Страница 7 из 9
Глава 3
Из секретного поселка мы отправились в Кремлевскую больницу, проведать маму — семья приходила к ней днем, а занятый сын не смог, поэтому нужно компенсировать. Да и хочется — соскучился!
— Привет! — обнял лежащую в той же палате, одетую в халатик маму. — Извини, работа.
— Трудоголик мой! — не обидевшаяся родительница чмокнула в щечку сначала меня, потом Виталину.
— Как дела-то? — опустившись на стул рядом с кроватью, спросил я.
— Скучно, — поморщилась мама. — Токсикоз прошел, но меня все равно теперь до самого конца не выпишут, — пригорюнилась, хитро стрельнув в меня глазками — мол, спроси.
Спросил:
— Почему?
— Потому что экспериментальный секретный аппарат в НИИ инструментов и оборудования показал, что здесь, — с характерной для беременных дам полной любви улыбкой к еще не появившимся на свет человечкам она положила руку на животик. — Бьется три сердечка.
— Охренеть! — восхитился я. — Точно придется еще одну квартиру захватывать!
Вселенная не мелочится!
— Скорее всего — мальчики, — добавила новостей мама.
— Поздравляю! — Виталина расцеловала родительницу в щечки.
— Одного отдадим в спорт, второго — в науку, третьего — в политику, — распределил я будущие семейные активы.
— Куда захотят, туда и пойдут! — одернула меня мама.
— Само собой! — иронично покивал я.
Настроение прямо поднялось, потому что про УЗИ в «инфобомбе» тоже было. Значит — старшие товарищи продолжают работать! Значит, доверие к куче зловещих предсказаний и пожеланиям кое-кого ликвидировать тоже будет иметь место быть — в определенных рамках, разумеется. Кто тут молодец? Сережа молодец!
Посидев с мамой еще полчасика, дождались ключевого вопроса:
— А вы пока не… — и родительница осеклась и покраснела.
— Пока не, — подтвердил я. — Но когда-нибудь обязательно.
Теперь покраснела Виталина. Это почему вообще? Странные они, эти девочки.
Просидев до темноты, были вытолкнуты самой хозяйкой палаты — «завтра в школу с утра, допоздна не засиживайся!» — и отправились домой.
— Пятерых я не хочу, — как только мы остались наедине, безапелляционно заявила Виталина.
— Перебор, да, — покивал я. — Я бы двоих хотел — мальчика и девочку.
— Согласна!
Как только вошли в квартиру, зазвонил телефон.
— Судоплатовы.
— Сережа, здравствуй, — раздался из трубки усталый голос Фурцевой. — Помнишь ты говорил, что не хочешь за границу?
— Просто офигеть как не хочу, Екатерина Алексеевна! — горячо подтвердил я. — Мне на Родине хорошо и спокойно, а там я буду дергаться и высматривать врагов. А еще мне тамошних детей жалко — при капитализме живут, сиречь — с экзистенциальной пустотой и без всякой цели. Это же просто мрак! И как они это выдерживают?
— Я с тобой полностью согласна, Сереженька, — умилилась баба Катя. — И тем важнее показать им правильный путь. Послезавтра вы с Виталиной Петровной отправляетесь в ГДР. Это — наши союзники, социалисты, поэтому не переживай, к капиталистам мы тебя не пошлем.
— Екатерина Алексеевна, простите пожалуйста, могу я немного с ней это обсудить прямо сейчас?
— Конечно, Сережа, — согласилась она подождать.
Прикрыв ладонью трубку, поморщился и признался Виталине:
— Я тебя в Германию брать не хочу — мало ли что.
— «Девятка» обо всем позаботится, — с успокаивающей улыбкой потрепала она меня по волосам. — Не волнуйся, Сережа, мы вернемся целыми и невредимыми. Поездку готовят вторую неделю.
— Сама-то хочешь? — вздохнув, спросил я.
— Хочу! — твердо кивнула Вилка. — Я в ГДР не была, и мне интересно.
— Приказ?
— Все всё понимают, поэтому конечное решение за тобой, — покачала она головой. — Это про меня — тебе ехать обязательно. Оставишь меня здесь — я не обижусь, но на Германию посмотреть мне бы хотелось.
— Понял, — признал я мощь аргумента. — Хорошо, Екатерина Алексеевна, если Партия так решила, я в лепешку расшибусь, но не подведу!
— Расшибаться не надо, ты нам здоровый нужен, Сереженька, — скорректировала она линию поведения. — Значит завтра школу пропускай, к восьми поедете в Кремлевскую поликлинику сдавать анализы, а потом на инструктаж в МИД.
— Так точно, товарищ главный идеолог СССР! — голосом козырнул я.
— Нет в СССР такой должности! — рассмеялась она. Вздохнув, заверила. — Все будет хорошо, Сережа.
— Обязательно, Екатерина Алексеевна, — без особого энтузиазма согласился я.
— Пойдем «Время» посмотрим, — когда я повесил трубку, Виталина мягко потянула меня в гостиную. — Весь наш маршрут — на поезде поедем — будет под охраной. По ГДР будем перемещаться на бронированной машине, жить — в посольстве, а контактировать только со специально одобренными немцами, которым ты очень нужен — они в тебя уже неплохо вложились, а немцы своей практичностью славятся.
Видели мы их практичность в двадцатые годы двадцать первого века. Впрочем,
— Все равно от мира не спрячешься, — смирился я и выставил условие. — Мы с тобой — в отдельном купе!
— Само собой! — облизнулась Вилка. — Путь-то неблизкий, нужно как-то его скоротать.
Почти всю передачу посветили торжественному подписанию международной конвенции об авторском праве. Показывали Фурцеву, Косыгина, Полевого — каждый высказался на свою тему: почему так нужно сделать с точки зрения идеологии, экономики и культуры. Напоследок показали важных зарубежных политических дяденек, которые респектовали нам за решение перестать быть страной-пиратом.
— Норм, — пожал я плечами. — «Абба» откладывается, получается?
— Бардак, — кивнув, подтвердила Вилка. — Ничего, мы не торопимся, материал пока отшлифуют.
— Больше чем уверен, что шлифовать там уже нечего, — фыркнул я. — Ну да и ладно, мне-то что?
Перешел на немецкий.
— С этой минуты и до прибытия в Берлин говорим на этом языке, исправлять мне произношение.
— Яволь, майн либе! — согласилась девушка.
— Это могла бы и на родном сказать! — фыркнул я.
Гоготнув, подрубил оборудование, взял гитару.
— Красиво! — оценила обилие «запилов» девушка.
— А теперь про приверженность социалистическим идеям!