Сумеречное сердце

Глава 11. От жизни к смерти

К Кройну пришлось пробиваться в буквальном смысле. Эсмина и не ожидала, что лес может стать такой преградой. Ветки били в лицо, рвали кожу и одежду, цепляли ноги, и только нечеловеческая сила помогла преодолеть добрую сотню зарослей. Люди бы сюда точно не прошли, а оборотней бы отпугнул запах гнилостных испарений, который они недолюбливали. Землю покрывал слой гниющей листвы, которая постоянно разлагалась в условиях вечной влажности, отсутствия света и относительной теплоты — похоже, даже ветер с морозами не могли пробиться сквозь лесную защиту. Оборотни такие места не выносили, и с точки зрения обороны, Кройн выбрал временное логово идеально. Вероятно, он прекрасно знал о том, что деревня Гайдахан находилась неподалеку. Расчет был на то, что врагов у себя под стенами оборотни искать не будут. А может, хитрый Кройн готовил очередное нападение.

Хотя обнаружив первых вампиров, зарывшихся в листву и землю, Эсмина поняла, что клан переживал не лучшие времена. Атаковать самок оборотней с детенышами могли только либо самые сильные, либо самые безрассудные, а судя по тому, как умно было выбрано место для дневного сна, глупыми вампиров Кройна назвать было нельзя. Но и на самых сильных они не тянули. На лицах многих виднелись следы истощения — запавшие щеки, острые скулы, синие губы, на телах других виднелись незатянувшиеся ранения. Регенерация происходила быстро при одном условии — если было много крови. Значит, клан тоже голодал. Злорадство, которое первоначально испытала Эсмина, вдруг уступило место неожиданной жалости. Ведь когда-то это была ее семья.

Кройн никогда не любил зарываться в землю, предпочитая мягкий бархат и красивое убранство. Когда клан обосновывался в очередном замке, гробы заказывали у мастеров, если рядом находился город, либо делали сами — в последнем случае об эстетике думать не приходилось. Во время переходов пользовались тем, что дарила природа. Сейчас глава клана расположился на поляне, поросшей грибами и мхом — иных растений в условиях вечной темноты вырасти здесь не могло. Он вытянулся на стволе поваленной сосны, укрывшись в лапнике. Можно было просто наломать хвои, но Кройн предпочитал устраиваться с размахом. Не было никаких сомнений, что вековую сосну повалил он сам. Что ее века по сравнению с его?

Кройн, правда, считался одним из самых древних вампиров. Сколько лет ему на самом деле — не знал никто. Эсмина прошла мимо спящих тел, которыми была усыпана поляна, и присела на ветку рядом с тем, кто ее создал.

Лицо Кройна было безупречно. Он всегда казался ей самым прекрасным, воплощением совершенства и великолепия. Эту мысль Кройн внушал всем молодым членам клана до тех пор, пока она не становилась их собственной. Эсмина не видела Кройна уже много недель и думала, что сила его влияния на нее ослабнет. Но нет — он по-прежнему был для нее всем, центром мира, смыслом жизни.

Протянув руку, Эсмина погладила его по щеке, отметив, что похудел даже сам Кройн. Неужели клан настолько сильно бедствовал? Что могло случиться? Встретили других вампиров? Напоролись на колдунов? Или люди устроили облаву?

Отодвинув жесткий воротничок куртки, она обнажила ему горло, заставив себя думать только о мести. Каким бы прекрасным ни казался Кройн, он прогнал ее. «Как прогнал тебя сейчас Ник», — прошептал ехидный голос, появляющийся в самое неподходящее время. Но как же он был прав. Если все ее гнали, то чем Кройн был хуже остальных?

До этого лица в моей жизни должно было быть другое, подумала Эсмина, пытаясь вернуть прежний настрой. Годы вампиризма отложили отпечаток на ее внешность. Не все вампиры получали вечную молодость. В первые десятилетия — да, они становились моложе, ярче, сексуальнее своего прежнего человеческого облика, но потом кровь брала свое. «Я смотрю на тебя и вижу грех, — сказал как-то Эсмине один бродячий монах-паломник. — У тебя красивое лицо, но ты страшна, как неизлечимая болезнь». Она его отпустила, а потом заглядывала в каждый встретившийся пруд или лужу, пытаясь выяснить, действительно ли стала такой уродиной. В отличие от других вампиров полуденные сохраняли отражение. Может, поэтому Ник предпочел Гайдахан, которая большую часть времени имела человеческое обличье?

Лицо Кройна притягивало, на него хотелось смотреть вечно. Не было никаких других лиц в твоей жизни, говорило оно. Всегда был, есть и буду только я.

Я убью его, сказала себе Эсмина и поняла, что лжет. Она по-прежнему была дитем Кройна, его созданием тьмы, не имеющей своей воли и желаний. А в следующую минуту Кройн открыл глаза.

Взгляд вампира вцепился в нее привычно крепко. У тех, кто попадал под его влияние, шансов уйти не было. Эсмина сползла с ветки и опустилась на колени, спрятав руки в лицо. Она искренне раскаивалась и была готова поплатиться жизнью. Засмотревшись на Кройна, она не заметила, как наступил закат. Клан просыпался.

— Дурочка моя, ты вернулась, — неожиданно ласково произнес вампир, усаживаясь на бревне. — Мы скучали.

Его ладонь ласково прошлась по ее щеке, задержалась на горле, но острые черные когти даже не поцарапали кожу. Эсмина ждала приговора.

Темное пространство поляны осветилось сотнями сверкающих точек. Какие-то насекомые проснулись вместе с вампирами, поднявшись в воздух и осев гроздьями на ветках. Было бы красиво, если бы она не стояла на пороге смерти. Впрочем, не ее ли она ждала? Умереть среди своих в таком прекрасном месте было не так уж плохо.

— Вижу, ты нашла жертву, — сказал Кройн, внимательно разглядывая ее. — Кто-то согласился поделиться с тобой кровью?

Эсмина кивнула, вся похолодев внутри от того, что, если Кройн продолжит выспрашивать, она расскажет ему все — и при Ника, и даже про Уилли. От осознания этого во рту становилось горько. Противно от собственной слабости. К счастью, внимание Кройна отвлекли просыпающиеся вампиры, а когда он снова перевел на нее взгляд, Эсмина осмелела настолько, что схватила его за руку:

— Прости меня, господин, — горячо зашептала она. — Мне нет жизни без тебя и клана. Убей меня, но прошу, только не прогоняй.

— Хочешь обратно? — ласково спросил Кройн, и Эсмина не поверила своим ушам. Даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что он предложит ей вернуться.

В тот момент она забыла обо всем, что случилось с ней в эти несколько недель. И обо всех, кого встретила. Конечно, она кивнула. Где-то в голове тоненько вопил голос несогласия, но Эсмина быстро его заглушила. Ее примут и все станет прежним. В клане ее не любили, но редко в какой семье родственники испытывают друг к другу нежные чувства.

А как же Уилли?