Страница 50 из 61
– Он продал их, а денежки в банк положил! – воскликнул кто-то еще. – Как зовут хоть его, напомните! Мы тоже будем искать, вдруг попадется!
– Его зовут Альберто. Альберто Тортимельо де ля Фрески, если точнее. Он сотрудник табличного департамента нашего замка. Бывший сотрудник, – поправился герцог.
Зигфрид, который к этой минуте уже все понял, все равно чуть было не рухнул в обморок. Земля ушла из-под ног, и только сверхъестественное напряжение воли помогло ему удержаться и не упасть. Во что его впутал этот Альберто?
Разговор продолжился, но Зифгриду сложно было сосредоточиться на его сути. Он понял только, что Хныкингем несколько раз повторил свои заверения в скорейшем и благоприятнейшем разрешении дела, а затем раскланялся и пообещал лично побеседовать со всеми заинтересованными лицами. Заседание продолжилось.
Зигфрида не на шутку обеспокоил верховный королевский советник, Вергилий – тот держался чрезвычайно нагло и смотрел на прочих дракончиков свысока, однако с королем он был обходителен и мил.
Скользкий тип, подумал Зигфрид, и тут же устыдился лексики своего внутреннего голоса, прикрыв пасть ладошкой. И откуда он знает такие выраженьица?
– Для доклада вызывается, – начал Вергилий, который тоже заметно устал и пару раз даже зевнул украдкой. Внезапно он оборвался на полуслове, еще раз внимательно посмотрел пергамент, растерянно огляделся, как будто этот пергамент был ненастоящим, и где-то мог быть припрятан еще один, извлек из кармана ливреи очки, нацепил их на нос и еще раз перечитал пергамент от первой до последней строчки. Король вопросительно посмотрел на своего советника. Вергилий пожал плечами, виновато улыбнулся и огласил:
– Для доклада приглашается представитель города, хм, Плаксингтона! Некто Зигфрид. Хм!
Зигфрид разом позабыл про Альберто и на все на свете. Он даже чуть было не запамятовал, зачем пришел во дворец. Еле шаркая, он отделился от конца очереди и, под аккомпанемент изумленных взглядов, преодолел мучительное расстояние, отделявшее его от короля.
– Как он сюда затесался, – бормотал тем временем Вергилий. – Я его не заносил! Хм! Откуда здесь это имя?
Увидев Зигфрида, он гаркнул:
– Приступайте!
Зигфрид молчал.
На нем остановились тысячи глаз, миллионы, весь мир смотрел на него. Он никогда не видел столько дракончиков в одном месте. Нельзя ли как-то подождать, пока они все разойдутся? Может быть, пропустить перед собой всю очередь, а потом поговорит с королем наедине? Зигфрид сделал шаг, чтобы тихо попросить короля о такой милости. Вернее, ему показалось, что он шагнул – на самом деле он только дернулся и застыл на месте; там, где стоял. Он как будто разом позабыл все слова. Открыть рот, произнести звук – все это было так сложно. Проще просто стоять здесь, молча, ни о чем не думать. Может быть, они забудут про него, может быть это на самом деле не его позвали, и сейчас из толпы выйдет прдеставительный умный дракончик, и он тихонь извинится и уползет куда-нибудь, чтобы потом больше никогда не вспоминать об этом позоре.
– Говорите! – рявкнул Вергилий, – солнце уже низко, мы не будем ждать вас до ночи!
А про себя пробурчал:
– Самозванец!
Солнце? Разве уже закат?
– Солнца больше нет, – вырвались слова. Они как будто сказали сами себя, как будто кто-то произнес их за Зигфрида. Они прозвучали немного тихо, но король услышал его и немного наклонился вперед на своем троне. Не нужно ни о чем думать, нужно продолжать. Перед его мысленным взором пронесся весь его путь, каждый шаг, который вел его к этой цели. Он спасался от странных латников, терялся в лесу, ночевал в старинном замке и убегал из темницы не для того, чтобы сейчас молчаливо опозориться. Будь что будет, но сейчас перед ним стояла самая легкая из задач – просто рассказать, что же приключилось на самом деле. И он рассказал.
– Солнца больше нет, – сказал он еще раз, погромче, и по толпе прокатился удивленный рокот. Кто-то забормотал: «Глупости, несусветица!»
