Страница 7 из 14
– Что это было? – спросил старик у замершего с открытым ртом оракула. И только сейчас заметил, какая тишина воцарилась в храме.
Оракул опомнился. Закрыл рот и сделал скорбное выражение лица, а у самого подводка на левом глазу размазалась и потекла, оставляя черный след на белой щеке.
Старый небоход сразу смекнул, что случай выдался особый. Наблюдая, как колодец промерзает до дна, оракул обескураженно тер висок, пачкая черным и вторую половину лица.
Подбежали взволнованные тир Дехар с сыном, молча подхватили князя, его одежду и поволокли на скамейку. Все расспросы потом. Нужно как можно быстрее убираться из этого странного места.
Старик с трудом поднялся. Ноги не разгибались. Испуганный Микуш вцепился в дедовскую ладонь.
– Что все–таки здесь произошло? – старик посмотрел на главу храма, который по долгу службы обязан был знать, что творится с магическим артефактом.
Оракул с вызовом выпятил подбородок. Однако дернувшийся кадык выдал его волнение.
– Я предупреждал, что князь у колодца должен остаться один. Вина полностью на вас.
– Что же теперь делать? – тир Пикарт пребывал в растерянности. Хотели помочь, а еще больше навредили. Ни истинную не вытащили, ни описать не смогут, где ее искать.
– Я умываю руки, – оракул пожал плечами и направился к одной из ниш храма. – Я сделал все, что мог.
Расстроенный старик обернулся. Вода в каменном кольце вновь почернела. Занятый своими думами, капитан не заметил, что оракул далеко не ушел. Спрятавшись в тени, наблюдал за небоходами. Губы храмовика кривились в ухмылке. Оскал на испачканном краской лице смотрелся зловеще. Теперь все враги Небесного княжества будут знать, что дни летающих островов сочтены. Не найдет князь истинную, оказавшуюся жительницей чужого мира, а значит, никогда не обзаведется наследником.
«Сколько небоходы живут? Лет двести пятьдесят от силы? А если несчастный случай?» Оракул надеялся, что еще увидит, как острова рухнут на сушу.
***
Ева забралась на переднее место внедорожника. Старалась взять себя в руки, но ее потряхивало. От пережитого страха, от последующего бегства из кафе. Видя ее состояние, Максим сам пристегнул ремень безопасности. Его рука, вытягивая ленту, коснулась груди, что заставило девушку вздрогнуть.
– Ты напряжена, – произнес Макс, выезжая со стоянки.
– Отвези меня в универ, – вдруг попросила Ева. Она находилась в смятении. Только сейчас, когда мысленно приготовилась поделиться с Максимом о том, что видела на дне стакана, поняла, что ее лепет будет похож на бред сумасшедшего. Все было слишком странно и нереально.
– В университет? Ну уж нет. Своей истерикой ты испортила вечер, и теперь я вынужден думать, где нам поужинать. А я ведь заказал столик заранее.
Ева нахмурилась. Она испортила? Он опоздал, заставил ждать…
– С таким лицом тебя ни в один ресторан не пустят.
Ева в недоумении посмотрела на Макса.
– Какое у меня лицо?
Максим не ответил. Что–то решив, резко развернулся на ближайшем повороте.
Ева стукнулась плечом о дверь и зашипела. Место ушиба пульсировало.
– Прости. Я зол. Но ты сама виновата. Выдела бы себя. Бежала к двери с безумными глазами. Я уж решил, что за тобой гонится маньяк. А оказывается всего лишь разбила стакан. Неадекватная реакция на простую вещь.
Ева поправила волосы. Волна недовольства росла в ней. Она вновь потрогала плечо.
Макс остановил машину. Вздохнув, снял с себя пиджак и набросил невесте на плечи.
Тронувшись, хмыкнул.
– Ты, когда собиралась, не видела какая погода на улице?
Ну вот как объяснить, что вышла она из общаги три часа назад, чтобы навести красоту прежде всего для него? Тогда светило солнце. И еще час ждала в кафе. А курточка есть, только она совсем не подходит к платью, поэтому Ева ее сняла и спрятала в сумке. А потом и вовсе было не до утепления.
– Меня пугает твоя безответственность.
Последняя капля переполнила чашу терпения.
– Останови машину.
– И не подумаю.
– Я сейчас выпрыгну.
– Очередная истерика?
