Поэзия зла

Надо же, любовный треугольник… Меня это неожиданно задевает за живое. Я отвожу взгляд.

– Весь этот мир действительно зациклен на убийствах. Они у него и в начале, и в конце.

Где-то в глубине горла я ощущаю горький привкус. Мысли возвращаются к отцу. По иронии судьбы, его убили не за плохие дела, а за хорошие. Тот бывший зэк элементарно хотел отплатить ему за то, что отец десять лет назад упек его за решетку.

– С таким же успехом можно было бы просто смириться с судьбой и встречаться друг с другом, – поддразнивает меня Лэнг, и не случайно. Он, без сомнения, считал мою реакцию и знает, о чем идет речь. – Ведь мы все равно постоянно вместе, – добавляет он. – Два значка, одно сердце.

Я качаю головой над его дурашливостью, которая, в общем-то, намеренная. Мы искрим вместе, но это та искра, которая разжигает неправильный огонь. Такой, от которого бежишь, а не стремишься к нему.

– Забавно, – говорю я, – что я пробовала встречаться с кем-то из нашего ведомства, и это не сработало. Повторения мне не нужно.

– Не буду комментировать то, что было между тобой и Уэйдом Миллером из ФБР. Я предпочитаю фокусироваться на «здесь и сейчас», на тебе и мне. Ты знаешь, что хочешь мое тело.

Я смешливо фыркаю – моя обычная реакция на чье-нибудь вранье, не говоря уж о Лэнге, – и указываю ему на руль:

– Езжай давай. Нам нужно поймать убийцу и найти живым и невредимым детектива.

– Да-да, ты права. Обнаженность – лучший способ двоим возненавидеть друг друга.

В его словах чувствуется язвительность – верный признак того, что о своих любовных похождениях Лэнг просто шутит, а то, что его могут принять за жиголо, волнует его всерьез. Ничего, все мы люди…

Мы примерно в полпути от участка, и я уже давно окунулась в материалы дела, когда мне в голову приходит то, что недавно сказал Лэнг: «Не могу представить себе монстра настолько жуткого, чтобы напугать Робертса». В этом и есть суть проблемы. То, что мы не можем представить себе этого монстра, не означает, что его нет.

Глава 6

Поездку от дома Робертса до офиса медэксперта, расположенного в центре, расхолаживающей назвать нельзя. Мы с Лэнгом застреваем в душной предвечерней пробке. Час пик. Когда истекает шестой и начинается седьмой час, я все цепляюсь за надежду, что медэксперт по делу Саммера еще на месте, хотя уже понятно, что придется перезванивать ему с дороги. В папке я нахожу его имя – и издаю стон.

– Хочешь порадоваться? – спрашиваю Лэнга. – Впереди у нас встреча с Тревором Ричардсом.

– Кислотный ублюдок, – рыкает Лэнг, прежде чем добавить: – Он, скорее всего, уже ушел, а если нет, то задерживаться ради тебя не станет. Шоколад на такого не действует.

Учитывая, что Тревор такой и есть, Лэнг, безусловно, прав, но меня это не останавливает.

– Но попытаться-то надо. У меня есть номер его сотового.

Я просматриваю свои контакты и нажимаю автоматический набор.

– Детектив Джаз? – неохотно приветствует он. – Каковы бы ни были ваши желания, время сейчас неподходящее.

Я решаю сделать его подходящим для себя.

– Я звоню по делу Саммера. Дело в том, что мне теперь поручено вести его вместо Робертса.

– Неделя выдалась крайне напряженной, – ворчит Тревор, хотя, с другой стороны, он ворчит всегда. На пятом десятке, разведенный и обозленный на весь мир. В определенном смысле я ему сочувствую. Бдение над трупами в режиме 24 на 7 не делает пользы ни взглядам человека на мир, ни, насколько можно судить, его личной жизни. А уж интимной и подавно.

– Сегодня я до ночи не задерживаюсь, – продолжает он, – а завтра я здесь только до полудня. До моего ухода вы вряд ли успеете.

– Да, но…

– Будем считать, что с этим покончено. Сестра умершего ждет, когда вы, ребята, завизируете отправку тела в ее родной штат.

