Потаенный дворец

— Вы найдете их здесь. Моя кузина — назову ее так — работает в банке, куда поступают деньги и откуда ваш отец их получает. Как я говорил, ваш отец пользуется подложным именем, но моя кузина узнала его по фотографии в «Тан».

— Где находится банк?

— Все есть в папке. Банк находится в дальнем пригороде, и при других обстоятельствах никто бы не узнал вашего отца. Правительственные чиновники — это, как правило, серые, безликие люди. Опять-таки при других обстоятельствах его лицо не появилось бы в газете, но, поскольку в его министерстве сейчас нет министра, пришлось светиться ему.

— Но зачем моему отцу понадобилась подставная компания? Бессмыслица какая-то!

— У вашего отца есть и другой секрет, о котором вы тоже не знаете.

Розали уставилась на него, ощущая неприятное чувство в груди.

— Неужели вторая семья?

— Спешу успокоить вашу душу: нет, — засмеялся Пьер. — Он склонен к азартным играм.

— Где?

— В частных тайных клубах.

— А почему бы вам не пойти прямо к моему отцу?

Пьер скривил губы:

— Потому что он мигом взбрыкнется, а меня, скорее всего, арестуют как шантажиста.

— Вы и есть шантажист.

— Возможно. — Пьер взял серьги и улыбнулся. — Но я не жаден. Этого мне вполне хватит.

— Кто еще знает об этом?

— О банке знает только моя кузина. Но у меня есть помощник, который работает в одном из частных клубов. Каждому из них известна лишь часть правды. Я единственный, кто соединил обе части и сделал выводы.

На следующий день — это было воскресенье — Розали не находила себе места. Ее нервы натянулись до предела. Показывать папку отцу или нет? Если покажет, он разозлится, в том числе и на нее, и будет все отрицать. А если утаить, что тогда? Аппетиты Пьера и его кузины могут возрасти. Шантажист потребует новой дани или даже обратится в полицию. Если разразится скандал, ее семья потеряет все. Отец может попасть в тюрьму. Розали не относилась к отцу с обожанием, но и ненависти к нему не испытывала. Во всяком случае, если она отдаст ему папку, это убережет его от позора и бесчестья.

Обед, как всегда, тянулся долго и уныло. Мать жевала еле-еле. Нервничающая Розали постукивала ногой по полу, за что родители отчитали ее, напомнив о правилах поведения за столом. Едва встав из-за стола, она сбегала к себе в комнату и вернулась с папкой.

— Папа, тебе нужно это посмотреть, — сказала она, протягивая папку отцу.

Тот даже головы не поднял.

— Ты же видишь, я читаю. Положи, потом взгляну.

— Папа, твое чтение обождет. Это важно.

— Не смей так разговаривать с отцом! — взвилась мать. — Что ты себе позволяешь?

— Но маман…

— Хорошо, давай сюда, — сказал отец и взял папку.

Розали с беспокойством следила, как он открыл папку и начал читать. Его лицо побледнело.

— Что это? — спросила мать.

Отец отвернулся. Тогда мать вырвала у него папку.

Розали застыла на месте и затаила дыхание. Отец глядел в пол и тяжело дышал.

В гостиной стало зловеще тихо.

Потом мать встала с дивана. Ее лицо было белым и перекошенным от гнева. Подойдя к Розали, она с силой ударила дочь по лицу:

— Как ты смела?!

Розали вскрикнула и попятилась назад, потирая ударенную щеку.

Отец забрал папку у жены и попытался спрятать, но у него тряслись руки. Прежнего самодовольного выражения лица как не бывало.

— Чушь какая-то! — бросил он. — Как ты могла принести мне эти гнусные бумажки?

— Мне это дали. Я подумала, что тебе необходимо знать.

— Нелепость! — усмехнулся он, однако в его злости ощущалось что-то еще. — И ты всерьез поверила в эту грязную инсинуацию?

— Я… я не знала, чему верить.

— Довольно! И слышать больше не желаю!

Родители как-то странно переглянулись. Розали не сомневалась: мать что-то знает об этом.

— Вероломная маленькая дрянь — вот ты кто! — язвительно бросила ей мать. — Чем раньше ты покинешь наш дом и начнешь жить самостоятельно в реальном мире, тем лучше. Тогда ты быстро убедишься, насколько тяжела жизнь.

Розали в слезах убежала к себе в комнату. Вскоре она услышала, как громко хлопнула входная дверь. Отец покинул квартиру, хотя всегда проводил воскресные дни дома.

Боль в щеке не унималась. Розали сидела у себя в комнате, раздумывая, как ей быть. Снаружи доносился стук материнских каблуков. Мать безостановочно ходила по коридору и прихожей.

Через несколько часов отец вернулся.

Родители о чем-то говорили. Сначала вполголоса, затем все громче. Мать всхлипывала и обвиняла отца. Потом отец хлопнул дверью. Как ни хотелось Розали узнать, в чем дело, она понимала: ей все равно не скажут. Более того, еще и назовут виновной.

Ее глаза были полны слез.

— Это нечестно, — бормотала она. — Моей вины здесь нет.

Она ведь пыталась помочь, она честно хотела предупредить отца. Но она хорошо знала родителей. Этого ей никогда не простят. Мать уже ненавидела ее — позднего, нежданного и нежеланного ребенка, вечно лезущего не в свои дела.

И вдруг она поняла, как ей поступить. То, что могло случиться, все равно случится, а с ней или без нее — значения не имело. Если она останется, ее посадят под замок и выход из домашней тюрьмы будет только один — замужество. Ни на что другое мать не согласится. А если при этом еще разразится семейный скандал? Ясно одно: танцев в ее жизни больше не будет. И не только. У нее и жизни-то больше не будет. Уехать к Клодетте не получится: сестре и так хватает хлопот с тремя дочерьми.

Будущее пугало, однако Розали гордилась своей независимостью и умением легко приспосабливаться. Ей ничего не стоит сняться с места и уехать куда-нибудь.

Пора проверить, так ли это на самом деле.

В родительском доме ее ничто не держало.