Сумеречное сердце

Глава 12. И от смерти к жизни

Она проснулась от странных ощущений. В груди и горле болело, ребра и запястья ныли, голова раскалывалась, тело налилось усталостью, а еще — ее терзал голод. Хотелось обычной человеческой еды — хлеба, каши, овощей, мяса, а одна мысль о крови вызвала едва ли не рвотный рефлекс. От питья она бы тоже не отказалась. Вода! Ей срочно нужна вода!

— Пить, — прошептала Эсмина, удивляясь, каким слабым у нее стал голос. Глаза разлипались с трудом, будто веки склеили. Мутная вначале картинка становится четче не спешила. Эсмина прежде учуяла запах — нежный, цветочный аромат, который будоражил чувства и тревожил сознание. Раньше она ощущала запахи иначе, и делились они на опасные (вроде жасмина, чеснока), обожаемые (кровь) и терпимые (все остальные). Сейчас же она наслаждалась. Память со скрипом подсказала название — так пахнут розы.

— Не двигайся, тебе должно быть нехорошо, но дурные ощущения скоро пройдут.

Эсмина знала голос. Доминик Пятый не был ее воображением, не приснился в кошмаре и не исчез вместе с прошлым. И это его руки заботливо придерживали ее голову.

Постепенно зрение восстанавливалось. Она лежала на кушетке в беседке, так густо оплетенной дикими розами, что из-за пышных бутонов едва виднелись очертания сада вокруг. Но не только сад проглядывал из-за плетущихся розовых ветвей. Первым, что бросалось в глаза, был замок, возвышавшийся на холме неподалеку. Скорее, большая усадьба, совсем не похожая на крепости, в которых привыкла жить Эсмина, кочуя с кланом Кройна. Также заросшая плющом и розами, с небольшими башенками на крыше, усадьба была куда уютнее всех жилищ, какие помнило ее сознание. И почему-то Эсмина была твердо уверена, что это он — королевский замок. Может, из-за ворот с причудливыми узорами на створках, которые возвышались в саду?

Ворота стояли на дорожке, тянувшейся от беседки, где она лежала. Тропинка когда-то была замощена камнем, но со временем покрытие треснуло, пропустив сквозь себя молодую траву, желтые цветочки и даже местами грибы, хотя для них вроде как было еще рано. Белая краска с прутьев давно слезла, обнажив черные и буро-красные цвета проржавленного железа. Однако те же розы, что и на беседке, пышной аркой укрыли ворота, спрятав под красивыми бутонами и блестящими, упругими листьями уродливые следы древности. Но самым примечательным в воротах было то, что стояли они на тропинке без каких-либо стен. Их можно было обойти со всех сторон. Может, стены разрушились со временем, а ворота устояли?

Поняв, что увлеклась разглядыванием сооружения, Эсмина перевела виноватый взгляд на Ника. Он изменился. Каким-то образом исчезли следы татуировок с его лица, волосы отросли и теперь спадали на лоб и уши торчащими прядками. В них было полно седины, но цвет ей нравился. Перец с солью — так кажется его называли. Из уголков глаз разбегались морщинки, незамеченные ранее, складки вокруг рта стали чуть жестче, взгляд… А вот с ним было не все просто. Ник глядел на нее так, будто держал в руках воду. Еще движение, и она утечет сквозь пальцы.

— Сколько времени прошло? — спросила Эсмина, догадываясь, что подвох скрывался где-то здесь. Не могли такие изменения в Нике произойти за сутки.

— Что ты помнишь? — вопросом на вопрос ответил он. — Меня, например?

Она медленно кивнула. Как же можно было его забыть.

— Ты колдун с длинным именем и пятым порядковым номером, — произнесла Эсмина и вдруг увидела Уилли. Девочка ерзала на перилах беседки, явно с трудом сдерживаясь, чтобы к ней не подбежать. Не иначе как Ник приказал Эсмину не беспокоить. Вот только с Уилли тоже что-то случилось. Если раньше ее невозможно было отличить от обычной девочки, то сейчас сквозь ее тельце проглядывали розы, растущие за беседкой. Она стала бесплотным духом.

— А она — Уилли, — сказала Эсмина, улыбнувшись девочке как можно теплее. — Иди сюда, милая.

Она раскинула руки, Уилли тут же спрыгнула со своего насеста и подбежала к ней, увернувшись от Ника, который попытался ее задержать. Через секунду до Эсмины дошло, почему колдун хотел Уилли помешать. Девочка подлетела к Эсмине, раскинула объятия и… прошла сквозь нее. Похоже, для самой Уилли это сюрпризом не было, а вот Эсмина растерялась.

Кажется, она сказала что-то не то, потому что вид у Ника был немного разочарованный. Он был похож на человека, который сражался с самим собой. И улыбка у него получилась натянутая.

— Да, я колдун, — с ноткой печали в голосе произнес он. — И сейчас ты видишь меня таким, каким я представляюсь людям. И Уилли именно такая, какая есть на самом деле. Я — чернокнижник, продавший душу Темному, она — привидение, а ты… — он сделал паузу, будто собираясь с духом. — Ты стала человеком, Эсмина.

В беседке воцарилось молчание. Эсмина разглядывала свои руки и ноги, пыталась поймать отражение лица в глянцевой поверхности листьев, но, разумеется, толку в попытках не было. Перед глазами стоял умирающий Кройн, превратившийся в обезображенного старца. Вспомнились и другие вампиры, потерявшие перед смертью вечную красоту и молодость.

— Если ты молчишь потому, что хочешь вернуться обратно и не знаешь, как это сделать, то лучше и не заговаривай, — обиженно произнес Ник. — Не знаю, как ты, а я чувствую себя сдувшимся воздушным шариком. Сказать, что полжизни потратил, чтобы вернуть тебя в человеческое обличье, ничего не сказать. А ты молчишь…

— Спасибо, — неуверенно сказала Эсмина, слушая его вполуха. Превращение ошарашивало. Да, Ник говорил, что смерть создателя может вернуть вампира в человека, но она сама видела, как другие вампиры погибли вслед за Кройном. А ведь они тоже были его детьми.

— Почему я не умерла, а превратилась? Что с остальными? Ты видел медведей? А знал, что твой кот — оборотень? Я стала старухой? — она перевела дух и оглянулась, но Остина нигде не заметила. И только потом до нее дошел смысл последней фразы Ника.

— Что значит ты полжизни потратил? — упавшим голосом спросила она. — Мы были знакомы?

Ник подал ей флягу с водой, которая надолго заняла внимание Эсмины, после чего произнес: