Враг Самогеты

— Веладу пришло письмо из дворца Азе-Эгле, он просил вас зайти к нему, как только вернетесь с тренировки, — на ходу бросила мне Тиральда.

Я с облегчением выдохнула, пусть лучше думает, что я махала мечом в зале, чем узнает, что встретилась с гаргоном за границей княжества.

Кивнув экономке, я прямиком направилась в кабинет директора, но встретила его на полпути, в каминном зале. Небольшая полукруглая комната с огромным камином, отделанным темно-коричневым отполированным до блеска деревом, и зеркалом над ним была местом отдыха преподавателей.

Директор стоял около полки с книгами. Они в этой части Фебраны находились повсюду, даже на стеллажах в спальнях, а особенно ценные, как те, на которые как раз сейчас смотрел Велад, стояли за стеклянными дверцами шкафов. Я часто заставала его за этим занятием, у меня даже примета появилась: Велад, созерцающий книжные талмуды и свитки, — не к добру. Разглядывая свои бережно протираемые и поэтому совершенно не пыльные книги, он раздумывал о чем-то важном или тревожном, или важном и тревожном одновременно. Он стал для меня верным советником, как Келдрик для Него. Точнее, вернулся к своим старым обязанностям, которые исполнял, когда рыжий советник еще не родился. Именно благодаря Веладу жители Потавы и Кроуги не остались брошенными на произвол судьбы — князь и главный советник пропали, княжна провалилась в беспамятство. Старый князь слег сразу, стоило узнать, что сын пропал. Олидберг, тот самый старик-шаман, наградивший меня меткой на свадьбе, ближайший друг старого князя, остался с ним во дворце и время от времени писал Веладу, рассказывая о его здоровье.

Услышав мои шаги и оторвавшись от своей коллекции книг, дворф перевел взгляд на меня. Постарался придать себе бодрый вид, но я не могла не заметить на его лице следы усталости и бессонных ночей.

— Старый князь совсем плох, — задумчиво сообщил Велад.

Теперь я заметила письмо в его руках. Большая часть переписки с другими княжествами легла на моего советника, все последние новости я узнавала от него.

— Насколько все плохо? — тихо спросила я.

— Олидберг пишет, что ему осталось недолго. И это еще не все, — добавил дворф. — Во дворце волнуются, все чаще в городах вспыхивают недовольства, стало не хватать свежего мяса.

Этого следовало ожидать, сейчас самыми острыми проблемами стали сдерживание тварей в местах разломов границы и нехватка продовольствия.

В каминный зал зашел Сетсей. Драгону пришлось пригнуться, проходя через дверной проем, этот зал строили не для таких высоких обитателей.

Он смотрел на меня недовольно. Ортос, похоже, уже успел рассказать о сегодняшней прогулке.

— Может, стоит попробовать предложить кому-то заняться охотой для Людеи в лесах Трундас? Это немного, но хоть какое-то подспорье для пополнения запасов, — ответила я Веладу, игнорируя прожигающий взгляд недовольного драгона.

— Возможно, ты права. Орки, конечно, не станут помогать людям, но если предложить драгонам… — задумчиво произнес Велад.

— Ты с-сош-шел с-с ума, с-старик?

Велад почесал бороду и ответил:

— Волнение среди населения может стать опасным, а обитатели дворца, предоставленные сейчас сами себе, от скуки посеют смуту, которая превратится из недовольства в настоящую панику горожан.

Велад и Сетсей принялись спорить, а я вспомнила свой единственный визит во дворец с целью навестить старого князя. Это случилось сразу после того, как я наконец поднялась с кровати и набралась сил. Не успела появиться в Азе-Эгле, как разгневанные придворные накинулись на меня с претензиями. Все это быстро превратилось в агрессивный допрос недовольной толпы. Они настаивали, угрожали и требовали немедленно выдворить всех чужестранцев за границу, ведь мы практически в блокаде, и необходимо расходовать ресурсы княжества с умом. Меня начали сравнивать с Ним: «Он давно бы уже со всем разобрался», «Почему вы Его не ищете?», «Кто доверил управление княжеством ей?»

Меня затрясло, и тогда случился мой первый неконтролируемый прорыв магии. Сначала подо мной загорелся ковер, придворные в ужасе шарахнулись и начали разбегаться. Я попыталась потушить его, но огонь не останавливался и вскоре перекинулся на стены и гобелены на них. Веладу стоило огромных усилий пройти ко мне сквозь пламя, я растерянно стояла в центре, пытаясь взять под контроль свой сосуд, но магия выплескивалась оттуда, не желая подчиняться. Добравшись до меня, дворф взял мои руки в свои, и я провалилась в сон.

Очнулась уже в Фебране, и на следующий день узнала, что во дворце сгорел целый этаж, пострадавших по счастливой случайности нет. Не считая самого Велада, которому пришлось подрезать свою сильно обгоревшую бороду. Сначала он лишь посмеивался над случившимся, ведь придворные не увидели в этом потерю самоконтроля. Они сочли это моим возмущением, и на некоторое время это обеспечило нам тишину и спокойствие. Так было до сегодняшнего дня.

Вскоре Велад и Сетсей всерьез обеспокоились моим состоянием, разобравшись, что я действительно перестала управлять своей силой, и случившееся во дворце стало лишь первым из случаев вспышки гнева, которые всегда заканчивалась одинаково — бесконтрольным выплеском магии. Этажи я больше не сжигаю, но стоит хоть немного выйти из себя, вокруг начинают происходить неприятные вещи. А если я целенаправленно использую магию, часто заклинание выходит сильнее, чем следует. Как-то, вместо того чтобы направить силу и заморозить маленькое блюдце с водой, я случайно заморозила всю аудиторию. Об использовании боевых арканных заклинаний моей родной магии на территории школы даже речи не идет. Руны зажигаются легко, но заклинания выходят необычайно сильными, поэтому арканной магией я не пользуюсь.

Перебранку дворфа и драгона прервал громкий и уверенный стук каблуков по паркету. В зал, держа небольшой чемоданчик, уверенно зашла рина Перва.

— Какая удача застать вас вместе, — без приветствия начала магичка, вернувшаяся из Монаханы, куда была отправлена по секретному заданию Велада.