Страница 13 из 87
ЛЕКСИ
Два месяца спустя…
Думаю, я знаю, где все пошло не так. В тот момент, когда я встретила эти темные глаза и увидела наглую ухмылку. Когда я поняла, что хочу его отца больше, чем его. Когда он сказал красивые слова, которые я до сих пор повторяю в голове, и когда я поняла, что он тоже хочет меня. С тех пор, каждый день, каждое невинное прикосновение, улыбка, смех и шутка заставляли меня забыть обо всем и обо всех, включая Джастина.
В ту ночь, когда рука Джастина лежала у меня на животе, я не могла уснуть, мечтая, чтобы это был кто-то другой. Так что да, я могу понять, почему и когда. Это вбило клин между нами, даже если Джастин не знал почему, а я не говорила об этом.
Я даже не заметила, когда он начал изменять, и, честно говоря, если бы заметила, не думаю, что мне было бы до этого дело. Он стал занудой, человеком, с которым, как мне казалось, я должна быть вместе, потому что он был хорошим, добрым и милым… Но насколько мил мужчина, который может трахать другую женщину, пока ты находишься в соседней комнате на вечеринке?
Я узнала об этом не в тот вечер, нет, я узнала об этом около двух дней назад. И, честно говоря, я почувствовала облегчение. Дерьмово, но правда, и когда я столкнулась с ним, и он разорвал отношения, заявив, что я слишком много работаю, слишком многого хочу, я улыбнулась. Я улыбнулась, потому что все, что я чувствовала – это свободу. Наконец-то все закончилось.
Глупо, я знаю.
Может быть, часть меня осталась, потому что это была моя единственная связь с Тайлером. Может быть, я осталась, потому что устала страдать от тех плохих мальчиков, на которых я так легко западала, с их темными глазами и улыбками, увлажнящие трусики. Те, кто называл меня горячей прежде, чем красивой, и кто видел мое тело прежде, чем мою улыбку.
Все кончено.
Разве я не должна быть расстроена?
Мы были вместе почти шесть месяцев. Одни из самых долгих моих отношений за многие годы, и все же я не расстроилась. Я даже пожелала ему счастья, когда уходила. Он был расстроен, зол, и я поняла, что он пытается причинить мне боль, вывести меня из себя.
Знал ли он, что даже когда я лежала в постели рядом с ним ночью, я была далеко от него?
Что еще до того, как все закончилось, я была одной ногой за дверью?
Возможно. Я никогда не хотела причинить ему боль, но, думаю, я сделала это, и когда я думаю о нем, я чувствую себя виноватой… и, ладно, немного обиженной. Он должен был быть хорошим парнем, черт побери, и даже несмотря на облегчение, я злюсь, что он изменил. Он мог бросить меня, что угодно, но измена? Мудацкий поступок.
Я несколько дней накручиваю себя, переходя от смеха к слезам, от боли к счастью. И когда я разбиваюсь, я понимаю одну вещь – я хочу отомстить, я хочу поквитаться.
Но только сегодня я знаю, как это сделать. Сейчас я на сцене, я флиртую и подмигиваю, прижимая перья к груди. Мои светлые волосы идеально завиты, а под перьями на мне только жемчуг. Свет прожектора падает на меня, поэтому я не вижу зрителей в уютном клубе, но я их слышу. Их аплодисменты громоподобны, они топают ногами и радуются, требуя еще. Я снова кланяюсь, жестом указывая на группу, и свет прожекторов исчезает. Я поворачиваюсь, чтобы уйти со сцены, моя программа на сегодня закончена, но тут мой взгляд останавливается на столе, который находится рядом со сценой, но в тени.
Я замираю, мое дыхание останавливается, а сердце учащенно бьется, когда я встречаюсь с этими темными, знакомыми глазами. Они смотрят на меня, даже в тусклом свете, и сейчас они мне более знакомы, чем глаза его сына. Он в костюме, как всегда. Его ноги расставлены, а в руке у него скотч. Пока я смотрю, он отпивает немного, и я поспешно ухожу со сцены.
Тайлер.
Что он здесь делает?
