Страница 49 из 77
Глава 17
Мы с Андреем Сергеевичем неторопливо шли по Никольской улице. К мосту можно было добраться короче — через Большую Московскую и Фёдоровский Ручей. Но комитетчик предложил прогуляться берегом Волхова.
— Валентин Иванович рассказал вам, что сотрудничает с госбезопасностью.
Андрей Сергеевич не спросил это, а произнёс утвердительно. Но я посчитал вежливым ответить.
— Да, рассказал.
Андрей Сергеевич весело улыбнулся.
— Наверное, мне не нужно предупреждать вас о том, что это секретная информация. Думаю, вы и сами всё понимаете.
— Понимаю, — подтвердил я.
Мы неторопливо шли вдоль берега Волхова по направлению к мосту. Наверное, со стороны мы напоминали двух приятелей, которые гуляют, радуясь хорошей погоде, и от нечего делать болтают друг с другом.
Андрей Сергеевич закинул пиджак за спину и добродушно щурился на высокое летнее солнце.
— Скажите, Александр, — не меняя тона, спросил он. — А зачем вы так подробно расспрашивали Валентина Ивановича?
К этому вопросу я был готов.
— Понимаете, я ведь не знал, что происходит, — ответил я. — Ситуация выглядела очень подозрительной. Узнав о том, что мы нашли архив, Валентин Иванович сразу прилетел в Балтийск. После его отлёта пропал документ из архива. И вдруг я нахожу копию этого документа в чемодане декана. Что я мог подумать?
— Понятно, — кивнул Андрей Сергеевич. — А чемодан вы зачем открыли?
— Я его не открывал, он открылся сам. Это произошло случайно. Я выронил чемодан, он упал на пол, и замки не выдержали.
— Вы уверены, что всё было именно так? — поворачиваясь ко мне, уточнил Андрей Сергеевич. — На замках обнаружены следы взлома.
— Это не я!
Эту фразу я произнёс негромко, но с нажимом.
— Да, я знаю, — неожиданно согласился Андрей Сергеевич.
И замолчал, оставив меня теряться в догадках.
Мы шли тропинкой вдоль низкого берега. От реки тропинку отделяли заросли репейника и бурьяна, а дальше поблескивала быстро текущая вода.
Я понял, что Андрей Сергеевич готовит мне какую-то ловушку, и постарался расслабиться. Напряжение не принесёт пользы, только вызовет подозрения.
— Сердечный приступ у Валентина Ивановича случился не просто так, — спокойно продолжил комитетчик. — В поезде на него напали. Распылили в лицо летучее вещество, которое вызывает сбои в работе сердца. И попытались обыскать вещи.
Чёрт!
Значит, теперь меня подозревают в связи с теми, кто напал на декана?!
— По счастью, Валентин Иванович успел выбежать в коридор вагона и позвать на помощь. А нападавшие в суматохе скрылись.
— Нападавшие? — машинально уточнил я.
Андрей Сергеевич снова остановился и пристально посмотрел на меня.
— Их было двое. Вы что-нибудь можете сказать об этом?
Я не ожидал, что вопрос возникнет таким образом. Но, как ни странно, ответ был у меня готов.
— Мне кажется, могу.
— Вот как? — удивился Андрей Сергеевич.
— Я не знаю, кто напал на Валентина Ивановича в поезде. Но человека, который приходил в больницу, я узнал.
— Где вы с ним познакомились?
— Мы не знакомы. Но этот человек вместе со своим напарником напал на меня возле здания университета две недели тому назад. А перед этим я слышал, как они разговаривали друг с другом по-немецки.
— Чего они от вас хотели?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Меня ударили по голове, и я потерял сознание. Очнулся в кустах. Карманы были вывернуты, но вещи и деньги на месте.
— А почему вы не пошли в милицию?
— Я решил, что мне не поверят. Два интуриста нападают на человека в самом центре Ленинграда! Да ещё и оставляют деньги. Вы бы поверили в такую историю?
Андрей Сергеевич сделал вид, что задумался.
— Я — да. Но милиция — вряд ли.
— Вот видите! Вчера, когда этот человек появился в палате, я сразу понял, что он задумал что-то плохое. Поэтому и успел отреагировать.
— Допустим, — согласился Андрей Сергеевич. — Но теперь-то вы догадываетесь, почему они напали на вас в Ленинграде?
Ох, не нравилась мне покладистость этого комитетчика! Наша беседа совершенно не напоминала допрос. Но была именно допросом.
— Теперь догадываюсь, — выдал я заранее заготовленный ответ. — Наверное, этот человек работает на «Новый Ганзейский союз», о котором мне рассказал Валентин Иванович.
— Возможно, — снова не стал спорить Андрей Сергеевич.
— Нападавшие могли узнать, что это я нашёл священную рощу пруссов. И они заинтересовались, как я это сделал.
— А вот здесь нелогично, — улыбнулся комитетчик. — Для того чтобы это узнать, им нужно было вас допросить, а не обыскивать. А они напали прямо на улице, оглушили вас, затащили в кусты и вывернули карманы. Зачем? Что они хотели у вас найти?
Вот чёрт! Подловил, так подловил!
Можно было упереться, но я решил рискнуть.
— Может быть, книжку с записями. Они могли решить, что я ношу записи с собой.
— И это возможно. Ну, ничего страшного. Думаю, мы всё узнаем, когда поймаем их.
Мне показалось, или в голосе Андрея Сергеевича промелькнула угроза?
— Знаете, Александр, — задумчиво сказал Андрей Сергеевич, — вы производите впечатление очень умного человека. В двадцать два года совершить настоящее научное открытие — такое удаётся немногим. Я, конечно, читал отчёты Валентина Ивановича. Но хотел бы своими ушами услышать, как это вам удалось. Расскажете?
Это больше было похоже на приказ, а не на просьбу. Я вздохнул и принялся рассказывать.
— Историей я заинтересовался ещё в школе. Как то прочитал о восстании пруссов против тевтонских рыцарей и стал собирать материалы. Меня впечатлили религиозные обряды пруссов — поклонение священным деревьям, змеям. А потом я прочитал, что учёные до сих пор не могут найти священную рощу Ромове. И уже в университете стал изучать материалы основательно.
— Изумительно, — искренне сказал Андрей Сергеевич. — Потрясающая история. Если бы не одно «но».
Он остановился и повернулся ко мне.
— Вы знаете, что такое библиотечный формуляр? Это такая картонная книжечка, которая заводится на каждого читателя. В неё библиотекари записывают все книги, которые брал читатель. Так вот, в вашем формуляре нет всех необходимых книг. Вы никак не могли бы найти эту священную рощу. Если только не читали нужные книги в каком-нибудь другом месте.
Меня словно ударили по голове тяжёлой доской. Я никак не ожидал, что комитет госбезопасности проведёт целое расследование моей жизни.
Андрей Сергеевич посмотрел на меня и широко улыбнулся.