Свадьбе не бывать!

В промежутках между гобеленами, по обе стороны от нас с Леонардом, располагались двери. Больше десятка дверей, за которыми скрывались, по всей видимости, жилые комнаты.

Мы подошли к одной такой двери. Леонард постучал. Дверь отъехала в сторону.

Мы переступили порог.

В уютно обставленной гостиной, отделанной в сиреневых тонах, сидело несколько существ. В двух креслах у горевшего камина — пара средних лет. Насколько я знала, аристократы за счет магических процедур всегда жили дольше обычных существ, а потому сидевшие могли оказаться намного старше, чем мне виделось. Оба высокие, немного полноватые, они были наряжены по последней моде. Миленькая зеленоглазая блондинка в нежно-бежевом платье выглядела мягче своего мужа. По лицу ее было видно, что она скорее расплачется, чем закричит или забьется в истерике. Пухлые губы, высокий лоб, немного острый нос. Должно быть, в молодости она выглядела еще привлекательней, а сейчас возраст и жизненные тяготы все же брали свое.

Ее муж смотрел перед собой прямо и твердо. Властное выражение лица подсказывало, что этот мужчина привык командовать едва ли не с рождения. Благодаря открывшимся у меня способностям я видела сейчас намного лучше, чем раньше, а потому могла с уверенностью сказать, что в карих глазах мужчины затаились раздражение и недовольство. Темные волосы, прямой нос, тонкие губы — аристократ с благородными предками в нескольких поколениях. Одет он был в светло-зеленый камзол, с манжетами белоснежной рубашки, выглядывавшими из рукавов. Черные туфли, как и у супруги, покрытые лаком. Модник, знающий себе цену.

Две женщины и двое мужчин, усевшиеся неподалеку на небольших диванчиках, явно являлись сестрами Вереники и их мужьями. Брюнетка и шатенка, женщины чуть старше Вереники, одетые в платья красных оттенков, сидели, поджав губы. Им явно не нравилась ситуация. Их мужья, оба в черном, два шатена, смотрели на мир равнодушно.

Едва увидев нас с Леонардом, мать, Нарисия, подскочила из своего кресла и бросилась ко мне. Через несколько секунд я уже была заключена в объятия, а мое платье поливали слезами. Отец, Гордий, недовольно поджал губы и не сдвинулся с места, всем своим видом давая понять, что не одобряет импульсивного поступка супруги.

— Вереника, детка, — бормотала между тем она, крепко обнимая меня. Мне пришлось обнять ее в ответ, — ты наконец-то нашлась…

Мысленно я пожелала Веренике долгой и сильной икоты. На пару суток как минимум. Это же надо было так издеваться над матерью. Та, похоже, сильно любила свою дурную дочь и переживала после ее исчезновения.

Когда, наконец, Нарисия успокоилась, мы с Леонардом в ее сопровождении дошли до середины комнаты и встали напротив Гордия. Тот осмотрел меня внимательным цепким взглядом, щелкнул пальцами, и вся лишняя жидкость на моей одежде исчезла. И сразу же напротив кресел родителей появились еще два кресла — для нас с Леонардом.

— Здравствуй, дочь, — холодно произнес Гордий, когда все расселись по местам. — Признаюсь, думал больше не увидеть тебя.

«В живых», — добавила я про себя. Эти слова, хоть и не были произнесены, повисли в воздухе. Ну конечно, домашняя девочка, Вереника вполне могла погибнуть еще в пути. Да и, наверное, так и случилось бы, в самом городе, так как к самостоятельной жизни она не была приспособлена. Но в ее тело переселили меня, а ее, скорее всего, отправили на Землю, где выживать, как по мне, намного проще.

— Здравствуй, отец, — воспитанно поздоровалась я, припомнив указания Леонарда, как и к кому следует обращаться.

— Я рад, что ты вернулась домой. — И уже Леонарду, забыв обо мне. — Когда свадьба?

— Ее не будет, — вмешалась я, наплевав на недовольство родителя. — И домой я не вернулась, а всего лишь пришла порталом в гости. Мой дом теперь в другом месте.

Я говорила твердо, с уверенностью в собственных словах.

Отец недовольно нахмурился, мать испуганно охнула.

