Бьерн. Том 4

— Не сомневаюсь. В конце концов, это ты её строил, а значит, вероятно, и знаешь,чем такое пробивать. Но я другого надёжного варианта, кроме воинов скверны, не вижу!

— А надёжного способа и нет, — поморщившись, согласился с товарищем.

Не случайно же первая мировая осталась в памяти, как одна из самых страшных войн. Пулемёты и дальнобойная артиллерия уже были, танки ещё нет, и прорывать оборону, кроме долгой работы артиллерии и штурма пехотой, было нечем. А сильно после появились хорошие противотанковые средства, снизив роль танков и вернув преимущество на сторону обороняющихся.

У нас тут есть магия и скверна, что изменит баланс сил и вектор развития средств войны. Но насколько сильно — ещё только предстоит выяснить. В конце концов, может так окажеться, что будет и вовсе невыгодно содержать огромные армии, а проще — несколько тысяч залитых скверной под маковку специалистов.

— Тем более, — тряхнул косичками на бороде Свен. — Именно поэтому я собираюсь взять то, что могу, пока понимаю, как воевать. Не хочу ждать момента, когда, чтобы взять хутор на пять домов, придётся положить тысячи бойцов.

— Действуй. А я попробую придумать, как обеспечить все ваши запросы порохом…

— Благодарю!

Добив одним глотком остывший кофе, северянин поднялся и, пожав мне на прощание руку, вышел. Я же, продолжая обдумывать подложенную северянином проблему, поднялся и вышел за дверь. Кабинет Элеоноры, поворот, спуск по лестнице, и вот я на улице. Хочется отвлечься от всех этих чужих проблем.

Потренироваться? Да нет — лень. Лучше прогуляюсь. Кивнув Зотлтану на ворота, я неспешно, с несколькими воинами за спиной, отправился осматривать город. Но уже через сотню метров надоело отвечать на приветствия горожан и держать на лице приклеенную улыбку.

— Я в цеха, — предупредил Золтана и одним прыжком запрыгнул на крышу дома впереди.

Оттуда ещё на одну крышу, потом на другую. И, несколько прыжков спустя, вбил пятки в землю за пропускным пунктом. Жаль, что в городе не так уж и много крыш, способных без проблем пережить такой мой способ перемещения. А жители тех домов, что могут, ругаются так, чтобы я не слышал, и укрепляют стропила.

Ну а стена вокруг цехов и пропускной пункт возникли, когда в городе появились первые чужие глаза и уши, сразу после деблокады. Сейчас, когда у нас есть, считай, официальные шпионы от гномов, оно стал ещё актуальней.

В целом, стратегически, мне, скорее, выгодно распространение знаний. Мы не сможем охватить всё, и чужие результаты могут сильно помочь общему прогрессу.

Но тактически мне нужны деньги от продажи наших товаров и сохранение разрыва в качестве и количестве вооружений с другими странами. И пару лет тайну процесса для выплавки стали я бы хотел оставить за собой.

Сейчас же, шёл по цехам, смотря как штампуют, вытачивают и сверлят. С интересом остановился возле основного пресса цеха. Многотонный кусок чугуна медленно поднялся и рухнул, придавая форму передней части кирасы, попутно отрубая лишний металл.

Тут же рабочие забрали продукт и положили новый лист, через мгновение дёрнув рубильник, опуская пресс. Такой вот процесс. Кованая броня по качеству лучше, но затраты времени на изготовление там совсем другие. Будем брать ценой и качеством самой стали.

Правда, всё же, не очень понятно, а нужно ли оно дальше такое снаряжение? На продажу да, но нам? Впрочем, лучше так, чем ничего. И если мы сразу будем комплектовать воинов нормальной защитой, то не придётся перевооружаться потом, когда у противников появится артиллерия, и на поле боя начнут царить осколочные ранения, от которых латы как раз станут отличной защитой.

Мне самому интересно, к чему приведёт адаптация полного доспеха под реалии совсем другой войны. Причём, продолжая единую традицию защитного снаряжения, а не пропуская сотни лет на бездоспешный промежуток.