Глядя на себя в зеркало, я быстро влезаю в платье и надеваю туфли на каблуках, готовая к уходу, но не могу оторваться от зеркала. Я вытираю пот на своем загримированном лице, проводя рукой по подбородку и вокруг красных губ. Схватив ватную палочку, я протираю линии глаз, на которые нанесены тени, и замираю. Я теряю время, откладывая это.
Ты большая девочка, Лекси.
Повернувшись, я откидываю волосы за плечо и выхожу через дверь в зал. Я иду прямо к нему, зная, что если я этого не сделаю, то струшу, но я должна знать. Почему он здесь?
С каждым шагом, который я делаю, во мне растет сильное чувство, огонь, желание. Оно росло во мне с тех пор, как я впервые увидела его, и где-то внутри я знаю, что сегодня ночью оно взорвется.
Но кто останется на пепле?
Гореть так ярко и чувствовать так глубоко, что это вызывает привыкание, но когда все закончится, последствия оставят тебя слабым и разрушенным. Тайлер Филлипс погубит меня. Я знаю это, я видела это в его глазах.
Но я хочу этого.
Я хочу быть разрушенной им.
Сломанной и восстановленной.
Люди протягивают руки и поздравляют меня. Они говорят, но я их не слышу. Я улыбаюсь и иду дальше, пока не оказываюсь перед его столом. — Ты великолепна, — хвалит он, как всегда, поглощая меня, но на этот раз он скрывает потребность в своих глазах, когда они встречаются с моими.
— Почему ты здесь? — спрашиваю я, не слишком любезно.
Он откидывает другое сиденье. — Садись, Ангел.
Я сажусь, и его губы кривятся от этого. Он протягивает мне напиток, и я делаю глоток – джин, лед и лимон, мой любимый. Он вздыхает и оглядывается по сторонам. — Я хотел узнать, все ли у тебя в порядке. Я говорил с Джастином сегодня.
Облизнув губы, я тоже оглядываюсь по сторонам, не в силах встретиться с ним взглядом, не зная, что сказать. Он протягивает руку и хватает меня за плечо, притягивая к себе. Я смотрю вниз на его большую руку, лежащую на мне, и перевожу взгляд на его, дрожа от интенсивности, которую я там вижу. — Ты в порядке?
Я не отвечаю, я не в состоянии говорить под такой силой, и он почти болезненно сжимает руку, его губы недовольно поджались. — Ангел, — произносит он.
— Да и нет, — шепчу я, чтобы слышал только он.
Он молчит, просто смотрит на меня, ища во мне правду, и это слишком много, слишком поглощающе, слишком неожиданно. Я дергаю его за руку, и он отпускает ее, прежде чем сесть обратно. Я задыхаюсь, когда он отпускает меня, и поднимаю дрожащую руку, чтобы глотнуть свой напиток. Я облизываю губы, когда встречаю его взгляд. — Так вот почему ты действительно здесь? Чтобы узнать, все ли у меня в порядке после того, как твой сын порвал со мной?
Он хмурится, но не отводит взгляд. — И да, и нет, — признает он, и я киваю. Мы оба танцуем вокруг правды.
Причина, по которой он пришел, причина, по которой он не уходит. Причина, по которой я не ухожу, причина, по которой я наклоняюсь ближе.
Потребность.
Желание.
Желание узнать, будет ли это так же хорошо, как в моих фантазиях…
Запретный голос шепчет нам, что-то настолько неправильное, что это правильно. И когда я сжимаю свои бедра вместе, а его голодные глаза пожирают меня, я знаю. Я собираюсь трахнуть отца Джастина…
Тайлера.Я собираюсь трахнуть его, попробовать его на вкус и удовлетворить это желание, а когда мне станет лучше и я буду чувствовать себя удовлетворенной, я уйду, и все это будет хорошим воспоминанием, о котором можно будет иногда вспоминать.
Опрокинув бокал, я успокаиваюсь, зная, что собираюсь сделать. Больше не нужно танцевать вокруг этого, вертеться с нуждой и невысказанными словами. Сейчас или никогда. Отведя плечи назад, я улыбаюсь ему, направляя всю храбрость, которую я использую на сцене, что помогает мне произнести следующие слова.