновременно и неизбежно — юношеских разочарований. Так круче. И пусть так и будет, как поется в еще одной, очень популярной вещи.

В общем, ждала я мою ученицу, так что когда раздался звонок в дверь, спокойно пошла открывать. А там — мой муженек, бывший риэлтор, бывший любовник, бывшая заграничная штучка. Это было так внезапно, что от неожиданности я крикнула:

— Пошел вон!

И захлопнула перед ним дверь. Прислонилась к стене, пытаюсь отдышаться, все внутри будто сначала вниз рухнуло, а потом как бы взлетело и в голову ударило. Сильно ударило, между прочим.

— Кто там? Эден? — поинтересовалась моя старушка.

— Нет! — резко ответила я. И в дверь снова позвонили. На этот раз точно Эден, решила я. Но там снова стоял Игаль, который быстро произнес:

— Я внизу, жду тебя.

И быстро вышел на улицу.

— Таня! Что происходит? — строго спросила Фаня. Я ее понимаю, с моим появлением жизнь у нее стала хоть и намного организованней, но при этом и намного беспокойней. Впрочем, думаю, и намного интересней. Ладно, пойдем к бабуле оправдываться.

Фанечка моя внимательно выслушала мой гневный рассказ, вздохнула и сказала:

— Давай, зови его сюда. Я тоже хочу послушать, что он будет говорить, и тогда решим, что с ним делать.

— Фаня, я прошу вас — не надо! Я сама еле сдерживаюсь, убить его готова, при вас мне будет сложно это сделать. И вообще Эден должна вот-вот прийти, зачем ей смотреть на смертоубийство.

— А кто тебе сказал, что я собираюсь облегчить тебе жизнь? Зови, давай, будем разбираться с твоим Игалем. А Эден подождет, ничего с ней не случится, с гитаристкой твоей.

Что ты будешь делать с этой своевольной старушкой? «Своевольной» — это не для красного словца, жизнь ее, чувствую, поломала, так что крутая она неимоверно. И на своем умеет настоять. Привирает, конечно, наверняка все было не так, как она рассказывает. В Ленина она стреляла… Смотришь на нее и не веришь. Вот просто не могла! Хотя… Стоп, с ней мы потом разберемся, пойдем Игалю хвоста накрутим.

Действительно, стоит у подъезда, сесть у нас в палисаднике негде, просто в тень зашел и ждет. Интересно, а если бы я не спустилась, он бы через сколько минут отчаялся и ушел?

— Пойдем, — говорю. Он удивился:

— Куда?

— Туда. Ты же звонил, в квартиру хотел попасть? Вот и попадешь сейчас.

Молча поднялись, вошли в дом, я его сразу провела к Фане:

— Знакомьтесь — это и есть Игаль Лапид, в девичестве Игорь Ляповецкий, мой муж. Бывший.

При слове «бывший» он зыркнул на меня, но ничего не сказал, а обращаясь к Фане, произнес:

— Наим меод![39]

— Да ничего вам не «наим» и тем более не «меод», — сварливо пробурчала Фаня. — Как и мне, между прочим. Таня мне про вас много рассказывала, но не могу сказать, чтобы что-то очень хорошее.

— И я ее понимаю! — воскликнул риэлтор, сразу перейдя на на русский. — Я действительно поступил очень плохо и очень раскаиваюсь…

— Плохо?! — изумилась моя старушенция. — Вы подло поступили, а не плохо. Танино счастье, что она попала ко мне, а как вы себе представляли ее жизнь после того, как вы ее бросили без денег, без жилья, без знакомых? И теперь, через целый год после своего омерзительного поступка, вы спокойно заявляетесь к ней как ни в чем не бывало?! И говорите, что совершили «плохой поступок»? Вы в своем уме?

Игаль побледнел. Не ожидал, бедолага, такого напора от тщедушной старушки. Очень хорошо! Давай, Фаня, жги!

— И, кстати, как вы узнали, где живет Таня?

И правда, Игаль? Как?

— Выяснил у той же девушки, которая ее к вам направила, — отвечает.