Я повернулась к Леонарду, ожидая подтверждения своих слов. Он весело ухмыльнулся, как будто наслаждался увиденной сценой.

— Да, — подтвердил он, — мы с Вереникой заключили контракт, по которому она помогает мне в работе и живет там, где захочет. Неволить ее я не могу.

«Но плюну на тот контракт и постараюсь добиться своего любой ценой», — прочитала я между строк.

— Зачем же вы тогда появились здесь? — не скрывая своего неудовольствия, поинтересовался отец.

И правда. Раз дочь замуж не выходит, для чего приводить ее в семейное гнездо?

— Вереника захотела встретиться с родными, прежде чем приступать к работе, — соврал, ни на секунду не покраснев, Леонард.

Я даже восхитилась его умениями. Вот это виртуозный лжец. Жаль, у меня в ближайшем будущем так не получится.

Глава 22

Встреча растянулась. Возможно, если бы не Леонард рядом, то меня или заперли бы в комнате Вереники, или выставили бы на улицу, как бесполезное создание. По крайней мере, именно такие желания читались в глазах отца и сестер. Но Леонард сидел в соседнем кресле, улыбался, как довольный жизнью кот, и одно его присутствие сдерживало «кровожадность» моей родни. Меня расспросили о жизни в маленьком городке, о работе библиотекарем, но все это было исключительно из вежливости. Отца и сестер не интересовала я, а мать — мои рассказы. Так что приходилось притворяться, постоянно притворяться.

Сразу после продолжительной беседы в гостиной мы все дружно переместились в столовую, или обеденный зал, уже не знаю, как называется здесь данное помещение. Поздний завтрак или ранний обед подали довольно оперативно. Кроме двух видов супа и трех — салатов, здесь стояли нарезки сырные и колбасные, тушенное с грибами мясо, сладкий пирог и напитки, как алкогольные, так и безалкогольные. Как раз для восьми голодных существ.

Суп, мясной, густой, немного перченый, мясо и салат из свежих овощей я съела без жадности. Ну подумаешь, блюда. Обычная еда. А вот сладкий пирог… Арантая, так называли продолговатый оранжевый фрукт, ставший начинкой для пирога, считалась очень дорогой и по карману была только верхушке аристократов. Ее привозили из диких лесов, в которых добывали фрукты с опасностью для жизни. Я слышала об этом лакомстве, описываемом, как смесь шоколада и сливок, но никогда не пробовала его. И вот теперь я сама не заметила, как проглотила целых два куска, даже не поморщившись.

— Узнаю мою Веренику, — с умилением произнесла мама, — ты всегда так любила пирог с арантаей. В том городке, наверное, нет ничего подобного.

— Нет, — подтвердила я, — но у меня и денег никогда не было. Едва хватало на оплату съемного жилья и еду до конца месяца. Зарплата библиотекаря в таких городках крайне маленькая.

Мать всплеснула руками и обвинительно уставилась на отца.

— Гордий! Наша девочка голодала! Как ты мог!

— Откуда мне было знать, — огрызнулся тот таким тоном, как будто говорил: «А если бы и знал, вообще перестал бы платить ей».

— Немедленно повысь ей зарплату! Слышишь?! — тихая скромная мама была настроена решительно.

— Тогда и остальным придется повышать.

— Мне плевать на остальных! Моя дочь не будет голодать!

Отец посмотрел на меня как на досадную помеху на пути к мировому господству и что-то буркнул себе под нос.

— Гордий!

— Да повышу я, — не выдержал отец. — Дайте мне поесть нормально в собственном доме!

Мать, удовлетворенная обещанием, замолчала и уткнулась в свою тарелку. Я скосила глаза на Леонарда. Он вроде делал вид, что ел, а по губам все равно блуждала ухмылка. Вот спрашивается, какие выводы он успел сделать? И для чего они ему?

Доедали мы в тишине. Едва то ли завтрак, то ли обед закончился, Леонард поднялся из-за стола.

— Прошу прощения, но нам пора. Веренике нужно приступать к работе. Обещаю, что, если она захочет, я не буду препятствовать ее встречам с семьей.

Мать всхлипнула, встала из своего кресла и порывисто обняла меня.

— Не забывай нас, детка.

Да нет, конечно, не забуду. Мне еще надо остаться с матерью наедине, чтобы поговорить по душам. Но это потом…