Ротмистр Гордеев

Наше наступление, как и следовало ожидать, застопорилось. У начальства осталось в резерве всего два батальона, с таким войском успех не разовьёшь — только заткнёшь дырку на опасном участке.

— Но мы свою задачу выполнили, — невесело говорит подполковник.

— Говорят, у подполковника случился приступ, после того, как он получил разнос от начальства, — шепчет на ухо Третьяков.

— За что? Мы ведь прорвались к Вафангоу…

— Оказывается, нам предписано генералом Куропаткиным: не доводить дела до решительного столкновения и не допускать израсходования своего резерва в бою, пока не выяснится обстановка.

— И как тогда атаковать? — не понимаю генеральской логики я.

— Никто не знает, и наш командир полка тоже. Но приказы надо выполнять.

После офицерского совещания возвращаюсь на позиции и сразу провожу «летучку» среди своих.

— Диспозиция следующая: мы тут, похоже, надолго, поэтому необходимо приготовиться к обороне. Поэтому приказываю…

Про десантников принято шутить: три минуты — орёл, а остальное время ломовая лошадь.

Пехота же практически всегда вынуждена рыть землю, словно кроты. И чем лучше ты выкопаешь и укрепишь окоп, тем будет легче.

Взвод и поступившие на время под моё командование сибиряки вгрызаются в твёрдую, полную камней, почву. Копаем, как говорится, отсюда и до обеда.

И это не просто окопы, а фортификационные сооружения по военной науке будущего — полного профиля, ломанной линией, с оборудованием фланговых позиций для пулемётов.

Соседи уже несколько часов как закончили работы, а мои по-прежнему пашут, не разгибаясь.

То и дело к нам подходят офицеры разных частей, недоумённо качают головами, порой пускаются в диспут со мной.

— Зачем такие сложности, штабс-ротмистр? Всё, что надо, предписано уставом.

Объясняю как могу, но мои соображения кажутся коллегам надуманными. Они ещё не представляют, что такое полноценная позиционная война, когда противник с утра до вечера лупит по тебе артой.

И что самое хреновое: меня никто не воспринимают всерьёз, для них мои приготовления — блажь. Не удивлюсь, если кое-кто в душе считает меня трусоватым: в представлении большинства — офицер должен стоять во весь рост под градом пуль и снарядов.

Разве что Третьяков проникается и пытается перенять мой опыт, уже что-то…

Японцам хорошо досталось, поэтому они пока не дают о себе знать. Накапливают где-то там, впереди, силы и готовятся атаковать. Одно радует: часть войск таки переброшена ими от стен Порт-Артура.

Одними окопами я не ограничиваюсь. С минами у нас напряг, если быть конкретней — нет от слова совсем. Приходится пускать в ход смекалку.

Охотников среди моих и среди сибиряков хватает, поэтому быстро проводим мозговой штурм на предмет скрытых ловушек для противника.

Останавливаемся на самом простом и действенном варианте: копаем и тщательно маскируем ямы с вбитыми в дно заострёнными колышками, испачканными в нечистотах и гнилом мясе — такой колышек не только травмирует, но и может довести жертву до гангрены, с последующей ампутацией.

Да, я варвар, но, когда сражаюсь за Родину, делаю всё, чтобы враг понёс потери. Пусть лучше геройски умрёт он, чем я или кто-то из моих бойцов.

Очередное совещание ИО комполка начинает с разноса:

— Штабс-ротмистр Гордеев, мне доложили, что вы занимаетесь самоуправством: ваши позиции обустроены совершенно не по уставу, кроме того, вы нарочно загоняете ваших подчинённых, чтобы они устали и не смогли дать отпор неприятелю.

Мне не по себе от такого дикого наезда, вспоминается чересчур усердный в попытке потопить меня Дзатоев, теперь вот Коломнина несёт в ту же сторону. И чем, спрашивается, я так им не угодил? Неужели выгляжу настолько белой вороной?

Пытаюсь высказаться в своё оправдание, но Коломнин грубо перебивает и не даёт дальше произнести ни слова.

Походу новый, пусть и временный, но всё-таки командир словил «звёздочку». Застрелить его что ли? — флегматично думаю я.

Дождаться удобного момента и пиф-паф, ой-ёй-ёй! Ну не должны такие дятлы командовать воинскими подразделениями!

Ситуацию спасает прибывший с инспекцией в полк Ванновский. Это перед ним показывал себя Коломнин, надеясь с ИО перескочить сразу в должность комполка: у Али Кули Мирза со здоровьем всё очень серьёзно.

— Да, вы правы, ротмистр, когда отмечаете, что методы Гордеева не похожи на те, к которым мы успели привыкнуть, но вы наговариваете на штабс-ротмистра, назвав это самоуправством! — говорит полковник Генштаба.

— Прошу прощения, господин полковник, но я не понимаю, — разводит руками опешивший Коломнин.

— Дело в том, что это с моего разрешения господин штабс-ротмистр затеял этот эксперимент с обустройством позиций. Если эксперимент окажется удачным, попробуем распространить его на другие подразделения.

Шамхалов бросает на меня насупленный взгляд. Ну да, какому офицеру понравится, когда подчинённый что-то мутит с вышестоящим начальством за его спиной. Надо будет потом объясниться. Мне с Шамхаловым ещё служить и служить.

— А, ну раз вы разрешили… — сконфуженно бормочет Коломнин.

На этом совещание заканчивается.

Улучив удобный момент, оказываюсь возле Ванновского.

— Господин полковник…

Он улыбается.

— Не надо ничего говорить, Николай Михалыч! Думаю, мы понимаем друг друга.

— Так точно!

— Как ваши пулемёты?

Довожу до Ванновского ещё одну задумку: по моей просьбе братья Лукашины раздобыли две пролётки (каким макаром — я не уточнял, но не удивлюсь, если хозяева транспортных средств готовы им башку отвернуть при встрече).

— В случае необходимости, мы поставим пулемёты на пролётки, таким способом мы сможем быстро их перемещать во время боя на те участки, где понадобится усиление огня.

— Как-как вы их назвали?

— Тачанки, — усмехаюсь я.

— Тачанки?! А почему?

— Просто в голову пришлось. Если хотите, можно назвать боевая пулемётная повозка..

— Тачанка звучит интересней, — смеётся он.

Создание тачанок часто приписывается отрядам батьки Махно. Надеюсь, и мне они послужат добрую службу.

Простившись с полковником, ищу непосредственного командира, рассказываю, что никаким шахер-махером за его спиной не занимаюсь. Шамхалов успокаивается и благодушно кивает.

— Значит, Ванновский захотел спасти вас?

— Так точно. Если бы не он, не знаю, до чего бы додумался наш новый комполка.

— Наверное, заставил бы вас срыть старые окопы и вырыть новые в соответствии с текущими наставлениями и уставом.

— С него станется, — соглашаюсь я.