Враг Самогеты

Глава XII. Покинутые земли

Я летела за голубоглазкой в пустоте и принялась уже взывать к Духам с мольбой, когда воздух вдруг загустел и падение замедлилось. Теперь я могла провести рукой по шершавой поверхности шахты. Пару раз казалось, что мы пролетаем мимо каких-то новых проходов, ведущих в эту же шахту. Внизу что-то замаячило. Падение еще замедлилось, смягчив приземление. Первой на камень плавно опустилась голубоглазка и тут же откатилась. Я шмякнулась куда менее грациозно и еле успела отползти, когда следом грохнулся Сетсей. В груди больно защемило, и я поняла, что почти не дышала с момента прыжка. Поднялась на ноги и попыталась восстановить дыхание.

— Где Мор? — встревоженно спросила Алгерда.

— Должен был прыгнуть с-следом, — ответил драгон, всматриваясь в спуск.

«Да где же его Духи носят?!» — пронеслось в голове.

Видимость паршивая, единственный свет исходил от сферы в руках сестры князя. Тут было сыро и холодно, настоящая природная пещера со свисавшими с потолка острыми каменными сосульками, сталактитами, сросшимися между собой или висевшими отдельно, готовыми бухнуться на глупого путника.

Сверху донеслась какая-то возня, и наконец на спину приземлился князь-болтун. Хватило секта, чтобы понять, что в полете он саблей отбивается от кого-то. Тут же на него сверху бухнулась длиннорукая тварь и затем еще одна.

Первой я снесла голову одним ударом, окатив князя чем-то зеленым, похожим на кровь. Вторая тварь получила в морду сапогом балабола и, отлетев в сторону, была зажарена молнией Алгерды. Драгон резко схватил князя за руки и оттащил к себе. И вовремя: из шахты упал еще один монстр. Его в прыжке отбросил в темный угол Ортос. Чем закончилась их битва, я не видела, но, судя по характерному звуку, оборотень его загрыз. Трантина руками шарила по стене, и Амидера явно ей помогала. Они искали рычаг, останавливавший магию медленного спуска. Послышался щелчок, и теплое дуновение наконец прекратилось. Две следующие твари, упавшие следом, разбились о камень насмерть. Глаза Мордау наполнились зеленым свечением, зажглись руны, и, как в прошлый раз, камень повиновался его силе, ожил и зашевелился, стал мягкой глиной и затянул дыру-проход.

— Оторвалис-сь, — подытожил драгон.

Я вблизи рассмотрела этих странных тварей. Мертвенно-бледные и жилистые. Длинные худые ноги и еще более длинные руки, бесцветные пустые глаза, острые когти и очень мерзкие пасти от уха до уха, будто кто-то кинжалом распорол им рты. Подняла ту самую голову чудища, которую отрубила. Эти твари холодные, как мертвецы: кто бы ни запустил их сюда, он знал, что делал. Похоже, в пещерах им вполне комфортно. Под удивленные взгляды сунула голову в походный мешок за спиной и крепко связала.

— Мелкая, нам надо быстрее добраться до ваших, иначе придется убегать, пока не сдохнем от голода, — произнес балабол, пытаясь стряхнуть с одежды противную зеленую жижу. — Злючка, ты меня испачкала.

— У тебя вся одежда зеленого цвета, так что почти не заметно, — за меня, посмеиваясь, ответила ему голубоглазка.

— Его Величество испачкалось, прикажите принести реку, чтобы он умылся, — громко добавила я, и мы с Амидерой рассмеялись в голос. За нашими спинами хихикнули и Алгерда с Трантиной. Похоже, это нервное, но, однозначно, всем полегчало.

— Я плохо на тебя влияю, злючка, — ответил Мордау, уже привычно улыбаясь одним уголком рта.

Оставив пещеру сталактитов за спиной, мы опять нырнули в темный тоннель, по которому явно давно никто не ходил. С потолка свисала паутина, пахло сыростью, захотелось даже костерок развести и погреться, но нельзя. По заверению гномихи, идти по нему недолго. Вскоре мы вышли на свежий воздух к высоким, покосившимся от старости воротам. После целого дня в темноте пещер даже затянутое хмурыми тучами небо в небольшом просвете над головой и холодный порывистый ветер казались истинным блаженством. Подняв, лица к небу, мы немного постояли, радостно вдыхая свежий воздух и переводя дух. Мор не дал нам расслабиться и скомандовал двигаться дальше.

Протиснувшись в проход между ветхими створками ворот, мы увидели пустой разрушенный городок. Покинутые земли оказались старым мертвым поселением, очень похожим на деревню, которую я уже видела. Обвалившиеся домики, заросшие колючками и пожухлой травой с нас ростом, повалившиеся дверки, заржавевшие петли и треснутые окна, на которых висели лохмотья, со временем превратившиеся в труху. Где-то, вперемешку с грудой камней, лежал серый, давно застывший снег. Все эти развалившиеся постройки напоминали деревню дворфов, только зажатую между скалами, а не лесной чащей.

— Тут жили дворфы? — первым озвучил зависший в воздухе вопрос балабол.

— Да, — поежилась то ли от холода, то ли от страха Трантина. — За этой деревней должен находиться древний тоннель. Будем надеяться, он не обвалился со временем. Мне не приходилось бывать здесь ранее, гномы обходят Покинутые земли стороной. Говорят, теперь тут властвуют злые духи.

— Главное, чтобы не с-страш-шнее, тех, что ос-сталис-сь посади, — прошипел драгон.

Сначала показалось что он шутит, но драгонам свойственно верить во все небылицы. Я оглядела мертвую деревню через турею. Пустота. Ничего живого и злого.

— Нет здесь духов, — ответила я. — Духи не живут там, где все мертво.

Князь-говорун посмотрел на меня странным долгим взглядом, затем набросил на голову капюшон и отвернулся.

Мы шли небыстро, боясь потревожить уснувшую землю. Единственным звуком была скрипевшая и рассыпавшаяся в песок каменная крошка под ногами. Спрятанный временем в холоде гор и поэтому удивительно сохранившийся городок выглядел жутковато. Ржавый забытый топор, вбитый в трухлявое бревно, чудом уцелевшая кухонная утварь во льду, сгнившее нечто, напоминавшее мебель — все как будто лежало на своих местах, оставленное хозяевами. Что бы здесь ни произошло, похоже, убегавшие дворфы бросали все как есть, времени на сборы у них не было.

Как ни странно, больше других головой в разные стороны крутила сама гномиха. Не знаю, какие истории она слышала, но ясно, что они не вписывались в окружавшую картину. Турея считала страх Трантины, но боялась она не злых духов, ее страшила правда. Слава Духам, балабол в этот раз держал язык за зубами и не донимал ее. Возможно, хитрец понимал, что гробовая тишина сейчас красноречивее колкостей и намеков.

Молча мы вышли из мертвого города, лишь на окраине я заметила треснувшую деревянную детскую фигурку, похожую на птицу с красной спинкой и брюшком, и зачем-то взяла с собой.