Страница 17 из 26
Мать шевелится, кое-как перемещается в сидячее положение, светя своими обвисшими сиськами. Потом наконец соображает, что не мешало бы прикрыться.
— Ой, Толя, оденься, Серёжа пришёл. А ты чего так рано сегодня? — едва ворочая языком, спрашивает она меня.
Рано, блять. Двенадцать ночи.
— Толя, оделся и съ*бался нах*й отсюда, — понизив голос, чтобы не слышали соседи, цежу я. Стены у нас картонные.
Толя оказывается огромной жирной тушей. Поднимается, как гора, на материном разложенном диване, щурится, разглядывая меня. Чешет свои волосатые яйца.
Отвратительный, с заплывшей рожей, воняет на всю квартиру, как ей не противно с таким?*
— Это твой отпрыск, что ли? Чё борзый такой? — басит это чмо.
Начинаю закипать:
— Ты в курсе, что она замужем? Оделся и пошёл нах*уй отсюда, я сказал!
— А ну замолчи! — Мать встаёт с постели, накидывает на себя халат, завязывает вокруг талии пояс. — Тебя не касается моя личная жизнь, сколько раз говорила — не лезь! Я для того тебя растила, чтобы ты теперь мне всё портил?!
— Шлюха, — цежу я. — Отец скоро выйдет, как ты ему в глаза смотреть будешь?!
— Да как ты смеешь! — взвизгивает мать. — Твой отец сам сделал выбор, когда сел! Я его ждать не обещала!
— А что ты ему обещала? Со всем районом перетрахаться?! Чё уставился, козёл, я сказал, одевайся и вали отсюда!
— Пасть свою завали, щенок, не дорос еще мне указывать.
Достаю отцовскую монтировку из-под своего дивана.
— Давай проверим, дорос или нет.
Боров наконец соизволяет натянуть трусы, поднимает свою тушу с дивана и идёт на меня.
— А ну отдай, детям такие штуки не игрушка.
— Ты своих детей воспитывай, урод. А меня и мать оставь в покое.
Предпринимает попытку отобрать у меня монтировку, но я замахиваюсь и бью ему по рёбрам. Толя сгибается пополам, корчится от боли, а я опускаю монтировку ещё разок, поперёк его жирной спины, добавляя острых ощущений.
Мать визжит, вцепляется сзади в мою толстовку, пытается оттащить назад. Я быстро выкручиваюсь из её рук, но чёртов боров, воспользовавшись заминкой, успевает схватить меня за щиколотку и повалить на пол.
И в тот же миг на меня начинают сыпаться удары. Такое ощущение, что сразу отовсюду. В голову, в печень, в живот. Вспышки адской боли ослепляют, а потом я отрубаюсь.