(не)случайная Жена

Она же, наконец, проснулась. В самый первый миг, когда только распахнула глаза на встречу новому дню, не поняла, что происходит. Но выгнулась вперед, сама насаживаясь на его палец, обхватывая его нежными стенками лона, сжимая так, что в глазах у дракона потемнело и он застонал, уже не сдерживая эмоции. И продолжая касаться ее, ласкать и изводить больше себя, чем податливое тело, не проснувшееся окончательно.

Но вот остатки сна исчезли из глаз королевы, и она дернулась было в сторону. Грегор поднялся на локте, наваливаясь на тонкое тело, не ощущая даже мизерное преграды между ними. В то же время оставив руку там, где она продолжала ласкать девушку.

— Ты… — только и смогла произнести Лея. Грегор наклонился, глядя на ее полные губы и прежде чем она успела что-то сказать, или запротестовать, поцеловал, напористо, жадно, раздвигая своими губами ее губы, проникая языком в ее восхитительный рот.

Она что-то замычала, дернулась под его весом, попыталась уйти от ласки, но он уже обезумел и чувствовал, что просто не в силах остановиться.

Такая мягкая, такая желанная, она дрожала под его телом, отзывалась, сама того не замечая, на прикосновения, становившиеся лишь острее, жестче.

— Ты… — стоило ему лишь на секунду освободить ее рот для вдоха, столь необходимого обоим, повторила она. Но Грегор уже решительно отшвырнул прочь мешавшее одеяло, произнес охрипшим от желания голосом:

— Я не войду в тебя, но ласкать тебя ты мне не запретишь, — и мгновенно переместился по ее телу в самый низ, оставляя обжигающий след от прикосновения твердых жаждущих губ.

— Не смей… — начала было она, но он поцеловал ее мягкий живот и решительно опустился ниже, устроившись меж сладких бедер, так, что девушке была видна лишь макушка с взъерошенными после сна, волосами.

Мне снились лето и наш замок. Теплый ветер и я, стоявшая на самом краю и смотревшая на удивительно спокойное море, что раскинулось там, внизу, под моими ногами.

Удивительно, но в этом сне Нэст выглядел таким восстановленным, отреставрированным, что улыбка сама собой растягивала губы. А это обволакивающее тепло заставляло тело млеть от непонятного удовольствия. Острые иголочки кололи кожу. Но не больно, а нежно. И там, в самом низу живота, разрасталось что-то невозможно сладкое, что заставляло улыбаться и дальше. А затем раздался удар грома, и я увидела, как издалека к утесу приближается огромная туча. Вот, мгновение назад, ее не было вовсе, а теперь туча росла, и надвигалась на Нэст. Только я почти не боялась ненастья. И стена дождя, уже такая очевидная даже с такого расстояния, не пугала меня. Ведь там, за спиной, возвышалось убежище. Мой дом. Мое родовое гнездо, выглядевшее таким крепким и надежным, что я знала: именно там смогу укрыться от невзгод и ливня.

Но что же происходит со мной? Отчего низ живота требовательно тянет? Он словно налился тяжестью, пугающей и приятной

Волна наслаждения заставила вздрогнуть всем телом, прогнуться вперед. И я, не удержавшись на краю, оступилась, качнулась вперед и взмахнула руками, осознавая, что падаю, лечу вниз, на острые камни, в неласковые объятия моря, щерившего прибрежные обломки, как диковинное и уродливое чудовище.

Только руки сами собой вспыхнули пламенем. И из этого пламени родилось то, о чем я даже не смела мечтать.

Крылья.

Я взмахнула ими, огромными, широкими, и взвилась в небо, успев сделать это за миг до удара о скалы. И почти сразу, захлебнувшись восторгом полета, открыла глаза и снова вздрогнула, когда спазм острого наслаждения пронзил низ живота.

Несколько секунд я просто ничего не понимала. Было чертовски хорошо, тело будто таяло под прикосновениями…

Стоп! Прикосновениями?

Я моргнула и увидела рядом с собой мужа. Его Величество смотрел на меня обезумевшим взглядом, а его рука, такая же наглая, как и красивое лицо, касалась меня там, где касаться была не должна.

