Сумеречное сердце

Эсмина запоздало вспомнила, что вампиры были вроде как друзьями Ника, но сопоставив некоторые факты, решила, что на колдуна можно надавить. Интуиция подсказывала — то, что хранилось в заброшенном королевском замке, для колдуна имело куда большую ценность.

В следующие десять-пятнадцать минут Эсмина с Розой сидели на бортике фонтана и слушали, как Фарэл и Ник выясняли отношения. Победила ничья, потому что аргументы у обеих сторон кончились. Вампир радовалась только одному — что гнев колдуна перекинулся на охотника, а ее проигнорировали. Хотя, возможно, Ник просто отложил ссору с ней на потом. Эсмина была уверена, что сделает все, чтобы она не состоялась. А еще она чувствовала себя как никогда хорошо. Голод и жажда крови по-прежнему не давали покоя, но в одном Эсмина чувствовала твердую уверенность — она поступила правильно, рассказав о готовящимся вторжении. И от этого в ее темной душе брезжили лучи рассвета.

— Я не оставлю тебя с ней, — Фарэл повернулся к Розе и нежно взял ее за руку. Эсмина крепко схватила женщину за другую руку, не давай ей встать.

— Не бойся, я не смогу ее укусить, на мне Проклятие жертвенной крови, — раскрыла она свои последние карты. — Тебе придется поверить на слово.

— Слово вампира ничего не стоит!

Эсмине захотелось его ударить, но она сдержалась.

— Я тоже рискую, вдруг ты устроишь Нику засаду, а он пока мой единственный донор.

Неизвестно, чем бы закончился их разговор, если бы из кафе не вышла Уилли. Увидев колдуна, девочка радостно бросилась к нему, тот же присел и, раскрыв объятия, крепко ее обнял. Все изумленно уставились на чернокнижника. Эсмина и не подозревала, что он так привязался к девчонке, а Фарэл с Розой были явно впечатлены артистическими способностями колдуна. Уилли они не видели и, вероятно, считали, что Ник искусно притворяется. Тем временем Уилли перешла на руки вампирше, которая, потрепав ее, посадила на бортик рядом с Розой. Девочка подняла руку и погладила женщину по волосам. Может, Роза ее и не видела, но определенно что-то почувствовала, потому что в изумлении уставилась на Эсмину.

— Не трогай ее, — велела вампирша Уилли. — Вы идете или нет? Если молодой клан передумает и нападет раньше, винить будет некого, господин охотник. Только себя. И я не знаю, есть ли с ними полуденные вампиры.

— Ладно, — наконец, решился Фарэл и, вытащив кинжал, положил на колени Розе. — А еще у нее есть крестик.

Последние слова предназначались Эсмине. Да хоть два, хотела было съязвить вампир, но заставила себя изобразить смиренный взор.

— Здесь полно людей, — успокоила она его. — Многие из них знают о вампирах не понаслышке. Я никогда не стану нападать в таком месте.

— Мы вернемся через час, никуда не уходи, — все еще не мог расстаться с Розой Огнепал. На его месте Эсмина ни за что бы не оставила возлюбленную с полуденным вампиром, да еще и столетним, но, кажется, в Фарэле проснулись патриотические чувства. Он поверил в угрозу.

— Вообще-то, я еще не давал согласия куда-то с ним идти, — фыркнул Ник, но Фарэл молча взял его под локоть и, уже не оборачиваясь, поволок к воротам.

— Где твой кот? — только и услышала Эсмина. Мужчин быстро скрыла толпа.

Странная все-таки ситуация получалась. Если бы вампиршу спросили, ради чего она эта затеяла, ответа бы не нашлось. Сейчас Эсмине казалось, что у нее началось душевное расстройство, потому что ни один психически здоровый вампир не будет выдавать своих. И уж тем более не станет мечтать о том, чтобы выдворить вампиров из страны. Что ж, пусть все идет как идет. Даже если у нее и имеется неизвестная болезнь головы, проблем она пока доставляла меньше, чем все эти проклятия. По крайней мере, если не считать чувства голода, Эсмине было вполне неплохо сидеть на бортике фонтана и наслаждаться предвкушением мести.

Повернувшись к Розе, она широко улыбнулась. Женщина занервничала — клыки на людей всегда действовали похожим образом. Уилли сморило в сон, и она склонилась к Эсмине, опустив голову ей на колени.

— У тебя есть дети? — спросила вампирша в приступе незнакомого ей умиления. Спящий ребенок был похож на ангела, а всех ангелов до недавнего времени Эсмина считала своими врагами. Незнакомое доселе чувство было приятно.

Женщина кивнула и нервно обернулась, будто боялась, что ее ребенок может попасться на глаза вампиру.

— От него? — Эсмину одолел приступ неожиданного любопытства. Да и время надо было куда-то девать. Однако Роза оказалась неразговорчивой и лишь снова мотнула головой. Кивок мог означать как да, так и нет.

Эсмина отстала от нее и, поглаживая Уилли по волосам, погрузилась в воспоминания. Ей только сейчас пришло в голову, что раз она решила мстить Кройну, то можно нарушить пару его правил. Например, попытаться вспомнить о прошлом. Интересно, а у нее самой могли быть дети?

Она перегнулась через бортик и поглядела на свое отражение. Такое лицо могло принадлежать, как и молодой, так уже и зрелой женщине — зов крови уничтожал возраст лучше косметики и хирургов. В глазах и подавно ничего не читалось, разве что темная душа. Здесь они с Ником были похожи. Когда они встречались взглядами, она видела ту же тьму, что сейчас смотрела на нее из воды. Интересно, сколько лет он уже служил Хозяину?

— А я не помню, были ли у меня дети, — зачем-то сказала она вслух. Вряд ли хотела сочувствия, которое вдруг отразилось в глазах Розы. Просто подумалось, что мысли вслух помогут открыть дверцу, которую, кажется, навсегда запер Кройн. Эсмина не помнила ничего — ни своей былой жизни, ни родных, ни любимых. А ведь у нее должен был быть кто-то, кого она любила. Все люди любят.

Сто лет прошло. Наверное, никого уже не осталось. Подумалось совсем о плохом. Те молодые вампиры, которые смогли пройти обучение Кройна и выжить, равнодушными голосами рассказывали, как возвращались и убивали свои человеческие семьи, чтобы уже точно никто не стоял между ними и кровью. Эсмина не могла вспомнить свои первые годы после обращения. Слишком давно это было. А вдруг она… Вдруг тоже убила свою семью?

В горле застрял ком, который оставался там, пока не вернулись Ник с Фарэлом. К тому времени любопытство взяло вверх над страхом, и Роза стала задавать ей какие-то вопросы, которых Эсмина не слышала. Она смотрела на спящую Уилли и чувствовала холодок, ползущий по спине. Предчувствие нехорошего затмило все мысли, погрузив ее в саму себя настолько, что она не сразу услышала Ника, который ей тоже что-то говорил.

— Очнись, — тормошил он ее за плечо. — Мы уходим.

— А ключ? — растерянно спросила Эсмина, все еще пребывая где-то в своем мире.