(не)случайная Жена

Единение пары отметила и королева. Уже за ужином, Ее Величество Мария то и дело бросала на внука и его избранницу, лукавые взгляды. Но, как и Тиль, молчала, решив не акцентировать на произошедшем внимание. Будто это было как само собой разумеющееся, естественный ход событий.

Кейзерлинг едва дотерпел до конца ужина. Его единственным желанием было встать и уйти. Но открыто показать свою ревность он не мог. А потому сидел, улыбался и даже поддерживал беседу, несмотря на то, что в груди все рвалось от боли.

«Этого стоило ожидать, — сказал он себе. — На что ты рассчитывал? Что Грегор просто так отпустит мать своего ребенка? Ведь даже невооруженным глазом заметно, что король втрескался в свою жену, как юнец. Словно и не было до нее никого и никогда в его жизни!».

Но как же договор? Тиль вспоминал те бумаги, которые поднял с ковра в тот день, когда посмел надеяться, что Лея может быть его, принадлежать ему.

«Договор можно с легкостью порвать и уничтожить, — прозвучал в его голове резкий голос, не оставлявший и капли надежды. — А еще лучше, спалить истинным огнем. Вряд ли Грегор распространялся о том, что подписал договор со своей женой. Узнай об этом королева Мария, она так просто не оставила бы это. И сейчас бы не улыбалась мило и радостно».

Тиль вздохнул. Поймал взгляд Леи и улыбнулся ей, но почти сразу заметил хмурое выражение на лице ее супруга и мысленно был готов рассмеяться, видя, как Грегор неосознанно ревнует ту, которая определенно выбрала его, своего мужа и отца своего ребенка. Впрочем, принц сильно сомневался, что она выбирала. Скорее всего, девушка даже и не подозревала о его чувствах, но он не жалел, что не рассказал ей о них, и не признался. Возможно, все к лучшему.

За Лею стоило бы побороться, если бы она уже не влюбилась в своего мужа.

Тиль вспомнил отчаянную схватку в турнирном зале. Вспомнил свои слова, которые сказал брату и понял, что не станет препятствовать тому, что возникло между этими двоими.

«Лишь бы Грегор не насытился своей любовь, — подумал принц. — Только бы не обидел девушку!» — и про себя решил, что с братом стоит поговорить еще раз. Спокойно и без надрыва бушующей крови Огненных. Но так, чтобы Грегор понял, что ему не стоит обижать Лею, потому что у нее найдется тот, кто сможет ее защитить.

Глядя на лица Марии и Тиля, я понимала: они все знают, все видят, а потому молчат и улыбаются. Правда, каждый особенно.

Старая королева явно была довольна. Едва она завидела нас, идущих под руку, как ее лицо украсила улыбка, а я ощутила неловкость, осознавая, что нахожусь словно на ладони, как открытая книга перед бабушкой своего мужа. Но ладонь Грегора поддерживала меня. Я чувствовала его силу и уверенность, и продолжала идти до стола с прямой спиной и глупой улыбкой, застывшей на губах.

Счастье надо беречь и скрывать от посторонних. Люди бывают завистливы, но как скрыть то, что написано на лице? Что рвется из тебя, будто птица перед которой распахнули клетку и сказали ласково: «Лети!».

Ни одна птица не удержится от полета. Вот и я, подобно пташке, не драконице, подстать королю, мечтала вылететь, вырваться, и сделала это. Хотя прежде представляла себе свободу иначе. Но, оказывается, что быть рядом с тем, кто дорог, есть истинное счастье.

Я посмотрела на мужа и почти сразу встретила его ответный жадный взгляд, почувствовав, что снова готова растаять рядом с ним. Кажется, мы едва дождались окончания ужина и церемоний, чтобы вернуться в нашу спальню. Рука Грегора властно держала мою ладонь, тянула за собой, словно мужчине не терпелось остаться наедине. И, к слову говоря, я так и не смогла в этот день встретиться со своими фрейлинами. Просто было не до того.

В покоях жарко горел растопленный в камине огонь. Грегор закрыл за нами двери и почти сразу поймал мое лицо в ладони, накрыв губы поцелуем. Но я проворно вырвалась, улыбнулась и произнесла:

— А вы очень ненасытны, Ваше Величество!

