Сумеречное сердце

— Что ж, Уилли-Билли, — сказала она, подхватывая малышку на руки. — Будет тебе няня с подружками. Посмотрим, что там за Вильма.

Дом по указанному адресу они нашли только через час, основательно заплутав по улочкам города. Гранвэл хоть и был моложе того же Краусона, но застроить его успели. Нелегальный детский сад (в этом не было никаких сомнений, так как вывеска на входе гласила: «Печенье и конфеты ручной работы») находился в старой часовне с двумя этажами и забавными часами на башенке с шпилем. Колокольчик у двери был отлит из эльфийского серебра, и когда его коснулась мертвая рука Эсмины, зазвенел совсем иначе, чем если бы его тронула рука живого.

— Чего надо? — грубовато спросила маленькая коренастая женщина, открывшая дверь. Когда-то она явно побывала у косметолога, хирурга и дантиста. Первый выбелил зеленую кожу, второй увеличил верхнюю губу, а второй подпилил клыки, чтобы пасть тролля могла закрыться. Эсмина знала тех, кто отрезал себе конечности, хвосты и крылья, чтобы вписаться в человеческое общество. Троллиху она не осуждала, хотя и не понимала. У каждого свои причины жить той жизнью, какую он выбрал. Эсмина бывала в городе троллей, у которых Кройн покупал драгоценности и меха, и тоже бы выбрала Гранвэл, чем ту дыру, которую почему-то называли «городом».

При виде вампира тролль смягчилась. Сказывалось доброе отношение этой нечисти к упырям. Эсмина не понимала, за что тролли любят вампиров, но факт был в том, что те их буквально боготворили.

— Плехи рогатые! — всплеснула руками Вильма, а это была она, потому что имя было вышито у нее на фартуке. — Давненько к нам такие гости не захаживали. Да ты еще и полуденная. Проходи, милая, что стоишь у порога. Хочешь красненького?

Прием был неожиданный, и Эсмина растерялась. Особенно когда Вильма предложила «красненького». Сердце загрохотало, зов привычно стал трепать нервы, но тут троллиха увидела Уилли и залепетала:

— Какая чудная мертвечинка! Ути-пути! Хочешь поиграть с другими малышами?

Эсмина напряглась, но тут по лестнице сзади троллихи загрохотали чьи-то пятки, а потом между объемным боком Вильмы и дверкой просунулась взлохмаченная мальчишеская голова с синими волосами и красной кожей. Вампир даже вздрогнула от бьющего по глазам контраста. Пока она соображала, к какому виду нечисти мог относиться мальчишка, как появилась его красная рука, которая схватила ладошку Уилли и затащила девочку в дом.

— У нас «Поймай ловкача» сейчас начнется, — затараторил пацан, — пойдем скорее, мне в команду как раз игрока не хватает.

— Пусть их, — успокоила Эсмину Вильма и тоже втащила ее внутрь. — Бесята разноцветные на ушах с утра стоят, вчера новенького привели, а он тот еще непоседа оказался. За свою не бойся, он парень добрый.

— Мне бы ее на ночь пристроить, — неожиданно замялась Эсмина под напором Вильмы.

— Да хоть на неделю, моя хорошая!

— Я от Ника… Он хотел еще комнату снять.

— Что же ты молчала! — всплеснула руками Вильма. — И как поживает Круатон дю Гогельвийский Пятый?

— Да по-разному, — уклончиво ответила вампир, оглядывая уютную гостиную с высоким потолком и лестницу, ведущую наверх, откуда уже слышался радостный смех Уилли, который она различила бы среди тысячи других голосов.

— Значит, как всегда, — усмехнулась троллиха. — Держи, угощайся. Я пока ключи поищу. Для моего Ника у меня всегда комната найдется. И для тебя тоже, ты же с ним, верно?

Открыв буфет, Вильма достала пыльную бутыль и налила полный бокал тягучей красной жидкости. Эсмина аж вздрогнула от пробравшего ее до костей аромата. Кровь эльфов — напиток редчайший. За него Кройн был готов вырезать деревни и жечь города. Болтали, что во всем Готенруге осталось не больше пяти бутылок.

Видя изумленную Эсмину и довольная, что вампир оценила угощение, Вильма всунула ей бокал в руки:

— Угощаю тебя от всей души и сердца, — сказала она ритуальные слова, с которыми полагалось подавать эльфийскую кровь.

И удалилась искать ключи, оставив Эсмину в положении, куда более затруднительном, чем когда Кройн ее выгнал. Ее сердце точно будет разбито, если проклятие не даст попробовать лакомство. Кройн никогда не делился эльфийской кровью, и о его божественном вкусе среди обычных вампиров витали легенды. Эсмина втянула аромат, и ей показалось, что от напитка пахло розами. Будь проклят Ник со своей лирикой.

Оглянувшись и убедившись, что за ней никто не наблюдает, вампир обмакнула мизинец в темную жидкость и осторожно лизнула. Бокал не вырвало у нее из рук, а сама она осталась стоять на месте. Едва осознав, что проклятие на угощение не действует, Эсмина забыла все приличия и жадно выпила напиток до дна едва ли не одним глотком. Высунув язык, тщательно облизала стенки, потом сунула в бокал пальцы и вытерла ими хрустальное донышко, не желая пропустить ни капли. Повозившись с бокалом еще минут пять, она разочарованно поставила его в буфет и опустилась в кресло у окна, собираясь насладиться послевкусием и теми волшебными свойствами напитка, о которых всех болтали. Солнце било еще ярко, ослепляя ее отяжелевшие от усталости веки, но устойчиво клонилось к закату.

Эсмина поерзала, устраиваясь поудобнее и стараясь не разочаровываться раньше времени. Эльфийская кровь насытила, но неземной радости, божественного экстаза или ощущения всемогущества, о чем рассказывал Кройн, не принесла. А еще в этом Гранвэле были ужасно скучные закаты. Тусклые, душные, без ярких пятен и красок. Бледно-желтое, как леванийский лимон, солнце тоскливо уползло за ровный горизонт, спрятавшись за низкими черепичными крышами, и сразу, будто потушили свечу, грянула ночь, которая обещала быть полной противоположностью своей дневной сестре. Вампир не видела, но чувствовала, как с другого края земли выглядывает полный, истекающий всеми соблазнами мира, лик луны, умевшей сводить с ума как людей, так и нелюдей.

Голова Эсмины становилась все тяжелее, клонилась ниже, пока резко не качнулась вперед, отчего вампир пришла в себя. Растерянно оглядев простое убранство незнакомой комнаты — широкую кровать, туалетный столик, два стула и тускло горевшую масляную лампу на подножке, она в пару шагов достигла двери, отчего-то не сразу нашла ручку, дернула на себя и едва не столкнулась с Ником, который как раз собирался входить.