– Очень надеюсь, что у нас будет возможность переговорить о результатах и увидеть тело до того, как это произойдет. Я готова встретиться с вами в офисе пораньше. Можно с самого утра.

– Это необязательно. – Тревор не предлагает никаких дальнейших объяснений, просто констатирует факт. – Саммерс мертв. Он был отравлен. Мы ждем результатов токсикологической экспертизы, но могу с уверенностью сказать: орудием убийства был цианид. Как я оперативно пришел к такому выводу еще до того, как поступили отчеты токсикологов, будет содержаться в моих отчетах, которые вы получите завтра.

– А сегодня вечером можно?

– Нет. – Его голос звучит резко и беспощадно. – Что-нибудь еще?

– Веревки…

– Переданы в криминалистическую лабораторию. Только это не веревки, а подвязки штор у жертвы на квартире.

Разумеется. Поэт (именно такое прозвище приходит мне в голову) не стал бы использовать ничего, что может вывести к моменту покупки. Бумага, на которой напечатано стихотворение, скорее всего, стандартная для копирования, которая распространена в офисах по всей стране.

Я наспех сворачиваю разговор.

– Все как ты предсказывал, – объявляю, пряча телефон обратно в карман, после чего пересказываю Лэнгу общее содержание звонка.

– По крайней мере, мы подтвердили наличие цианида, – говорит он.

– Каков дальнейший план? Тебе обратно в участок? Или думаешь ехать дальше, выслеживать Робертса?

– Нужно разделять и осваивать. Хочу поработать над делом.

С этим настроем я решаю осмотреть место преступления. Лэнг высаживает меня возле моей машины, дремлющей в служебном гараже – «Форд Фокус» пятилетней давности, – и через минуту я, уже одна, сижу за рулем этой практичной серебристой штуковины. Для меня в ней нет ничего сентиментального, в отличие от лэнговского «Мустанга», который напоминает ему автомобиль отца. Для меня же машина – лишь средство передвижения.

Лэнг со своим отцом был близок. Он, как и мой, погиб при исполнении служебных обязанностей. Я со своим близка не была. Даже непонятно, почему я считала, что общая с ним сфера деятельности все изменит; или, учитывая, как он вел себя бóльшую часть моей жизни, почему я вообще думала что-то изменить. В любом случае это не сработало, и все кончено. Он ушел из своей и моей жизни.

Злясь на себя за то, что я вообще лезу в эту кроличью нору, раскладываю свои вещи на сиденье, хлопаю дверцей и завожу мотор; с ним включается и кондиционер. Полистав материалы, убеждаюсь, что книжный магазин Саммера находится неподалеку, прямо здесь, в центре города.

Уже вскоре я прибываю к месту. Красноватое солнце спускается за горизонт, затянутый знойной дымкой. Заезжаю на скудно освещенную парковку, которая, кажется, обступает строение со всех сторон. Паркуюсь со стороны, где находится входная дверь, – по центру пустующей площадки, которая дает обширный зрительный охват всей местности.

На смену дневному светилу восходит яркая белая луна, вкрадчиво освещая то, что оказывается очаровательным книжным магазинчиком. Его стены выкрашены в бирюзовый цвет, а по оштукатуренным стенам плавают изображения книг. Я просто сижу и вдумчиво созерцаю. На местах преступления мне нравится сидеть и словно вбирать их в себя. Сейчас я прорабатываю материалы дела и свои мысли. Кто-то сочтет это за бзик, но я давно доказала себе, что само нахождение в таких местах приводит к новым и важным открытиям. Подчас откровениям.

Заглушив мотор, я оглядываю душащую стены здания темноту – укрытие для всех, кто прячется поблизости; идеальная завеса для сокрытия под ней и внутри. Нет никаких сомнений, что эту тьму в своих интересах использовал и Поэт; она ему друг и пособник в совершении убийства. Под ее одеянием его никто не заметил бы. Сейчас там тоже может находиться кто угодно, а я и не в курсе.

Глава 7

Звонит сотовый, и я отрываю взгляд от темноты. На дисплее значится номер Чака.

– Что-нибудь есть?

– Я отправил тебе по имейлу зашифрованный файл с кучей случайных данных, которые могут оказаться полезными. А интереса ради еще и сделал перекрестную ссылку на связь между Робертсом и жертвой. Ничего не нашел.