— Ты… — проговорила я, протестуя. Но вышло постыдно слабо. Будто я не упрекаю его, прося остановиться, а наоборот, умоляю продолжать безумную игру с моей плотью, оказавшейся слишком слабой против умелых ласк мужа. Вместо ответа, Грегор навалился на меня, придавливая своим телом к кровати, целуя так, что хотелось забиться в его объятиях, в то время, как пальцы мужа творили нечто невообразимое с моим телом. Я чувствовала, как желание наполняет каждую клеточку моего тела. Как все во мне отзывается и на поцелуй, и на ласки. Но, великие боги, он же не дает мне даже сделать вдох! И как же наш договор? Не посмеет нарушить… Или посмеет?

Будто услышав мои мысли, Грегор отпрянул назад, позволяя сделать вдох. И я с трудом повторила:

— Ты…

Вместо ответа, даже не желая дослушать мое невнятное мычание, от отбросил прочь мешавшее одеяло, сбившееся между нашими телами, и произнес чудовищно возбуждающим, хриплым голосом:

— Я не войду в тебя, но ласкать тебя ты мне не запретишь, — и прежде чем я что-либо смогла осмыслить, оставил в покое мои губы и за несчастные пару ударов сердца оказался внизу, меж моих бедер. Так, что я видела лишь его густые волосы, упавшие мне на живот.

«Кажется, мне стоило расписать более подробно последний пункт!» — подумала я, дернувшись всем телом, будто от разряда, пронзившего все тело, от кончиков пальцев на ногах, до прядей волос, когда Грегор коснулся меня там губами.

— А… — вырвалось невольное. Я дернулась, пытаясь сбросить с себя его руки, но мужчина лишь сильнее сжал ладонями мои бедра, насаживая мое лоно на свой язык, такой безумно пошлый и одновременно сводящий с ума.

Сама не знаю, как позволила своим рукам перестать сжимать в бессилии простынь. Более того, я опустила их вниз и теперь вцепилась пальцами в густые волосы мужа. Мне стоило заставить его оторваться от моего тела, прекратить это сумасшедшее безобразие, но вместо этого я лишь сильнее прижала лицо и губы Грегора там, где им не стоило находиться.

Безумие оказалось сильнее. И, что самое страшное и странное — мне нравилось то, что вытворял своими губами мой муж. Это оказалось почти волшебно, сродни с тем полетом, который мне довелось испытать не так давно.

Невольно дернула бедрами, ощутив, как губы короля коснулись заветного местечка. Язык мужчины скользнул по напряженному бугорку, и я поняла, что выгибаюсь, закатив глаза, от яростных волн наслаждения, поднимавших меня куда-то ввысь. Вздрогнула раз, затем еще, и тут что-то пошло не так. Мой желудок, видимо, решил напомнить о себе, потому что все, что я вчера съела на ужин, стало резко подниматься по пищеводу. И момент единения был упущен, а я резко отпустила волосы Грегора и села, прижав ладонь к губам.

Муж сначала ничего не понял. Поднялся, сел, устремив на меня пылающий взор, не понимая, что происходит. А мое возбуждение, вместе с наслаждением, будто рукой сняло. Я сорвалась с постели и ринулась в ванную комнату, судорожно прижимая ладонь ко рту, опасаясь, что не успею, и меня вывернет прямо на пушистый ковер в спальне.

Но нет. Повезло. Успела добежать до отхожего места, находившегося прямо в ванной комнате. Наклонилась и отняла руку от губ, чувствуя, как извергаю из себя все, что мешало дышать, закупорив горло.

— Лея? — прошлепали босые ноги за спиной и Грегор ворвался в ванную комнату. А я, чувствуя ужасный стыд, извергала в таз все, что доблестно отведала вчера.

— Черт, — выругался муж, а я замахала рукой, показывая ему, чтобы ушел и оставил меня. Не смотрел на этот ужас. Но Грегор подошел и опустился рядом. Я ощутила, как его рука убирает прочь мои волосы, и меня снова вывернуло да так, что плечи сжались, а дышать на несколько секунд стало просто невозможно.

— Черт, Лея! — проговорил король. — Сейчас я принесу тебе воды.

— Уйди! — произнесла я и замерла, прислушиваясь к своему организму. Но спазм лишь еще раз сдавил внутренности, а затем отпустило. И я шлепнулась прямо на пятую точку, откинув назад волосы и тяжело дыша.

Ребенок. Вот и началась моя веселая жизнь. А я уже расслабилась. Думала, что отношусь к тем счастливица, которых не тошнит по утрам. Но нет. Если жизнь поворачивается к тебе спиной, то это надолго.