Но Зигфрид был готов к этому – визит к градоначальнику не прошел даром. Он продолжил, обращаясь к одному лишь королю, ища сочувствие в его уставших зеленых глазах. Я смогу до него достучаться, решил дракончик. Он мудр, он поймет меня.
– Недавно наше солнце похитили и заменили его фальшивой звездой. Это сделала Тень.
Слова давались все проще. Он начал с самого начала и дошел до самого конца. Он поведал о визите таинственной незнакомки, о ее обещании, о трагической встрече на площади и о своем бегстве. Он не продумывал речь заранее – он решил говорить правду и ничего, кроме правды.
***
Во время своей речи Зигфрид не отрывал взгляд от короля. Когда последнее слово было произнесено, он радостно вздохнул и почувствовал, что сделал что-то значимое и прекрасное. Путешествие было окончено. Все.
– Я окончил, – сказал Зигфрид, вторя своим мыслям.
К его удивлению, случились странные вещи.
Вергилий, весь рассказ пребывавший в состоянии глубочайшей озабоченности, тут же принялся шептать что-то монарху на ушко. Король несколько раз согласно кивнул.
– Хм! – молвил король, подумав. – Я выслушал тебя, дракон…
– Зигфрид, – подсказал Зигрфид.
– Неважно!.. – отмахнулся король, и Зигфрид насторожился. – Мы тебя выслушали, и поняли. Твое обращение будет рассмотрено немедля. Советники!
Тотчас же девять пухлых дракончиков в торжественных сюртуках вскочили на ноги со стульев, выставленных вдоль стены тронного зала, и вытянули хвосты в порыве внимания.
– Советники! – еще раз воскликнул король, и дракончики засеменили к трону, – Я призываю вас на внеплановое заседание! Вергилий!
– Кхм! – отозвался Вергилий, – Его дракошество Пафнутий четырнадцатый немедленно созывает экстренное заседание своего королевского совета, дабы судить о речах дерзкого юноши Зигфрида, произнесенных им в присутствии монарха и придворных в сей неподобающий для таких речей час! Явка строго обязательна, а посему – поспешите, о советники! спешите!
Зигфрид чуть не подпрыгнул от обиды, а советники уже завершили свой марш-бросок и выстроились в ряд, к трону спиной, мордами к залу, и были готовы приступить к экстренному совещанию, но… вновь случилось непредвиденное.
– Хм! – неожиданно воскликнул Вергилий, – позвольте, сир, обронить ремарку!
Все замерли.
– Кхе! – удивленно ответил король, – разрешаю!
Ко всеобщему разочарованию, Вергилий вновь коршуном склонился над монаршим ухом и что-то возбужденно прошептал. Правая бровь Пафнутия четырнадцатого стремительно поползла вверх.
– Чепуха! – прогрохотал король.
– Помилуйте, сир! – во всеуслышание просвистел Вергилий, не выдержав напряжения, – но сходство поразительное!
Пафнутий нахмурился и гневно повелел верховному советнику замолчать, а сам при этом невольно бросил на Зигфрида мимолетный взгляд. Их глаза встретились, и дракончик к своему удивлению почувствовал, что душу короля гложет любопытство, а еще, где-то на самом дне, – страх. Показалось, подумал Зигфрид, но чем больше он наблюдал за королем, тем более загадочным казалось ему поведение монарха.
Пафнутий знаком подозвал к себе всех советников и принялся шушукаться с ними, однако взгляд его, словно намагниченный, то и дело стрелял в направлении Зигфрида и задерживался где-то в пустоте. Словно приходя в себя после минутного забытья, Пафнутий с видимым усилием возвращался к бурлящему вокруг совету и неспешно с умным видом кивал в такт шепоту советников, однако мысли его были далеко.
Наконец, когда ожидание стало казаться невыносимым, советники вдруг расступились, король с загадочным видом уставился в сторону, а Вергилий, сделав шаг вперед, эффектным жестом раскрыв пустой пергамент (что было данью традиции, ибо решения совета в особо важных случаях было принято документировать) и, уставившись в потолок для пущей слышимости, проверещал следующее:
– Совет постановил: рассмотреть сие дерзкое обращение по истечении четырех лун, когда более важные государственные дела…