Океания

– И как? – спокойно спросил рыцарь, с интересом разглядывая мой ржавый меч.

– Как вам будет угодно – дрожащим от испуга за собственную дерзость голосом ответил я.

Рыцарь повернулся к строю.

– Отряд, завтра на рассвете выступаем. К вечеру мы должны быть на месте. Когда солнце сменит луну над вашими головами, вы войдете в историю Англии либо слугами нового короля, либо кормом навозных червей. Ничего не бойтесь, с вами Бог и наш юный герой. – Он хлопнул меня по плечу и исчез в своем шатре.

2

Мне досталась самая тихая ангельская труба. Моя светоносность как ангела еще не высока, и в Небесном Воинстве я оказался самым последним, самым тихим ангелом. Помощник Архангела, вручающий трубы, возвещающие победу, с любовью оглядел меня, последним из всего сонма ангелов восшедшего к нему, затем обратил свой взор вверх и протянул мне оставшуюся, самую тихую, трубу. Заметив сужающуюся ауру, он взмахнул белоснежными крылами и молвил:

– Послушай, Свет Божий, как звучит оружие твое. – Он прикоснулся к трубе, и та едва различимо пропела. – Мал золотник, да дорог. Небесное Воинство едино, нет первых и последних, – и он, несильно шевельнув крылами, вернул меня в строй, на место. Высокие ангелы пропели о готовности, и нам явился Архангел Михаил, сверкающий золотыми Доспехами Истины, опоясанный Мечом Веры, со Щитом Любви за спиной. Он провел взором по рядам и произнес:

– В Людском Царствии снова, впрочем, как и обычно, кровопролитие.

В первом ряду хохотнули.

– Таков земной Путь души. – Михаил строго посмотрел на смешливых. – Напоминаю еще раз: я называю эгрегор или место, отзывается труба, воин выходит из строя, – и он, вынув из золотых доспехов пергамент, начал зачитывать народы и страны. При слове «Бриты» вдруг ухнула моя труба и крылья сами вынесли меня из строя. По рядам пробежал шепот удивления: бриты – известные драчуны, и на них новобранца? Я должен был оказаться в конце вызываемых, далеко от Архангела, но очутился подле него. Михаил был также удивлен:

– Тихий ангел к бритам, воистину непостижим выбор Его, но Он так видит, и мы смиренно принимаем Его решение. Знаешь ли ты задачу свою и Главное Правило? – обратился Архангел ко мне.

– Я впервые стою перед Вами, – ответствовал я.

– Ты спустишься в означенное место, против тебя будет посланец с другой стороны. Ваша совместная задача – сохранить баланс в Мире Бога. Твой визави будет собирать какофонию миазмов пролитой крови, тебе же нужна гармония подвига, самопожертвование во имя других, а значит, во имя Бога. Он ждет ее, твоя труба, если это случится, протрубит победу, Его победу. Теперь Правило. Воплощенные в качестве энергетической компенсации за проявленную жизнь имеют право выбора, ты – нет. Дрогнешь, влезешь в карму хотя бы одного – груз его опустит тебя из ангельского мира, и чтобы получить крылья обратно, придется заново проходить ранее пройденный путь. Кармы двоих хватит опалить твои крылья на месте, и ты станешь Падшим.

Архангел снова посмотрел на мою трубу и на всякий случай повторил:

– Бриты. – Труба отозвалась знакомой терцией.

– Непостижимы дела Твои, – закончил Михаил и коснулся перстом моего лба…

3

Во время перехода я сотню раз помянул добрым словом старого оружейника, не обременившего меня тяжелым нагрудником. Не считая ржавой железки, которую Сэр Рыцарь именовал, ни много ни мало, мечом Короля Артура, я шел налегке. Остальные братья по оружию в полной мере ощутили все тяготы солдатской жизни. Уставшие, голодные, мокрые от пота, перемешанного с традиционным нескончаемым дождем, мы представляли жалкое зрелище, чем в полной мере пользовался Сэр Рыцарь. Он верхом объезжал отряд, награждая нас, как ему казалось, остроумными эпитетами. Мы были стадом остриженных овец, скучными мишенями для ланкастерских лучников, сворой беззубых псов и прочим человеческим хламом, от которого следовало бы немедленно избавиться. Ко всему прочему, Сэр Рыцарь не понимал, зачем наши родители тратили силы и время на зачатие такого бесполезного потомства, лучше бы вместо похода на сеновал выпили старого доброго эля, полезнее было бы желудку.

