Страница 49 из 77
— Поэтому я и хочу, чтобы вы помогли нам добраться без происшествий. Ваше начальство не будет возражать, — улыбается он.
Догадываюсь, что это ему не вожжа под хвост попала, а, действительно, необходимо возвращаться.
— Служба-с, — вздыхает Николов.
Выбора у меня точно нет (а ну, попробуй, откажи контрразведке?), поэтому щёлкаю каблуками (эх, пропали моя ванная, душ и какава с чаём!) и склоняю подбородок:
— Сочту за честь!
— Прекрасно. Ваша лошадь ждёт вас на коновязи у дверей штаба, — сообщает хорошую новость контрразведка. — Но мы поедем в моём авто.
В авто, так в авто. Хоть кое-какие навыки прошлого владельца тела ко мне вернулись, бравым наездником я себя не считаю.
Выходим на улицу. Темень такая, что не видно ни зги, пусть я и понятия не имею, что это за штука такая — «зга». Не видно и всё тут.
Вот и знакомая машина, и водитель-вампир на месте. Пусть он, вроде, и на нашей стороне, всё равно мне как-то не по себе, особенно после той сцены, когда он пил кровь из японцев. Вроде и увидел лишь краем глаза, а всё равно… бр!
Вместе с полковником садимся на заднее виденье, коняшку привязываем к машине, эта «Антилопа Гну» быстро не бегает, так что ещё не известно, кто быстрее устанет: чудо техники начала двадцатого века или прекрасное животное.
Насколько понимаю, вампиры прекрасно видят в темноте, так что вряд ли угодим в аварию. Правда, на сей раз вольноопределяющийся Кузьмин снял очки-консервы, и его глаза стали походить на кошачьи.
Мерно затарахтел двигатель, автомобиль пару раз дёрнулся и сдвинулся с места.
— Хорошо на свободе? — заходит с дежурного вопроса Николов.
— Спрашиваете! — усмехаюсь я. — На свободе и дышится иначе. Полной грудью…
— Признаюсь, я неспроста попросил вас разделить дорогу со мной… Задали вы мне задачку.
— Не понимаю вас, господин полковник.
— Попрошу без чинов, Николай Михалыч.
— Как скажете, Сергей Красенович.
Он ненадолго замолкает.
— Я не первый год живу на свете, многое повидал, причём, такого, что врагу не пожелаешь. Так что меня сложно удивить. Но вы, Николай Михалыч, просто какой-то ходячий набор вопросов, причём, без ответов.
Разговор явно ведётся неспроста. Пожимаю плечами:
— Попробуйте спросить, может, я смогу дать вам ответ.
— Кто вы такой?
— Э… Штабс-ротмистр Николай Гордеев, выпускник Тверского кавалерийского училища.
У Николова кривится лицо.
— Пожалуйста, не надо врать, Николай Михалыч или как вас там зовут на самом деле… Неважно. Главное другое — на вас офицерский мундир, не срамите погоны, — задевает за святое он.
— А вам точно нужно знать правду, Сергей Красенович? — смотрю на него и прикидываю возможный ход действий.
— Работа у меня такая — узнавать правду. — вздыхает он. — Вы умный человек, должны понимать, что я не с бухты-барахты затеял этот разговор.
— Разве я в чём-то прокололся?
— Теперь это так называется среди молодёжи? Не знал… Знаете, внешне вы всё тот же Гордеев, каким были до госпиталя — мать родная не отличит. И при этом путаетесь в собственном прошлом, не знаете элементарных вещей, а эта история с амнезией… Даже не смешно, Николай Михалыч. Звучит, конечно, правдоподобно, но до поры до времени, пока вами не займётся настоящий специалист. А у нас есть такие спецы, уж поверьте мне на слово.
— Верю…
Если станет совсем жарко, боюсь, подполковника придётся убрать, пусть он и вызывает у меня искреннюю симпатию. Нормальный мужик, но какого хрена ему вдруг понадобилось меня расколоть?!
Что-то я не уверен, что выдержу гипноз или какие-нибудь магические штучки-дрючки, наверняка, выложу всю подноготную.
Так, если ликвидирую Николова, получается, что и вампира придётся грохнуть. А как иначе? Свидетели в таких делах не нужны. Понятия не имею, как справлюсь с обоими, тем более, это не совсем люди, один так и вовсе упырь, но коль припрёт нужда…
И всё-таки в душе тлеет малюсенький огонёк надежды: в лице Николова я могу найти себе нужного союзника, одному мне эту долбаную войну не переиграть. Булавочными уколами победу из рук врага не вырву, нужна артиллерия более крупного калибра.
Открыться или нет? Вопрос круче гамлетовского. Как же я тебя понимаю, датский принц!
— Я могу подумать?
— Конечно. Нам ещё ехать и ехать, — отворачивается он, заставив меня сконцентрировать взгляд на его шее.
Сдавить её или врезать ребром ладони по кадыку? Да мало ли интересных способов смертоубийства придумало человечество за века?
Шофёра сниму выстрелом из револьвера, не слышал, правда, действует ли на вампиров серебро, но можно проверить. В конце концов, у меня есть магические шашка и трофейный вакидзаси, что-то да отправит на тот свет вольноопределяющегося.
Но опять же, вампир — не вампир, но он наш, русский солдат. Убив его и Николова, я нанесу ущерб стране. В общем, поступлю как распоследняя сволочь!
Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!
— Надумали? — словно читает мои мысли контрразведчик.
— Да, — решаюсь я. — Рискую показаться вам сумасшедшим, но… Я действительно не Гордеев.
— Так кто же вы?
— Позвольте представиться: старший лейтенант Алексей Петрович Шейнин.
— Лейтенант? Вы флотский? — недоумевает Николов.
— Нет, я выпускник Рязанского гвардейского высшего воздушно-десантного ордена Суворова дважды Краснознаменного командного училища имени генерала армии В.Ф. Маргелова.
Контрразведчик ошеломлённо хлопает глазами. Ну да, для него эта информация больше похожа на бред шизофреника, сплошной набор непонятных слов, голова идёт кругом.
Что поделать — сам напросился.
— Забыл добавить, училище я закончил в две тысячи двадцатом году. Командовал взводом во время операции российской армии в Сирии. Судя по всему, погиб в одном из боёв, и, непонятным для меня образом оказался в теле штабс-ротмистра Гордеева.
— То есть вы — из будущего? — натянуто уточняет контрразведчик.
Держится он на удивление хорошо.
— Не совсем. Скорее всего, из будущего другого мира, который во многих деталях похож на ваш. У нас тоже была война с японцами, разгром русского флота при Цусиме, сдача Порт-Артура…
На Николова страшно смотреть, его лицо покрывается красными пятнами.
— То есть это не предвидение?
— К несчастью, да.
— Что там произошло?
— Японцы потопили больше половины наших кораблей, остальные капитулировали или были интернированы в нейтральных портах, только четырём судам удалось вернуться в Россию…
— Вы шутите?
— Ни в коем разе.