— Грегор! — сказал он тихо. — Называй меня по имени. Я не желаю больше слышать подобное сухое обращение с твоих губ, — и снова потянулся, чтобы поцеловать. Но я опять уклонилась, понимая, что если сейчас уступлю его разгорающейся страсти, то разговор о посещении Армана так и останется отложен. А мне стоило узнать, когда я смогу поехать и навестить брата.

— Грегор, — произнесла, смакуя его имя на своем языке. Оно прозвучало так естественно и гармонично, что внутри меня что-то заликовало, и я продолжила, глядя, как довольно вспыхивают глаза Огненного. Ему определенно пришлось по душе мое обращение. А я, вдохновившись реакцией, продолжила: — У меня к тебе небольшая просьба.

— Ммм? — протянул он как-то игриво и наклонившись, коснулся губами изгиба шеи, откинув назад завитой локон, над которым так трудилась горничная. — Все, что угодно, — добавил король.

— Я бы хотела навестить Армана в Академии, — проговорила быстро. — Я ведь обещала отцу, что буду присматривать за ним. Да мне и самой пора увидеть, как устроился брат, как учиться, есть ли успехи.

Грегор распрямился и посмотрел на меня.

— И? — спросил спокойно.

— Ты отпустишь меня к Арману?

— Одну? Нет. Но если ты желаешь проверить, все ли в порядке с молодым драконом, я поеду с тобой. И только так.

Сердце ударилось сильнее. Улыбка тронула мои губы и я, вскинув руки, обвила ими шею мужа.

— Когда? — спросила нетерпеливо.

Он посмотрел на меня так, будто увидел впервые. Долго. Внимательно. Изучающе. А затем тоже улыбнулся.

— Мне нравится, какая ты теперь со мной, — шепнут горячо. — Я сделаю все, чтобы ты осталась такой же непосредственной, как сейчас. А к брату, — он снова начал клониться к моим губам, — мы отправимся утром. Я отдам распоряжения, — и уже почти касаясь губами моего рта: — Довольна, маленькая королева? (3351c)

— Да! — выдохнула я, чувствуя, как его губы накрывают мои, сминают в жадном поцелуе, обещающем сладкое и удивительное продолжение.

Но утром нас ждал сюрприз. Неприятный, что уж скрывать.

Лорд Вендель Роттергейн пожаловал в гости.

Глава 24

Роттергейны считались вторым родом по силе. Кровь не менее древняя, чем та, что текла в жилах королевы Марии и моего мужа. Приезд такого было просто невозможно проигнорировать, и я поняла желание Грегора перенести поездку к брату на несколько дней, за время которых лорд Вендель должен был покинуть королевский дворец.

Я вспомнила, как он входил в большой приемный зал. Ради него были соблюдены все придворные церемонии, а мне пришлось находиться рядом с мужем, как верной жене и его супруге. Только вот смотреть на родственника было отчего-то до неприличности, жутко.

Глядя, как он широкими уверенными шагами пересекает зал в сопровождении своих людей, я видела нашу первую встречу, в тот самый день, когда он приехал с предложением выкупить наше родовое имение. День, когда глупый брат сыграл свою роль в моей судьбе, уже тогда определив будущее той, что прежде была просто Леей Мильберг, девушкой полукровкой, той, которая никогда не станет драконом, подобной своему мужу королю. Тогда Вендель тоже был одет в дорогую дорожную одежду. Просторный плащ он видимо, снял, и теперь красовался в камзоле и плотных штанах из тонкой шерсти. Но такая одежда, не стеснявшая движение и не висевшая грузом, была обработана магами, потому Водный не замерз бы в ней даже в сильный мороз. Я заметила тяжелую цепь, свисавшую с его груди, и короткий нож с украшенных вязью с символами рода знаками. То, что Водному оставили этот короткий клинок, говорило о том, что он высокого рода, а сам нож свидетельствовал только о положении своего хозяина.

— Ваше Величество! — лорд Роттергейн скользнул быстрым взглядом по лицу короля, затем удостоил мимолетным вниманием меня, и низко поклонился, совершенно не стесняясь проявлять уважение к своему монарху.

— Лорд Вендель, — Грегор милостиво кивнул бывшему родственнику, но с трона не встал. Так и остался сидеть, будто подчеркивая, что Водные сейчас в опале. Напоминая отцу о вине его дочери.