Страница 67 из 77
Глава 23
Я подошёл к телефону и набрал номер, который был неровным почерком записан на обрывке газеты.
— Алло! Это Гореликов. Вы мне звонили?
В трубке что-то щёлкнуло.
— Гореликов? Это Андрей Сергеевич. Вспомнил? Надо встретиться.
Чёрт!
Только КГБ мне сейчас и не хватало!
Я в панике оглянулся. Если хозяйка квартиры поймёт, с кем я разговариваю — проблем не избежать. Запросто выселит, просто чтобы не связываться.
А возвращаться в общагу мне сейчас не хотелось. Там ребята начнут расспрашивать, да ещё и сочувствовать.
В сочувствии я не нуждался. Прожитая длинная жизнь приучила меня к мысли, что неудачи — это нормально. В том числе, и неудачи в отношениях. Просто встаёшь и идёшь дальше. А то, что сердце щемит — так на то ты и живой.
Всё, что мне сейчас нужно — побольше интересной работы. А в общаге особо не поработаешь.
Ирина Васильевна звенела посудой на кухне — видно, готовила обещанную яичницу.
— Слушаю вас, Андрей Сергеевич! — понизив голос, сказал я в трубку.
— Что у тебя с голосом? — вмиг насторожился комитетчик.
— Всё нормально. Не хочу, чтобы квартирная хозяйка услышала наш разговор.
— Понял. Вот что, Александр — нам надо встретиться. У тебя до которого часа занятия?
— До трёх, — ответил я.
— Хорошо. Давай завтра в четыре, в пышечной на Гороховой. Это возле Витебского вокзала. Успеешь?
Я прикинул в голове маршрут. Троллейбусом до Невского, а там на метро.
— Давайте лучше в половине пятого, — предложил я.
— Хорошо. Всё, до встречи.
В трубке раздались короткие гудки.
Ну, вот. Хотел занять голову чем-то, кроме Светы? Пожалуйста! Теперь думай, что от тебя понадобилось комитетчику.
Мысль о том, что завтра я, словно киношный шпион, отправлюсь на тайную встречу, смешила и будоражила одновременно. Впрочем, пышки я люблю. А если там ещё продают котлеты в тесте — так это вообще пир богов! И тёплый кофе в фаянсовом стаканчике!
Я положил трубку на рычаги.
— Ты яичницу-то будешь? — раздался из кухни голос Ирины Васильевны. — Иди за стол, гулёна! Я тебе и чаю налила.
Сердце благодарно сжалось. Как замечательно, что на свете есть хорошие люди! И их намного больше, чем остальных!
— Иду, Ирина Васильевна! — громко ответил я. — Спасибо!
На следующий день последней парой у нас была история КПСС. Под мерное гудение голосов я обстоятельно записал рассказ преподавателя о первых подпольных ячейках в царской России. Закрыл аккуратно заполненный конспект и сунул его в сумку.
Конспекты я вёл неукоснительно. Помимо хороших оценок, это давало возможность заработать в будущем, и упускать эту возможность я не собирался.
На Свету я даже не смотрел. Да и девушка старалась лишний раз не приближаться ко мне. Даже сидела так, чтобы со своего места я её не видел. Оно и к лучшему!
— Саня! — сказал Мишаня. — Давай после занятий к нам в общагу! Я тебе троечника с третьего курса нашёл, как ты просил. Поговори с ним.
— Кто такой? — поинтересовался я.
— Сеня Журавлёв. Его по языкам подтянуть надо и по этнографии.
Журавлёва я знал. Этот высокий нескладный парень прославился тем, что однажды пытался пронести мимо тёти Ани в общежитие ящик пива. Но был пойман и затем неделю отрабатывал конфискованное пиво мытьём коридоров общежития.
— Непременно, Мишаня! — ответил я другу. — Но не сегодня. Давай завтра! Заодно и проставлюсь за переезд.
— Ну, завтра — так завтра, — согласился Мишаня. — Только я Журавлёву не буду говорить, что ты проставляешься. А то мы его потом из комнаты не выгоним. Не даст посидеть спокойно.
В коридоре меня поджидала Оля.
— Саша, что у вас со Светой? — прямо спросила она.
Я улыбнулся.
— Олечка, а ты с какой целью интересуешься?
— Я вижу, что у вас что-то произошло. Вы совсем не разговариваете, даже не глядите друг на друга.
Я подавил тяжёлый вздох. Друзья — это замечательно! Но иногда они бесцеремонно лезут не в своё дело. И ничего не попишешь — надо терпеть.
— Хочешь, я поговорю со Светой? — неожиданно предложила Оля.
— Спасибо, Оль, но не нужно. Мы непременно разберёмся. Лучше завтра вечером приходи в нашу комнату. Отметим моё новоселье.
— Непременно! — обрадовалась Оля. — Хорошая комната? А хозяева как?
— Хозяйка мировая, — улыбнулся я, вспомнив вчерашнюю яичницу и добродушное ворчание Ирины Васильевны. — И комната хорошая.
— Ну, ладно! Рада за тебя!
— Я тоже очень рад. Спасибо, Оля!
Олина готовность помочь согрела меня и подняла настроение. Я быстро спустился по лестнице к выходу, на бегу закидывая сумку на плечо.
На улице меня встретил порыв холодного осеннего ветра. Я поёжился и подумал, что хорошо было бы купить новую куртку, потеплее. И непромокаемую — ленинградская осень славится дождливой погодой.
В пышечной у Витебского вокзала было тепло и уютно. Андрей Сергеевич ждал меня за круглым столиком в дальнем углу помещения. Перед комитетчиком стояла бумажная тарелка с пышками, щедро посыпанными сахарной пудрой и стан с кофе.
Я взял себе две котлеты в тесте и кофе и подошёл к столику.
— Вижу, Александр, что у вас в жизни перемены, — заметил Андрей Сергеевич. — Переехали из общежития в съёмную комнату.
Я откусил котлету. Она была тёплая и чертовски вкусная. Прожевал мягкое поджаристое тесто и запил эту вкуснотищу большим глотком кофе.
— Да, — ответил я, подтверждая то, что Андрей Сергеевич уже знал.
— Я могу поинтересоваться, откуда у вас деньги?
— Можете. Я продаю первокурсникам конспекты лекций. Надо же как-то зарабатывать на жизнь.
— Неожиданно и откровенно, — улыбнулся Андрей Сергеевич. — Большинство студентов подрабатывают на стройках или разгружают вагоны.
— Если я буду разгружать вагоны, то у меня больше ни на что не останется времени, — сказал я, снова откусывая котлету.
— Резонно.
Андрей Сергеевич улыбнулся ещё шире.
— Хорошо. Я поговорю с Валентином Ивановичем, чтобы ректорат не препятствовал вашей… деятельности. Только и вы уж сильно не светитесь.
— Замечательно, — согласился я.
Спасибо говорить не стал. Не стоит лишний раз благодарить человека, который может использовать твою благодарность в своих целях. А в том, что Андрей Сергеевич может использовать всё, что угодно, я не сомневался ни на секунду.
— Давайте вернёмся к нашим делам, — предложил Андрей Сергеевич и тоже откусил пышку. Сахарная пудра испачкала его тщательно выбритый подбородок, и Андрей Сергеевич вытер его салфеткой.
— С детства люблю пышки, — объяснил он. — А здесь их делают просто потрясающе.
Он аккуратно положил пышку на тарелку.