Враг Самогеты

Глава IV. Первый полет

Ортос, не прекращая пялиться на нашу гостью, любезно согласился наносить воды из колодца и наполнить лохань, чтобы Эфира умылась. Драгонам эти лохани служили емкостью для стирки. Их размеры не позволяли использовать их для купания, зато для человека или орка в самый раз.

Сидя за ширмой, я отчетливо слышала плеск воды и негромкий стук зубов орка от купания в холодной воде. Это натолкнуло на мысль — я ничего не знаю о шаманах. Любой маг, даже с самым скромным потенциалом, способен нагреть воду, возможно, не каждый способен довести ее до кипения, но подогреть — запросто. А шаманы, получается, не могут, или Эфира слабый шаман? По правде говоря, я смутно представляла возможности шаманов. Теоретическую часть магии преподавал Велад, но мы прекратили занятия сразу после четырехдневной войны, как все теперь ее называли. До Эфиры я встречала лишь одного шамана — Олидберга, который без спроса заклеймил меня меткой.

За ширмой послышались тихая возня и ругань, я уже собралась предложить свою помощь с подогревом воды, но остановила себя, напомнив, что случайно заодно могу все болота вокруг подогреть, и вряд ли драгонам это понравится, к тому же нунг запретил пользоваться магией в его деревне.

По растекавшейся на полу луже я поняла, что омовение закончено. Покопалась в своем скромном запасе одежды, чтобы найти что-то подходящее для орка. Выбор одежды усложнялся нашей разницей в размерах, как минимум в размахе плеч, но общими усилиями удалось подобрать для Эфиры темный плащ с густым мехом, скрепленный на груди кожаными ремнями. Ортос отдал одну из своих толстых холщовых рубах, которую орк заправила в плотные обтягивающие штаны. Размер ноги тоже отличался, но, благо, запасные сапоги, украшенные мехом — магического происхождения, дело рук талантливого криоманта: и от холода защитят, и размер не имеет значения, залезут на любую ногу.

Даже облаченная в привычную для моего глаза одежду и избавившаяся от узкой кожаной рубахи, оголявшей живот, орк все равно выглядела непривычно. Прежде всего, зеленый цвет кожи, немного напоминавший драгонов, но более яркий. У ящеров она коричневого, даже можно сказать болотного оттенка, а кожа орков зеленая, как молодые побеги трилистника. В необычном контрасте смотрелись и ее волосы. Длинные, жесткие, красного цвета, собранные в тугой хвост. Уши заостренные, но значительно меньше, чем у эльфов. Явно выступающий рельеф мышц и тренированное тело показывали, что она воин, хотя как раз в этом ничего необычного нет. Любой, даже никогда не видевший орка, человек знает, что все они воины. И не простые, а очень искусные и опасные. Но самой яркой чертой Эфиры были чуть выглядывающие белые клыки, выступавшие из нижней челюсти. Они придавало воинственности, но, к удивлению, совершенно ее не портили. Несмотря на всю необыкновенность внешности, Эфира была красивой. Возможно, немного пугающей, но не отталкивающей. Все в ней было гармонично: и красные волосы, и зеленая кожа, и даже клыки. Это все не вписывалось в привычный образ, который представлялся, когда говорили об орках. Их описывали страшными, клыкастыми, массивными существами, похожими чуть ли не на животных. Но, глядя на Эфиру, я видела красивую, статную женщину-воина, чуть выше и немного крупнее обычной человеческой женщины или эльфийки, с другим оттенком кожи. На этом разница заканчивалась.

И еще меня не покидало странное ощущение, что я встречала Эфиру ранее. Но это не могло быть правдой, до нее я никогда не встречала орков, и в которой раз отмахнулась от назойливой мысли.

Когда с переодеваниями было покончено, внимательный Ортос предложил отправиться перекусить. Как я сама не додумалась, Эфира, должно быть, очень голодна. Его догадка подтвердилась сразу же, как только орк согласилась с большим энтузиазмом и даже не попробовала отказаться, как делала всякий раз до этого.

Мы вышли на улицу. В прохладном воздухе витал неприятный запах жженой травы и костра, где-то жгли перегнившие листья. Солнце клонилось к горизонту, небо затянуло мутной дымкой, и все селение оделось в плотную туманную пелену. Почти вся деревня драгонов покрыта непроходимыми лужами и мхом, которого тут в избытке, сказывалась близость болотной местности. Не замерзавшие даже в самые лютые зимы болота обеспечивали необходимую влажность и благоприятные условия для роста мхов и лишайников. По всему селению между норами и пещерами на небольшом возвышении над землей протянулись деревянные мостки-тропинки. Единственная дорога, выложенная из камня, — центральная, которая вела от главных ворот до большой пещеры нунга.

Нас поселили на окраине селения, в деревянном домике. Их тут рядышком стояло несколько, и чуть дальше еще парочка. По рассказам Сетсея, их строили маги, которые жили тут по приглашению драгонов. Жить в норах человеку или эльфу некомфортно, слишком сыро и холодно. Поэтому в деревянных лачужках всегда селились гости деревни. Дальше на северо-запад были и другие поселения драгонов. По тому, как много Сетсей знал именно об этой деревне, я догадалась, что родом он отсюда, но расспрашивать подробнее не решилась. Несмотря на то, что нунг драгонов встретил нас приветливо и разрешил остаться, не раз замечала, как местные, завидя Сетсея, уходили или вовсе отворачивались. Каждый раз незаметно кидала взгляд на него, но разве по его мимике что-то поймешь, он выглядел как всегда невозмутимо спокойно, будто не замечая.

За две луны, проведенные здесь, я стала немного ориентироваться в поселении, поэтому пещеру, которую Сетсей называл харчевней, мы нашли быстро. К тому же с нами был Ортос. Чуткое обоняние молодого оборотня безошибочно улавливало любые запахи, особенно еды. Подойдя ближе, мы увидели, как драгон в фартуке вынес и поставил перед сворой мельтешащих ящеров с желтыми отметинами на спинах тяжелую чашу с шевелящимися насекомыми.

— Это желтоспинники, детеныши драгонов, — объяснил нам Ортос, показывая на кучку ящеров.

Я бы ни за что не признала в них детей, каждый был не меньше меня ростом.

— Видите у них желтые пятна на спинах? Со временем, когда детеныши подрастут, они пропадут, а пока эти отметины говорят о том, что они незрелые и несамостоятельные.

Детеныши как раз вполне самостоятельно накинулись на чашу с живностью, шипя и расталкивая друг друга. Мы с Эфирой, не сговариваясь, сморщились, наблюдая за неаппетитной трапезой.

— Надеюсь, у них есть что-то другое, это я есть не стану! — продолжая морщиться, прошептала Эфира.