Путешествие к центру Европы

Годами тянется изнуряющая судебная тяжба. Десятый год правление «Строительства», как витязь в тигровой шкуре, бьется, доказывая, что и по сей день контора числится на общественном балансе. Но никто не помогает правлению. И это служит ярчайшим примером бесправия кооператива. А ну, как у государственного дома увели бы контору! Ой-ей-ей… Мы добавим, что лично мы ломаем копья и перья не из-за конторы, хотя и она необходима для нормальной работы товарищества. Речь идет о прецеденте, о признании кооператива в качестве полноправного, законнорожденного дитяти.

Бывает, что правление чего-то добивается. Скажем, мэр города, доведенный до исступления, неожиданно принимает соломоново решение в части конторы. Понятно, мэр не всегда является царем Соломоном, но ведь за целые годы можно было бы хоть что-нибудь предпринять! Но, ах… Чаще происходит так, что членов правления избегают, не узнавая в лицо. Равно как сносят дома жилтоварищеские, собираясь возводить на их месте дома казенные. Правда, ничего потом не возводя.

Меняя голоса, витязи из правления кричат по телефону, что надо поручить именно кооперативу постройку новых многоэтажных зданий. Ведь это позволило бы увеличить жилплощадь на многие тысячи квадратных метров! Ведь это дало бы государству миллионную экономию средств!..

Угадайте, что получается… Разрешают? Зябко, товарищи. Сплошной административный лед. Более того, держась за щеку, компетентные власти говорят:

— Жилищный кооператив! Надоели. С ними столько возни, что лучше разогнать.

И это, дорогие друзья-читатели, тоже очень показательно. Сигналы из Кургана, Вологды, Читы и Петрозаводска вопиют о том, что нет порядка на кооперативной делянке. Ибо во всех инстанциях жилкооперация пока занимает место только в прихожей и только на раскладушке в качестве и не дальней родственницы, а незваного гостя. А почему, казалось бы, коль скоро идея кооперации близка нашему сердцу?..

Вот, например, в матушке Москве числится куда больше тысячи разных кооперативов. И сколько из них беспризорных? Раз вы и так не угадаете, мы ответим: добрая половина. Уйма домов столицы до сих пор лишена ведомственной, жэковской ласки!

Впрочем, и жэки, куда порой втискиваются отдельные коопсчастливчики, принимают непрошеных гостей соответственно, А слесарь-сантехник, с удовольствием починяющий унитаз в своей законной «пятиэтажке», даже за пять рублей не идет к зубному технику Толе, каковой будет стоять над душой, наблюдая, чтобы техник санитарный не вынес из передней индейскую обезьяну… То же самое с электриками. В кооперативах свет почему-то гаснет особенно часто. К примеру, зуботехник включает свою машину, и нелегальный пациент не успевает рта открыть, как в доме вылетают пробки. Облепленные свечным воском, физики, как фигуры из музея ужасов, проклиная закон Ома, ищут электрике, прячущегося в котельной…

Всего не перескажешь. А полная анархия, подчас царящая в самих жилтовариществах? А «голоса», собираемые правлением сквозь дверные цепочки, как подаяние? А кооперативные дома-призраки, не подчиняющиеся ни богу, ни черту, ни, разумеется, райсовету? А спекуля… Пардон, пардон! Тут возможны любые варианты, поэтому лучше уж перейдем к отгадкам. Итак, кто же единственный химик, сподобившийся в «Химии»? Какой-нибудь лазутчик? Нет. Разбойник с кольцевой дороги? Также нет.

Этот химик — я. Конечно, я не отличу реактива от реактора, а в валентность металлов вообще не верю. Тем не менее в душе я совершенный химик, ибо полностью нахожусь на стороне бухгалтерски не приспособленных ученых, погрязших в своих коллоидных растворах. Они, давимые гранитным плечом умельца-строителя либо оперативного доставалы, в этом деле не очень разбираются. Ну, в этом — оргработе, наблюдении и надзоре за строительством, в правильном, своевременном распределении площади.

