Вторая попытка

— А что за… за сча-астье те-е-бе при-а-вали-ило? — в небольшой коридор въехал на инвалидном кресле ее отец. Борис Николаевич смотрел хмуро, в его взгляде читалось раздражение, но сейчас даже это не могло огорчить и расстроить Лену. — Те-е ве-есе-ло-о? А я-а в…в к-кре-есле? Си…ижу-у в э…эти-их сте-ена-ах.

— Пап, ты чем-то недоволен? — немного резко спросила Лена, останавливая жестом руки его протест. Пожилые женщины застыли на своих местах, понимая, что давно зреющий конфликт, сейчас может вылиться в грандиозный скандал. — А, может, ты недоволен тем, что находишься сейчас в заботливых руках Фаи и Таи, которые, между прочим, еще и развлекают тебя целыми днями? Может, следовало оставить тебя в той палате, где ты лежал сутками, когда тебя и кормили через раз…. Ну там понятно, таких как ты там много, пока санитарки всех обойдут. А тут и покапризничать можно, верно?

— Я-а, не-е…

— Леночка, не надо, нам совсем не сложно, — вступилась за ее отца тетя Тая, пытаясь успокоить девушку и увести ее из коридора на кухню. Фаина тоже подошла к коляске Бориса и попыталась откатить ее назад в комнату.

Мужчина уже заметил разгоравшийся в зеленых глазах огонек ярости и понял, что зашел слишком далеко. Поняли это и женщины, когда Лена, сжимая руки в кулаки, шагнула к отцу.

— П…про-а-сти-и, — с трудом выдавил он.

— Простить? Простить?!!! Не-эт, для тебя это будет слишком просто, — совсем разъярившись, ответила ему дочь, склонившись к лицу отца и упираясь руками в подлокотники кресла-каталки, — нет, папочка, я никогда не прощу тебя за то, во что ты превратил мою жизнь, мое существование в своем доме. И того, еще… — она судорожно сглотнула, пытаясь не дать слезам пролиться из глаз, чтобы не показать свою слабость, — еще не родившегося малыша, который погиб по твоей вине я тоже никогда тебе не прощу. И не забуду. А, если ты думаешь, что находясь сейчас здесь, с тобой, я делаю это по доброй воле, то ты ошибаешься. Сейчас я действую так, как мне велит мой разум… и совесть. И, поверь, едва тебе станет легче, едва ты встанешь на ноги, все вернется на круги своя. Не я первая отказалась от тебя, как от отца. А ты — от дочери!

Лена развернулась к нему спиной и прошагала в гробовой тишине на кухню, где упала на стул, прикрыв веки руками. «Ну, вот, сказала и сама расстроилась, — укорила она себя. — Что стоило промолчать?»

— Что вам стоило промолчать? Так нет, везде свое слово вставите, — долетел до ушей девушки гневный шепот Фаины Марковны, а следом невнятное мычание отца. — Не видите, что ли, что девочка из сил совсем выбилась, потакая вашим капризам? Ей иногда даже поесть некогда…

Лена устыдилась своего поведения, но не произнесла ни слова, только сильнее сжала в руке заветные три полоски теста. В фильмах частенько показывали, как счастливые будущие мамочки дарили заветные полоски в красивом оформлении, сообщая счастливым (или не очень) будущим отцам о заветной беременности. А как она сообщит своему мужу об этом? Будет ли он рад?

— Успокойся, девочка, — тихо произнесла Таисия, присаживаясь рядом с ней на табуретку, — все наладится. И мужу своему скоро сообщишь, обрадуешь его. А на отца ты внимания не обращай, мы, старики, такие. Чуть что не по нашей воле, то и обиды высказываем. Хочешь, чайку тебе заварю, с мятой? — ласково спросила она, дотягиваясь до чайника.

— Ты-ы… ре-е-бё-нка…а ждё-ёшь? — тихо протянул Борис, посмотрев на дочь. Его светло-голубые глаза странно сверкнули. Словно… словно в них зажглась…надежда?

Лена резко повернулась, что на секунду ее голова снова закружилась, но справившись со слабостью, гневно прищурилась, глядя на отца. Она не успела ничего сказать, когда он, с трудом выговаривая слова, продолжил:

— Я-а со…ожа-але-юу, чт…о то-огда-а… ты-ы по-от…ее-ря-ал-а…ко-ог-да-а уда-рил те…те-бя. Про…о-ст-и… я-а… бы…ыл в… я-а-ро-сти-и…

Лена пристально смотрела в глаза отца, видела, что ему сложно давались эти слова не только потому, что он с трудом пока говорил. Сейчас он переступал через свою гордыню, признавая, что своими действиями сам отдалил от себя дочь, сам отказался от нее.