Мы слушали его болтовню молча и бесстрастно. Тратить силы, кои были на пределе, на эмоции не хотелось. А наш военачальник, не желая успокаиваться, благословлял нас на скорую смерть и клялся всеми святыми, что первым ее обретет Геркулес, то есть я. Всякий раз проезжая мимо меня, он пускал коня в галоп, и славная английская грязь комьями летела в мою сторону. К полудню я походил на крестьянское пугало, вороны и вправду облетали наше «воинство», что послужило новым поводом для насмешек доблестного Сэра Рыцаря. На закате, совершенно измученные переходом, мы вышли на опушку леса и наконец услышали долгожданную команду «привал». Я рухнул на сырую землю и провалился в сон…

Мне снился наш отряд, но не в уродливом железе, а в изумительно белоснежных одеждах. Ряды наши были ровны, в руках вместо копий и мечей – трубы, и перед строем не Сэр Рыцарь, а сверкающий золотом Ангел. Он разговаривал со мной, вот бы вспомнить о чем, а в конце разговора коснулся перстом моего лба…

– Подъем, деревенщина, – разбудил меня менее прекрасный, чем у Ангела, голос и тычок в лоб тупым концом копья. – Вставайте, смерть заждалась вас.

Нас расталкивали настоящие солдаты, скорее всего, валлийские пехотинцы, экипированные, прошедшие не одну стычку. Их суровые глаза смотрели не на нас, а сквозь нас, будто бы нас уже не было на этом свете, будто мы призраки, необъяснимым образом еще видимые в этом мире.

Старший из них, осмотрев наш отряд, сонный, неотесанный, галдящий по поводу столь раннего подъема, негромко произнес:

– Дважды повторять не буду. Вы присягнули Йорку, дав согласие явиться сюда, и Йорки уже забрали ваши души. Осталось взять только ваши тела.

– Сэр, а какого дьявола вы так обращаетесь к нам? – в наших рядах наконец-то нашелся смельчак.

– А того самого дьявола, который уже раскрыл свою пасть на твою пустую голову, – повысил голос валлиец и продолжил: – Ваша задача – занять позицию в ивняке у дороги при выезде из леса. Когда появится авангард ланкастерцев, вступить в бой и удерживать головной отряд на опушке…

– До какого момента, сэр? – раздался чей-то голос.

– До последней бездарной жизни, сэр, – съязвил в ответ пехотинец. Неодобрительный ропот пробежал по нашим рядам.

– Предупреждаю: за холмом справа от вас две сотни лучших английских лучников. Любой, решивший покинуть поле боя, не продвинется дальше этого дуба. – Он указал железной перчаткой на старое дерево, растущее возле дороги ярдах в трехстах от нашей позиции. Солдат уже отошел к своим отдать распоряжения, как вдруг обернулся и сказал: – Да, совсем забыл: Сэр Рыцарь приказал Геркулесу, не знаю, о ком речь, не прятаться в кустах, а встретить врага на дороге с открытым забралом. Он желает ему удачи умереть первым в память об их разговоре. А теперь занимайте позицию, ваш сигнал к атаке – тройной крик кукушки, трижды.

Через четверть часа наш деревенский отряд расселся в ивняке с огромным желанием никогда его не покидать, я же стоял в ста ярдах от леса, на середине дороги, один, со своим ржавым мечом и огромным, как и у моих товарищей, желанием провалиться сквозь землю.

4

Я висел над лесной поляной. Сверху мне прекрасно была видна дорога, выходящая из леса, окаймленная густыми ивами. На этих деревьях причудливыми плодами расположились вооруженные люди. Чуть в стороне от дороги, за холмом, полумесяцем выстроились лучники. Внутри леса был самый многочисленный отряд, поделенный пополам, с обеих сторон дороги. Люди в лесу так хорошо сливались с листвой и травой, что я догадался об их присутствии только по эманациям тревоги, ожидания, страха и ненависти.

Во всей этой картине диссонировало одно пятно, точнее, маленький человек на дороге, одинокий и бессмысленный в своем положении.

– Ты за кого? – услышал я голос рядом с собой. Возле меня завис Падший, довольно внушительных размеров. – За Йорков или Ланкастеров?