Ева решительно сняла кольцо. Камень оставил след на ладони, так сильно она сжимала пальцы в кулак. А ведь не замечала.
– Я не подхожу тебе. Прости.
Максим перестроился и припарковался у остановки. Плевать на нарушение, главное, успокоить нервную невесту.
– Что на тебя нашло? – он развернулся к ней всем телом. И не подумал взять кольцо.
– На меня?! Ты опоздал больше, чем на час. Я ждала, но ты даже не позвонил. Кто я для тебя?
– Но я же приехал. Надо было сделать заказ.
– Но как ты не понимаешь… – в бессилии Ева отвернулась к окну. А вдруг бы он не пришел?
– Вся истерика из–за денег? Хорошо, я усвоил. Открою специальный счет, положу некую сумму. Сколько тебе нужно, чтобы прилично одеться и не ограничивать себя в тратах?
– Нет, ты не понимаешь…
– Я, котенок, все понимаю, – его голос был нежен, но Ева продолжала упорствовать. Чертова застежка на ремне безопасности не поддавалась. Максим положил сверху свою ладонь. – Ты еще совсем маленькая. Даже с ремнем справиться не можешь. Так. Перестала дергаться. Успокоилась. Едем ко мне. Я сам приготовлю ужин.
Достав из кармана брюк носовой платок, Максим сунул его в руки плачущей Евы.
Как все глупо получилось. Как будто она специально устроила представление, чтобы выбить из жениха деньги.
– Если хочешь, после ужина сходим в кино. Сама выберешь фильм.
Ева молчала.
– Я хороший повар. Бабушка научила. Родителям было не до меня, они находились в вечных разъездах по заграницам.
Ева знала, что и сейчас родители Макса где–то в Эмиратах. Общий бизнес с арабами. Хорошо, что она не успела познакомиться с ними. Уверенность, что роман с Максом закончится свадьбой, ушла. Собственно, ее и до этого не было, но сейчас, когда Максим повел себя, как… Ева не могла подобрать слов. Вроде и проявлял заботу о ней, но через какое–то эмоциональное давление. Делал виноватой.
«Сложно. Как все сложно».
– Почему тебя назвали Евой? – Макс пытался отвлечь ее. – У остальных твоих братьев и сестер тоже библейские имена?
– Нет. Кирилл, Марина, Александра и Игорь. Я Ева потому, что первая.
– Я тоже первый. И единственный. И для тебя хочу стать первым и единственным.
Ева покраснела.
Внедорожник остановилась у многоэтажки. Максим обошел машину, открыл дверь и предложил Еве руку.
– Ну что ты? – заметив, что она так и зажимает в кулаке кольцо, Макс вытащил его и надел на ее палец. Улыбаясь, легко снял Еву с сиденья и, не отпустив, поцеловал. – Все будет хорошо, малыш, – прошептал в ее губы. – У нас все будет хорошо.
Поднимаясь в лифте, Максим продолжал целовать Еву.
– Я одержим тобой, – признался он. – И боюсь за тебя. Ты хрупкая. Нежная, – он провел ладонью по ее скуле, убрал закрывшие пол–лица волосы. – Я умираю, только представив, что тебя могут обидеть, а меня не будет рядом. Я еле сдержался, чтобы не сломать официанту руку, которую он протянул за деньгами.
Он так крепко прижал Еву к себе, что стало не хватать воздуха.
Двери лифта открылись, вошла женщина, ткнула кнопку и, поджав губы, уставилась на бесстыжих. Максим подмигнул ей и вывел Еву этажом выше.
Он много говорил. Словно чувствовал, замолчи хоть на минуту, и Ева скажет, что уходит.
Она уже была у Максима дома, поэтому более менее ориентировалась в двухэтажной квартире. Сидя на кухне, наблюдала за его ловкими движениями. Он снял галстук и закатал рукава рубашки. Ослепительно белой на загорелых руках. Максим ездил к родителям и вернулся отдохнувшим.
Напряжение потихоньку уходило. Ева откровенно любовалась своим женихом. Сильный подтянутый, красивый. Умный. Гораздо умнее ее. Он любит. И не скрывает своих чувств. Ни в объятиях, ни в поцелуях.
Ева повела плечами, вспоминая, как хрустели ее косточки, когда Макс жарко целовал. Обеспокоенно потрогала плечо, которое вновь ответило болью. Здорово приложилась.