Остановился и возле магов, проверяющих готовые изделия. Тут я только восхищённо открыл рот. Никакого сравнения с моими рунными поделками! На моих глазах мастера зажали готовый винтовочный ствол в тиски, и один из магов махнул пальцем, активируя сложный рунный контур.

Над изделием зависла его полупрозрачная иллюзорная копия, ещё и раскрашенная в разные тона зелёного с небольшим красным пятнышком. Поймав мой взгляд, маг на проверке выпрямился и, явно красуясь, достал исписанный рунами кусок металла.

Приложил его к дефектному участку ствола, на секунду замер, прикрыв глаза, а после отложил инструмент и гордо постучал по изделию. Красный участок на стволе исчез. Я кивнул, показывая, что заметил мастера и его труд. А сам пытался понять принцип рунного контура на его инструменте, который мастер отложил заряжаться в специальное крепление на тарахтящем дизеле рядом.

Явно там комплексное воздействие. Ослабление межмолекулярных связей, потом обработка и укрепление их обратно. Действие, разложенное на два десятка простых рун, а не единой руной трансформации. Но ведь работает же?

Магам так и сварка не нужна, даже без Фионы. Обойдутся артефактами, пусть кристаллизация и накладывает сложности на более затратные воздействия. Да и, в целом, если нельзя приложить много силы сразу, достаточно прилагать немного, но часто. Это не везде возможно, но голь на выдумки хитра. Главное — обеспечить маной.

Продолжил экскурсию, уже внимательней осматривая оборудование, сверяясь со своим чутьём энергии. И да, руны использовали практически везде. Даже на сверлильном станке, сейчас готовившем очередной ствол, использовалось ослабление молекулярных связей, облегчая проход заготовки.

Весь цех был разрисован краской, проводящей ману, обеспечивая функционирование сотен рунных контуров. Остановившись возле одного, иллюзией транслирующего состояние стали в прокатном станке, застыл на минуту. Не могу разобраться. Знакомые сочетания есть, но не связываются в единую картину.

Вздохнув, покинул цех и присел на лавочке возле проходной в окружении недавно высаженных невысоких сосёнок. В отдалении замер Золтан с остальными охранниками ценного тела, наконец, догнав меня. Прошелестели шаги, и рядом опустилась Фиона, лениво поинтересовавшись:

— И что же тебя так расстроило?

— Руны. Вы тут такого накрутили, что перестал понимать, как оно функционирует.

— Я и сама иногда не знаю, — усмехнулась она, заправляя выбившуюся из-под косынки прядь волос за длинное ушко.

— Ты? Не знаешь?!

— Их зачастую по десять дней рисуют, пока работать не начнёт, причём разные люди. То, что в итоге получается, иногда нужно дополнительно расшифровывать. Принцип-то понятен, но вот конкретные сочетания иногда ставят в тупик.

Я улыбнулся. Даже если она меня так успокаивает, всё равно приятно. Почесав в затылке, поинтересовался:

— Кстати о рунах. Они перестали деградировать? Или нужно больше их использования?

— Намного больше. Лет через пять скажу результат.

Я кивнул и спросил о другом, более важном для меня, чем железо, магия и руны:

— Что скажешь про дочку? Всё в порядке?

— Ты влил столько скверны, что с ней будет всё нормально, даже если она станет питаться сырым мясом. Не беспокойся.

— Тогда, если всё будет хорошо, нужно отправляться в горы. В Бродно ничего делать серьёзного нельзя, сплошные глаза и уши. Ещё и эти гномы…

— Прими их посла, наконец. Узнай, чего они хотят. А то так и будут по тавернам поить наших рабочих, пытаясь вызнать все секреты.

— Удачно? — хмыкнул я.

— Безусловно, что-то они узнают, но больше просто мешают нам работать. Так что останови их поползновения, хватит уже под ногами путаться.

— Хорошо, — я поднялся с лавочки, — тогда, как закончу, отправляемся в Железногорск?

— Да.

Я кивнул на прощание и быстрым шагом вернулся обратно домой, где попросил Золтана организовать мне встречу с послом гномов. И тот не заставил себя ждать, уже пару часов спустя стоя напротив меня.

С интересом оглядел мой кабинет, заваленный книгами и бумагами, с большой картой мира на стене, поклонился.