Надо же, и в самом деле, как просто! Это же наша общая знакомая из Ростова!

— А теперь доложите, куда вы пропали и с какой целью нас беспокоите.

Нас! Я прям растаяла. Но тут в дверь опять позвонили, Фаня покачала головой, буркнула «проходной двор!», а я невольно прыснула, представив, что открою дверь, а там — Леха. Очень прикольно получится.

Но там был не Алекс, а Эден с неразлучной своей гитарой и готовностью поразить одноклассников потрясающим исполнением культовой песни. Самое время, девочка. Но делать нечего. Провела ее в комнату, усадила, а сама кинулась к Фане.

— Это Эден пришла, нам надо заниматься. Игаль — иди на кухню (хотя я совсем другое хотела сказать «иди на…»), и не высовывайся, после урока поговорим.

— Зачем же на кухню? — вальяжно спросила Фаня. — Не надо на кухню, Игаль останется здесь и объяснится со мной. А вы там играйте эту вашу какофонию.

Скомканно еле-еле объяснила девочке, что такое пятая ступень и неполные аккорды, показала, как это звучит на синтезаторе (я его уже и про себя называла на израильский манер «органит»), разложила аккорды на гитаре, посадила тренироваться и под ее бряканье влетела в комнату Фани. Игаль по-прежнему сидел с видом побитой собаки. Бабуля, раскрасневшись от неожиданного приключения, повеселела, видно высказала ему много чего. Лишь бы не лишнего. Хотя, что лишнее она может сказать?

— Знаешь что, Танюша, — радостно сказала Фаня. — А завари-ка ты нам чайку! Да не из пакетиков, а настоящего байхового! Мы тут под чай и разберемся. Мне твой бывший много интересного рассказал. Жаль к чаю рома нет! — и подмигнула, зараза такая!

— Так давайте я схожу куплю! — вскочил мой муженек, обрадованный, что может избавиться от допроса.

— Сиди! — строго сказала Фаня. — Я с тобой не закончила. А потом сходите с Таней в магазин.

Вот еще новости! Я теперь еще и в магазин с ним ходить должна? Ничего себе. Похоже, Фанечка моя перевозбудилась от такого приключения.

Пошла на кухню, по пути дважды прослушала Smells Like Teen Spirit в исполнении подростка женского пола. Первый раз поправила ошибки в ритме, второй раз изучила работу над этими ошибками. Налила три чашки, положила на блюдце печенек, поставила на поднос, пошла к бабусе своей. Интересно, мужик еще жив там? Она запросто может и прибить. Как Ленина.

Фаня пригубила горячий чай, откусила печеньку, и начала:

— Очень хорошо, что ты была занята. Игаль мне все рассказал.

Ну давай же, не тяни. Что он там мог рассказать, засранец?

— Все это время он был в Америке.

— Отлично. То есть, деньги на билет через океан у него были, а мне он ни шекеля не оставил, только заблокированный счет. Прелестно!

— Я понимаю, что поступил плохо, — начал он, но тут уже я рявкнула:

— Заткнись! Продолжайте, Фаня, что он вам еще наплел?

— Продолжаю. Он испугался. Как все мужчины, Игаль твой первостатейный трус. И как все мужчины, трус еще и безответственный. То, что он мне тут пытался объяснить, так это то, что он боялся, что ты его не отпустишь, что потребуешь взять тебя с собой, а он летел в неизвестность: к какому-то там знакомому, который пообещал дать заработать. Он трясся, что его и там надуют, а если он тебя с собой возьмет, то останетесь в чужой стране на бобах вдвоем. А так пострадает только он.

— А то, что я в чужой стране осталась на бобах, его не пугало, я правильно понимаю? Что молчим? Нечего сказать, правда? Ничего ты не боялся, гаденыш, кроме одного: что тебя твои местные дружки возьмут за задницу и потребуют отдавать долги. То, что на меня могут наехать, тебя не трогало, правда? То, что меня из квартиры выгнали, ты даже предположить не мог, да ведь? Скотина ты, Игорь Ляповецкий, а не мужчина.