Страница 32 из 102
Однако мы с Медвежонком покорно слушали, точнее, это я — покорно, а Свартхёвди — с большим интересом, задавая вопросы и искренне восхищаясь победами конунга. Наверное, это была правильная политика, потому что к исходу разговора Хальфдан к нам настолько расположился, что пригласил вечером на пирушку. Нас двоих и наших лучших людей. Я поинтересовался у соседа-хускарла, будет ли на пирушке Осхиль Пузо, получил позитивный ответ и посчитал, что время потрачено не напрасно.
Пир конунга. Звучит неплохо, выглядит хуже. Не люблю. То есть, когда вокруг все свои: друзья, родные, сопалубники, — это другое дело. Но сидеть в окружении грубых и вонючих незнакомых мужиков, жрущих, орущих, рыгающих и соревнующихся в том, кто громче «пустит ветры», да еще орать, состязаясь в подобострастных здравицах конунгу, — лично для меня удовольствия никакого.
А вот для моей «свиты» — в самый раз. Я взял с собой шестерых. Медвежонка, само собой, Стюрмира, Ове Толстого, Грунира, одного Иварова хускарла, выбранного исключительно за могучие габариты, и Скиди, коего представил своим воспитанником. Народ мой был рад. Стол Черный накрыл отменный. Не поскупился. Не зря о нем шла слава человека, который одним своим присутствием обеспечивает земле хороший урожай. Дичь, птица, рыба, овощи. Бык на вертеле и почти таких же размеров кабан. Пива тонн[19] пять, пей не хочу. Мы и пили. Свартхёвди выяснил, кто здесь Осхиль Пузо. И показал мне. Вон тот пузан.
— Эй, Осхиль! — позвал я. — Сядь поближе. Дело есть.
Вблизи Осхиль Пузо производил еще более неприятное впечатление. С виду ему было уже за сорок, но дело не в возрасте. Пузо был толст, неопрятен, с обрюзгшей рожей, покрытой какими-то наростами. Вдобавок изо рта у него воняло, как из рыбной коптильни. — Я слыхал, что ты ходил бить англов?
— Так и есть! — подтвердил пузан. — И англов, и саксов, и…
— В Нортумбрии был? — перебил я. — Берега грабили?
— И берега. И дальше ходили. Две зимы тому взяли монастырь в трех переходах от Йорка…[20] Все разбогатели!
По виду Осхиля я бы не сказал, что он богат. Ну да ладно.
— А сейчас мог бы нас к тому монастырю привести?
— Могу. А зачем? Я ж сказал: мы его досуха вымели.
— А к Йорку привести сможешь?
Осхиль на некоторое время задумался, потом кивнул:
— Смогу, пожалуй.
Эта пауза каким-то мистическим образом убедила меня, что неопрятный вонючий мужик действительно может стать неплохим проводником.
— Тогда у меня к тебе предложение, Осхиль Пузо. Пошли со мной.
Пузан хрюкнул.
— В Нортумбрии, — сказал он. — Тысячи воинов. С острыми копьями. И берега там стерегут. Стоит тебе высадиться, и твои хирдманы станут славным развлечением для их ближайшего ярла. Знаешь, как они любят сдирать кожу с таких, как мы?
— Посмотри на меня, — предложил я. — Посмотри на моих спутников. Разве мы похожи на тех, кого убивают?
Осхиль посмотрел. Среди бойцов Хальфдана мы смотрелись как кучка московских мажоров — в заштатном удмуртском клубе. В смысле прикида.
— Нет, — покачал головой он. — Вы похожи на тех, кто убивает сам.
— Слушай меня, Осхиль Пузо. Сейчас я говорю голосом Ивара Рагнарсона, прозванного Бескостным… Слыхал о нем?
— Кто ж о нем не слыхал… И об отце его Рагнаре.
— Я предлагаю тебе пойти с нами. Нам нужен человек, который знает те земли. Ивар щедро заплатит такому человеку. И еще добыча. Тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. И детям твоим.
— У меня нет детей, — Осхиль помрачнел.
— Значит, будут. Ты еще не стар. А с мешком серебра ты станешь самым желанным женихом для любого рода. Вон как мой друг Харальд Щит.
Бородавчатый лик пузана просветлел.
— Я готов пойти с тобой, но что скажет мой конунг?
Я покосился на Хальфдана. Нет, он был занят своими делами и в нашу сторону даже не смотрел.
Я выкарабкался из-за стола, цапнул рог, который мне тут же услужливо наполнили, и двинулся к Хальфдану.
— Конунг!
Черный скосил на меня милостивый взгляд.
— Я впечатлен множеством твоих воинов. Понимаю: это честь — служить такому, как ты. Наверное, сотни мужчин стремятся встать под твое знамя?
— Так и есть! — подтвердил Хальфдан. — Но учти, хёвдинг, это далеко не всё мое войско. Стоит мне послать ратную стрелу[21], и не менее пяти сотен копий поднимется за моей спиной.
— Это великое войско, — согласился я. — Неудивительно, что враги трепещут перед тобой.
— Так и есть. Они трепещут. Они бегут в страхе, едва увидят мой хирд и меня во главе.
Тут я заметил, что Хальфдан уже порядочно набрался.
— Выпей же этот рог, Хальфдан-конунг, любимец Одина и Тора, за твою славу, твои обширные земли и за то, чтобы они стали еще обширнее! — объявил я во всеуслышание.
И сунул в руки конунга двухлитровую емкость, полную шипучего напитка. А себе взял с «царского стола» первый подвернувшийся кубок.
Рог — это такая штука, которую приходится пить досуха, потому что поставить его нельзя. Только положить. Есть, правда, варианты с ножками, но тот, который я поднес конунгу, был не из их числа. Так что выдул его Хальфдан до дна. Впрочем, он был не против.
Я дал возможность ближайшему окружению конунга влить ему в уши еще ведро лести и подступил снова.
— Не решаюсь обратиться с просьбой к тебе, конунг.
— Почему? — Осоловелые карие (редкость на севере) глаза уставились на меня.
— Ты так велик и могущественен. Не удивлюсь, если через несколько лет все земли норегов покорятся тебе.
— Говори, не бойся, — милостиво разрешил Хальфдан.
— Не мог бы ты уступить мне одного из своих хирдманов?
Муть во взоре Хальфдана Черного мгновенно исчезла.
— Зачем он тебе?
— У меня совсем маленький хирд, — пояснил я. — Каждый человек на счету. Одного не хватает.
Хальфдан поджал губы. Я испугался, что он сразу откажет, но вместо этого конунг спросил:
— Кого ты хочешь взять?
— Окажи мне услугу: отдай мне Осхиля Пузо.
Хальфдан некоторое время сверлил меня взглядом. Блин! Он был далеко не так пьян, как мне показалось.
— Услугу, говоришь?
Я кивнул.
— А сам он — согласен?
— Я уверен, что согласится.
— Бери, — милостиво согласился Хальфдан Черный. — Он твой.
Я рассыпался в благодарностях, а когда собрался уходить, Хальфдан скомандовал:
— Стой! Ты выбрал самого никчемного из моих хирдманов, — порадовал меня конунг. — Почему?