Вождь викингов

Глава тридцатая Свадьба

Лето близилось к завершению, а вестей от Хрёрека со товарищи по-прежнему не было. Я беспокоился. Хрёрек обещал не только быть на моей свадьбе, но и выступить в качестве «отца» жениха. Меня то есть. Он и мои братья хирдманы, согласно намеченному списку, должны были уже появиться на Сёлунде. А вот не появились. Я даже немного беспокоился: а не случилось ли чего? Конечно, Хрёрек — человек авторитетный и силы немалой, но всё же… Тем более — никаких вестей. Плюс нехорошие намеки Ивара насчет ссоры Хрёрека и Сигурда Змеиного Глаза…

Однако время поджимало. То есть лично мне было по фиг, когда играть свадьбу, тем более что мы с Гудрун уже полгода жили, так сказать, в гражданском браке. Невеста вела хозяйство на пару с Хавчиком, спала со мной в одной постели, и было нам хорошо. Куда торопиться? Однако, по местным понятиям, существовало «благоприятное время» для заключения браков. И относились к этому здешние очень серьезно. Вплоть до того, что запросто могли перенести мероприятие еще на год. Тем более что мать моего сына Хельги и по совместительству — будущая теща вот уже две недели ходила мрачнее тучи. И не из-за ревности к собственной дочери (Боже упаси!), а только лишь потому, что некие приметы и результаты гаданий на наше совместное будущее ей категорически не нравились. При таком варианте перенос свадьбы на неблагоприятный временной интервал напрочь исключался. И мне даже было очень прозрачно намекнуто: реши я настаивать, и моя прекрасная невеста запросто может вернуться под материнское крылышко… Вплоть до наступления очередного благоприятного интервала. То бишь до следующей осени.

Позже выяснилось: Рунгерд неверно истолковала нехорошие знамения, ибо относились они как раз к нашей будущей свадьбе. Как знать, перенеси мы ее на другое время, беда прошла бы стороной. И уж точно ее удалось бы избежать, будь на моей свадьбе Хрёрек Сокол со своими хольдами. Или намекавший на добрый свадебный подарок Ивар Бескостный. Любой из этих двоих мог бы заставить норн не резать столь дорогие мне нити[38].

Но, как говорил мой дедушка Коля: «знал бы прикуп, жил бы в Сочи». В его время о Куршавеле еще не знали.

Так что на общем семейном совете, скрепя сердце, я одобрил решение большинства: Хрёрека-конунга с братьями-сопалубниками не ждать. Также не ждать и возвращения Ивара Бескостного. Часть его победоносного воинства уже вернулась (Гримар — в том числе), но сам Рагнарсон всё еще обретался в Нортумбрии, отжимая у англичан подобающие «подъемные». По поводу Ивара, впрочем, я не особо печалился. Конечно, самый настоящий Рагнарсон на свадьбе — это ахренительно круто. Но без Бескостного обстановка на моем бракосочетании будет куда душевнее. Эх, знал бы я, чем эта «душевность» обернется.

Хорошая новость. Мой замечательный двухэтажный особнячок был уже достроен и даже обставлен. Тем не менее свадьбу я решил праздновать в «старом» доме. И не потому, что он — просторнее и лучше заточен под грандиозные попойки, а потому, что от мысли о том, что может сотворить пьяная орда гостей с архитектурным шедевром Пэррика, мне заранее становилось больно и обидно.

А орда планировалась изрядная. Даже без участия Хрёрека с братвой. Это помолвка у нас проходила, можно сказать, кулуарно. Гостей этак на полсотни.

Но полноценная свадьба тянула минимум на триста ртов. И этакая прорва знакомого и полузнакомого народу должна была несколько дней подряд за мой счет ужираться до скотского состояния.

А еще — культурная программа. Суровые игры на свежем воздухе, голосистые скальды, плясуны-шуты-скоморохи… Драки, само собой, и брутальный секс с арендованными в Роскилле девками.

Такие вот здесь обычаи, понимаешь. Любят суровые скандинавские парни попраздновать. Да так, чтоб до конца жизни было что вспомнить.

По ходу у меня возникла небольшая проблемка. У порядочного жениха должна была быть родня. Ее отсутствие — грубое нарушение традиций. Да и регламент правовой без родичей никак не соблюсти. Это примерно как надевание колечка на несуществующий палец.

Раз моя настоящая родня, так сказать, вне доступа, у нее должна была быть полноценная замена.

В этой роли мог выступить, к примеру, названый брат. Однако Медвежонок уже был включен в процесс: играл роль отца будущей невесты.

Я очень рассчитывал на Хрёрека, но случился облом.

И что теперь делать? Без родича-мужчины никак не обойтись. Причем это должен быть человек никак не ниже меня рангом.

Выход отыскал Медвежонок. «Папой» будет Грандмастер датской школы берсерков дедушка Стенульф.

Ради такого дела Медвежонок не поленился сплавать на материк, в Сконе, и вынуть Каменного Волка из объятий вдовушки, опеку над которой (а заодно над ее имуществом и чадами) могучий старик великодушно принял позапрошлой зимой.

Стенульф не отказал. Погрузился на корабль и прибыл в мое поместье. В гренд, выражаясь по-здешнему.

Опекунство явно пошло Каменному Волку на пользу, поскольку одеваться он стал гораздо лучше, чем в ту пору, когда жил в лесу. Стенульф прибыл не один: привез с собой одного из опекаемых мальцов: сынка покойного ярла Лодина, шестилетнего бутуза с явными наклонностями отморозка.

Этого мини-берсерка Стенульф намеревался оставить у нас. Точнее, у Медвежонка. На воспитании. Такая кукушечья традиция: чтоб не изнежились покорители Европы от материнской ласки.

— Вижу, ты был ранен, Волк? — Взгляд дедушки останавливается на бугре шрама, украсившем мое предплечье.

Ульф, то есть Волк — это мое имя. И для большинства это просто имя. Вроде как Бьёрн — Медведь или Стен — Камень. Но для дедушки Стенульфа Ульф — это имя не простое, а знаковое. Так же, как и его собственное. Он ведь тоже Волк, только Каменный.

Мы сидели вдвоем, поэтому я не возражал против такого обращения.

— Обошлось, — отмахнулся я от вопроса зажившей рукой. — Сейчас всё в порядке.

Так и есть.

— Не всё, — возразил дедушка, вернее, «папаша». — Тебе бы следовало принести жертву богам.

— Я, почтенный Стенульф, столько крови пролил с тех пор, как мы с тобой виделись в последний раз, что на сотню жертвенников хватило бы.

— Это — другое, — Каменный Волк качнул седой гривой. — Кабы ты был — Одинов, этого хватило бы, но твой бог — другой. И ни ты, ни я не знаем его имени. И он не защитил тебя от раны.

— То была случайная стрела, и я сам виноват — задрал руку.

Стенульф поджал губы.