— Ты ведь всегда найдешь, как оправдать свои поступки, правда, Борис Николаевич? — она больше не могла заставить себя назвать его отцом, просто не могла! Словно оборвалась последняя ниточка, что связывала их.

Он сидел в своем кресле, грустно понурив голову, когда услышал такое обращение к себе. Лена отвернулась, не в силах смотреть на его покаянный вид, которому она ни на секунду не поверила. Снова всколыхнулись в душе старые обиды, но девушка резко приказала себе — хватит! Хватит, прошлое не вернуть, его можно только отпустить, вместе с обидой на отца.

— Марковна, вызови такси, пожалуйста, мы поедем в домик охраны, пока там поживем, — устало произнесла Лена, поднимаясь со своего места.

Старушки заохали наперебой, пытаясь отговорить Лену, но тут уже проявил свой характер Борис Николаевич, сказав, что готов ехать. Лена только кивнула, пройдя мимо, чтобы тоже собрать свои вещи. Фаина Марковна категорически отказалась отпускать их вдвоем, заявив, что поживет с ними пару дней, пока они не приведут пару комнат в большом доме в порядок. Потом она позвонила Николаю, соседу Антонова, попросив затопить печь в домике-сторожке, чтобы они приехали уже в теплый дом, а также попросила его помочь с подключением необходимых коммуникаций. Лена тихонько стояла рядом, слушая их разговор по телефону, а потом жестами попросила передать соседу свою просьбу.

— Коля, Леночка просит тебя, чтобы ты свой компьютер подключил, ей необходимо связаться с… — Марковна замолчала, а Лена удивленно смотрела на пожилую женщину, которая о чем-то задумалась, — с подругой, чтобы та помогала ей на первых порах. Спасибо, — через пару секунд произнесла она, положив трубку.

— Фаина Марковна, ты чего? — удивилась девушка, — какая подруга?

— Я хоть и доверяю Николаю, но кто знает, вдруг его телефон прослушивают? — с важным видом произнесла она.

— По-моему, ты перечитала детективов, — едко заметила слушавшая их разговор Таисия. Лена только хмыкнула, улыбнувшись очередной перепалке сестер. Ей будет не хватать их колких пикировок.

— Может, останетесь? — без особой надежды спросила Таисия Марковна, видя грустную улыбку на лице Лены. Конечно, она понимала, что девушка уже все решила, но ей не хотелось, чтобы эта красивая, умная девочка, видевшая в своей жизни печали едва ли не больше, чем счастья, уехала из их маленькой квартирки. Лена отрицательно покачала головой, а потом обняла сначала ее, а потом и вторую сестру.

— Спасибо вам за все…. И простите, если что было не так, — шепнула она сестрам, а затем застегнула куртку и взялась за ручки кресла-каталки. Следом Фаина несла небольшую сумку, где лежали вещи Лены и немного готовой еды на первое время. Выйдя за порог их квартиры, Лена уже не видела, как пожилая дама перекрестила ее в след.

Лена заплатила таксисту, который помог ей усадить обратно в кресло отца, прибавила ему еще «чаевых» за помощь, а потом покатила кресло в сторону дома. Фаина семенила следом и что-то тихо говорила Борису Николаевичу. Они решили, пройти на территорию двора с другой стороны, чтобы никто из соседей не видел их, поэтому воспользовались калиткой, которая соединяла их двор и соседскую территорию. Лена помахала рукой Николаю, который наблюдал за ними из окна, показала ему жестами, что они сами справятся, и она зайдет позже. Мужчина кивнул и скрылся из вида.

Домик охраны встретила их теплом разожженной печи, треском пламени и тишиной. Девушка помогла отцу раздеться, приготовила ему домашнюю одежду и, пока Фаина помогала ему переодеться, рванула к соседу, чтобы воспользоваться компьютером и выйти в интернет. В прошлый свой приезд она была слишком ошарашена рассказом Николая о происходящем в доме, пока она отсутствовала, и только приехав домой к сестрам, вспомнила, что могла бы найти телефон компании мужа и позвонить в тот же день. Потом, когда приезжала за вещами отца и осмотреться в доме, Николая не было, и девушка снова не смогла попросить его о помощи, а в их собственном доме телефон был отключен, да и кто знает, может звонки кто-то фиксирует? Не хотелось глупо попасть в ловушку.