На мой персонально взгляд, кооператорам надо помочь. Может быть, по линии подновления устава, который несколько одряхлел. А вероятно, и по линии всеобщего собрания пайщиков в наступившем году. Ах, сколько неотложных вопросов можно было бы на нем решить! Допустим, подумать сообща об организации хозрасчетного координационного центра в системе нашего замечательного Госстроя. Только где мы соберемся, товарищи? На пустыре «Химии»?

Кстати, срочно требуется слесарь в ЖСК «фантазия». Подробности— в объявлении на столбе у станции метро «Проспект Вернадского».

ПУТЕШЕСТВИЕ К ЦЕНТРУ ЕВРОПЫ

«Туристы выезжают в горы для активного отдыха. Под наблюдением опытных инструкторов они организованно идут в походы согласно разработанных маршрутов…» (Из туристической путевки).

Еще ниже в путевке указывалось, что турист имярек «обеспечивается проездом по указанному маршруту» В графе «М1СЦЕ ПРАЦ!» (место работы) я нарочно солгал, назвавшись искусствоведом из Ле нинграда. С таким же успехом я мог выдать себя, скажем, за налетчика из Гонконга или мадам Чан Кай-ши бюро путешествий вставило эту графу даже не из любопытства, а вообще неизвестно зачем.

Поскольку графой ниже более делово значилось что туристам, опоздавшим к поезду, стоимость путевки не возвращается, я ускорил шаг и вместе с ратью лыжников вступил под решетчатые своды вокзала. Через восемь минут наш «Снежный поезд» отправлялся в горы. Ему предстояло вторгнуться в дружественную соседнюю область, пересечь ее и прибыть утром к центру Европы. Наша дальнейшая судьба была покрыта кофейной гущей, хотя в путевке и говорилось, что «более полная информация будет проведена в вагонах, во время движения поезда».

— Вы без лыж? — пригорюнилась проводница, освещая фонариком мою путевку. — От солдатик, от неразумный!..

Бормоча что-то насчет великой силы искусства, я, как мешочник, полез напролом в неосвещенный вагон. Вытянув руки, будто отталкивая падающий платяной шкаф, я шел по проходу. Примерно на середине мои ладони столкнулись с чьей-то поролоновой курткой.

— Вы из фирмы «Светоч»? — строго спросила куртка. — Откуда вы?

— Из Ленинграда! — выпалил я. — Из этого самого Петергофа.

— A-а, сбродик, — смягчился носитель куртки. — Ну-ну! Почему без лыж!

— Там достану, — ответил я, краснея так, что в вагоне даже стало чуть светлей. На куртке завиднелась официальная повязка. Очевидно, это и был не иначе как сам «опытный инструктор».

— Сильно сомневаюсь, — предрек человек с повязкой, — чтобы вы их там достали. Однако адье. Более полная информация будет дана утром.

Жалуясь на застарелый ревматизм, наш поезд хрустел суставами, огибая голубой заснеженный город. Мой вагон был к тому же и слеп. Света не было, как говорится, и далее везде. Но если Яблочкин с Эдисоном в данном случае подкачали, то Попов и Маркони оказались на высоте.

Ровно в семь утра в штабном купе включили иерихонскую трубу. Она кашлянула, и голос великой певицы, слегка деформированный древним динамиком, донес следующую новость:

«А как типерь ни висилицца ни гарустить ата разных бед,

Ва нашим доми пасилилси замичатильны сасед…»

«Па-ппа!» — грянуло на весь мир, но дальнейшего взрыва информации не произошло. Утеревшись фиолетовым привокзальным снегом, все грубо бегали по путям, отыскивая автобус до центра Европы. Никто не знал, где автобус и будет ли он вообще. Также не наблюдалось нигде ни одного из пятнадцати опытных инструкторов, у которых я, как всякий дисциплинированный турист, должен был испросить разрешение на отрыв от масс. Впрочем, масс тоже не было. Лишь наиболее сознательные представители швейной фирмы «Светоч» организованно устремлялись для активного отдыха согласно никому не известных маршрутов (используем грамматику турпутевки).

Потом все с ужасом узнали, что автобус до центра Европы был, но уже ушел, и то ли опять будет, то ли нет, тайна. Я побрел осматривать место.