Пятый день плавания. Укачивает. Зря я записался в добровольцы на эту необъявленную еще войну. Мама, когда я сообщил ей о своем решении, расстроилась и проплакала всю ночь.
Сегодня хороший день. Меня выделил наш капитан, лорд-волшебник Браун по случаю чего сегодня я не останусь в одиночестве, а посещу кают компанию в числе самых перспективных офицеров ее величества. Надеюсь, новые знакомства помогут мне продвинуться по карьере, после того как я вернусь с этой войны.
Вот он и настал, день нашего наступления. Все от матроса до офицеров корабля были в предвкушении. К тому времени как мы подошли к берегам Российской Империи, ее черноморский флот был уже уничтожен. Наш прославленный адмирал, лорд Дрейк со своей ужасающей властью над морями и океанами просто затянул их корабли под толщу воды. Тех, кому удалось выжить и всплыть, безнаказанно расстреливали. Капитаны приказали игнорировать их мольбы о пощаде. Море окрасилось в красный цвет.
Вот я и на берегу. Мне под командование отдали целый взвод. Плохо лишь то, что половина из солдат с черного континента, и они даже не знают наш язык. Командир, когда отдавал их мне, честно сказал, чтобы в самые опасные места я отправлял их, а не рисковал коренными жителями Британии.
Прошло несколько дней.
Поселение с чудным названием — Таганрог, было уничтожено. Этот русский город не желал сдаваться и бился до последнего. Много солдат пострадало и наши сильнейшие лорды-волшебники разозлились. Они вызвали над городом ужасающую бурю. Ветер завывал даже в нескольких километрах от него. Когда утром мы зашли в Таганрог, половина домов была разрушена. Мне поручили прочесывать кварталы и всех выживших отправлять в специальный лагерь для военнопленных.
Август. Сегодня я узнал, что командиром нашего полка назначен лорд Маркус. Слухи о нем подтвердились. Каждый день он забирал в свою палатку русских из лагеря для военнопленных, а на утро их трупы закапывали в стороне. Я не знал, как к этому относиться. Лорд Маркус известен своими открытиями. Он видный член научной коллегии Лондона и он подарил нашей нации множество заклинаний. Раньше я не задумывался, какой ценой он этого добивался. А сейчас...
Одиннадцатое сентября. Исследования что проводил лорд Маркус, были невероятны. Мне выпала огромная честь помогать ему в этом. Пока у нас ничего не получалось, но лорд не отчаивался. К сожалению, материала для исследований не хватало. Военнопленных перевезли и метрополию. Искать новый материал с каждым днем становилось все сложнее. Русские выставили против нас свою армию и перестали быть посмешищем. Оказалось что они воют не хуже чем мы, а наши успехи объяснялись лишь неожиданным ударом в их подбрюшье. Лорд Маркус с каждым днем становится все раздражительней. Его постоянно отрывают от экспериментов, заставляя защищать наши ряды от атак русских кудесников. Свою злость он срывает на мне.
Этот день я запомню надолго. Мой взвод погиб. Мы, все кому посчастливилось выжить в этом ужасе — бежали. Ночная атака русских превратилась в настоящий ночной кошмар. Мои друзья, офицеры с которыми я играл в бридж, все они погибли.
Хотел написать письмо матери. Долго сидел над ним, не зная, что рассказать, а о чем умолчать и в итоге так его и не написал. Не думаю, что она одобрит мою практику у лорда Маркуса, а больше писать мне не о чем.
Меня перевели в другой полк. Тут ужасно. Лорд Коулман презирал всех, кто сбежал в тот день с поля боя. Своими дальнейшими действиями, он пытался от нас избавиться, считая, что мы несем ему неудачу и позорим мундир. Вот и сейчас он через своих заместителей дал мне задание, с которого я могу и не вернуться. В помощь мне выделили отделение индийских солдат. Под покровом ночи мы должны совершить прыжок с парашютом, и зачеркнуто...
Последняя страница была замарана кровью и чернилами.
Я дочитал дневник до конца и закрыл его. Было интересно следить за мыслями этого волшебника. Его первыми сомнениями. Как он менялся, черствел душой, а потом перестал называть нас людьми, называя материалом для исследований.
Чиркнув спичкой, я поджег дневник и наблюдал, как он сгорает, превращаясь в пепел. Мерзкая нация эти англичане. Я сжал кулаки. Теперь я понимал, почему их так ненавидят по всему миру. Особенно в колониях, в Индии. Ради личной выгоды, англы готовы на все.
Поднявшись с пенька, на котором сидел, я отряхнулся и пошел в расположение роты.
Смотреть на то, как Семен идет мимо и не иметь возможности вцепиться ему в горло вызывало у Глеба — Петра зубной скрежет. Еще не время, твердил он себе.
Мать о многом умолчала, когда вернула его к жизни. Он потер грудь, чувствуя, как ворочается внутри червь. К горлу подошла отрыжка и он отошел в сторону, чтобы солдаты его отделения не заметили, как он рыгает и загрязняет воздух вокруг нечистотами.
Растения, на которые он срыгнул, пожухли и почернели, а червь внутри него довольно заворочался и подарил волну тепла.
Церковь. Глеб скривил губы в жесткой усмешке и его перекосило. Один уголок рта задрался выше другого.
Да что они могут? Твари. Что он им сделал, а? Вонючий послушник проходит через его окоп уже третий раз за день и все вынюхивает, останавливаясь на каждом шагу. О, вот и он. Снова идет, гадина. В груди зародилась злость. Последний раз он убивал, когда они шли в наступление на англичан. Трупы тогда не нашли и те солдаты его роты до сих пор считаются без вести пропавшими.
Послушник прошел в метре от него и неожиданно остановился, начав поворачивать голову в его сторону. Эта зараза что-то почувствовал! Выхода нет.
— Ха, — выдохнул Глеб на замахе, ударив его острой кромкой саперной лопаты в район шеи. Хруст.
Послушник постоял еще секунду на ногах, а потом упал на колени. Он как немой открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить и словечка. Попытался поднять руки, остановить кровь, текущую из шеи, но тут силы его покинули.
Глеб осмотрелся. Рядом никого не было. Офицеры и другие солдаты редко ходили этим окопом, так как здесь всегда воняло, и он как зверь почуявший запах крови заметался по сторонам, пока разум не возобладал, и он не начал копать яму прямо тут, под ногами. Тело послушника полетело туда. Еще два часа никто мимо не проходил, и он успел спрятать все следы. Пришла смена караула, и они тоже ничего не заметили.