Страница 9 из 81
Я лишь отрицательно покачал головой. Не то чтобы я в самом деле был обременен сейчас какими-то заботами. Но мне следовало делать то же самое, что и Женьке — и в утроенном темпе. Как оказалось, кровнорожденные подопечные не бегают табунами по улицам. Мне-то казалось, что я запросто при помощи ясночтения смогу отыскать того, кто подходит мне лучше остальных. Но, словно почуяв за собой охоту, тот самый избранный подопечный прятался изо всех сил, не желая попадаться на глаза. Конец этой недели грозил мне отчаянием и провалом практики — Николаевич, конечно, намекнул на еще две недели, которые даются ученику, но это ведь только в том случае, если у него нет подопечного. Я-то умудрился совершить глупость и едва ли не каждому в ухо крикнуть о своей крутости.
Теперь вот… приходилось за это расплачиваться.
Я таил надежды, что Славя, будучи ангелом, окажется той самой необычной и специально под меня подогнанной, но, как оказалось, тщетно. То ли я не там искал, то ли как-то не так.
Дельвиг выдохнул на наши отказы, но совсем не отчаялся. Я качнул головой — иногда мне казалось, что в этой жизнерадостной куче сала человеческого больше, чем в каждом здесь вместе взятом.
Откланявшись, я нырнул в туалет, осмотревшись по сторонам. Молодчиков Орлова ничуть не боялся, но это ведь не значило, что следовало давать им повод. Да и просто быть осторожным никогда не помешает.
Я распахнул дверцу кабинки, и в тот же миг резко отпрянул назад, столкнулся с старшекурсником, жутко спешащим облегчить бренное тело. Он удостоил меня всего лишь презрительного взгляда, но промолчал. Через мгновение я услышал тихий вздох долгожданного высвобождения.
Биска восседала на унитазе, словно королева, закинув ногу на ногу. Ей разве что не хватало короны и регалий. Я усмехнулся — да уж, ей бы очень даже пошло.
— Лучше места найти не могла? — тихо и шепотом спросил у нее. Наш негаданный свидетель не обратил на мое бормотание никакого внимания, заспешил прочь — мало ли чего этому младшекурснику еще в голову взбредет? Унитазов шугается, людей спешащих толкнуть норовит — ну его в дупу…
Правильно. Ну меня в самую дупу, так спокойней.
— Не могла же я ждать, когда ты поскачешь сайгаком в свою разлюбимую комнатушку.
— Могла бы хоть как-то намекнуть.
— И вылезти из лампочки или радио, чтобы ты наложил в штаны? Нет уж, лучше в том месте, где тебе не грозит оконфузиться.
Как ни крути, а смысл в ее словах был. Я закусил губу: дня три или четыре назад, когда мы предавались плотским утехам, я попросил чертовку об услуге — глянуть, как там Майка? После нашей ночной вылазки она как будто снова исчезла с радаров. Я ждал, что она пришлет весточку или передаст вместе с Алиской какое письмо, но ни слуги, ни горничной-велеса. Я бы не отказался погладить последнюю по голове, ощупать ее пушистый хвост…
— Узнала? Есть новости? — Я требовал от Биски отчета здесь и сейчас. Ухмыльнулся — как будто бы мы были в каком-нибудь дрянном шпионском фильме. Не хватало только обменяться паролями и назначить следующую встречу.
Биска устало покачала головой, привычным жестом потерла рога.
— В порядке твоя Майя, ничего с ней не случилось.
— Слава богу, — вырвалось у меня со вздохом облегчения, бесовка тотчас же нахмурилась.
— Как грубо.
Ей не нравилось любое упоминание святых в ее присутствии. А уж как она морщила свой маленький носик, когда учуяла, что я неплохо провел время с ангелицей — описать невозможно. В ней бесились ревность вперемешку с дикой завистью.
— Отец прознал про ее ночную вылазку. Сложил два и два — мы сверкали огнями на весь город. Я не знаю, что ему рассказали. Но он решил лишить ее свободы.
— Заточил в башне, заставил выращивать бесконечно длинную косу? — позволил себе горькую усмешку. Дьяволица лишь часто закачала головой в ответ.
— Нет. Но вместо домашнего ареста определил ее в Институт Благородных Девиц, в котором она и без того учится. Запретил ей вылезать из него на протяжении месяца. Этакий домашний арест. Сейчас вон лежит, рыдает, всю подушку слезами залила.
Я закусил губу.
— А Алиска?
— Про лисичку разговора не было. Хочешь знать, что с ней, сходи как-нибудь сам. Если, конечно, Тармаев-старший не выгонит взашей. Старик зол на тебя так, что готов порвать вручную при встрече. Неужели у вас можно заслужить к себе такую ненависть, просто кого-то трахнув?
Я подозревал, что дело в другом, но высказывать вслух не стал.
— А Ночка? — Судьба несчастной коровки, жутко пострадавшей от наших пыток все никак не выходила у меня из головы. Одно дело, издеваться над разбойниками, насильниками и убийцами, и совсем другое — над девчонкой, едва ли понимающей, что ее используют.
— А что с ней? Провалилась в свойственный ее сородичам восстановительный сон, вот только вряд ли проснется. Руки-ноги назад не отрастают. Честно говоря, не понимаю, чего ты о ней решил спросить. Вам следовало бросить ее в ближайшей канаве и забыть о ней, как о дурном сне.
— С чего у тебя вдруг к ней такая лютая ненависть?
— Как грубо. — Ей не понравилось то, что я сказал, и она на миг зажмурилась, снова схватилась за рога. — Она служила святочертому. Если бы не ее грехи, Иоганн бы так никогда не разросся.
Вот уж о чьей судьбе я нисколько не волновался, так это о его. Верил: что бы с ним ни вытворяла Биска, он это точно заслужил. Я закусил губу, привалился к стене кабинки, зажмурился. Все летело к дьяволу под хвост. Мне хотелось резкого развития событий, встретиться как можно скорее с своей двоюродной сестрицей через Майю. Вызнать, какие у нее ко мне претензии, раз она намалевала то письмецо и заплатила за мое убийство. А теперь получалось, через Майю это осуществить невозможно, нужно искать другие способы.
— Ну ладно, я пойду, — сказала Биска, вертясь от нетерпения. Мое молчание сумело ее утомить, а послушно ждать, что я скажу еще, ей было попросту не под силу.
— Стой. А это что? — ткнул в свежий шрам на ее плече. Я мог поклясться, что еще позавчера его не было. Либо моя подручная чертовка — мазохистка, либо кто-то ее постоянно и ежедневно истязает. Мне было чертовски жаль, как бы смешно это ни звучало, что ясночтение ничем не способно мне помочь в этом.
— Иди уж, герой-любовник. Оставь хотя бы частицу моего тела мне самой, хорошо?
Она вдруг встала — я ждал, что будет делать дальше. Нырнет в унитаз или закружится вихрем, скользнув в горящую над нашей головой лампочку? Вместо этого, покачивая красивыми бедрами, подразнивая раскачивающимся хвостом, она решила меня удивить и выйти через дверь.