Страница 15 из 50
Она оглянулась через плечо на звук его приближения, затем продолжила рисовать. Он некоторое время стоял позади нее, ничего не говоря. Конечно, это была акварель, ее любимая среда. Вид на болото и море и серое небо, полное дождя, это было действительно очень красиво.
«Ты становишься лучше».
«Привет, Аса».
Он сидел на траве сбоку от нее, курил, а она продолжала рисовать, ни разу не взглянув на него.
— Как прошел Белфаст? — Спросил я.
— Не слишком хорошо.
— Я рада, — сказала она. «Вы достойны друг друга».
Он спокойно сказал: «Раньше я думал, что эта фраза имеет особое применение, когда речь идет о нас».
«Нет, Аса, какую бы кару я ни заслужил в этой жизни, я никогда не заслужил тебя».
«Я никогда не притворялся кем-то другим, чем я был».
«Мы легли в постель вместе в нашу первую брачную ночь, а утром я проснулась с незнакомцем. В каждой маленькой гнилой войне, которую они затевали, ты был первым добровольцем. Кипр, Борнео, Аден, Оман, а теперь эта мясная лавка за Ирландским морем».
«За это мне и платят. Ты знал, на что идешь.»
Теперь она была зла. «Черта с два я это сделал. Конечно, не Кипр и не то, что ты сделал там для Фергюсона».
«Другой вид солдатства, охота на городских партизан», — сказал он. «Правила другие».
— Какие правила? Пытки, промывание мозгов? Прислонить человека к стене на кончиках пальцев с ведром на голове на двадцать четыре часа? Разве не в этом вас обвиняли газеты в Никосии? Вы все еще используете его в Белфасте, или вы придумали какое-то более приемлемое усовершенствование?»
Он встал, его лицо было мрачным. «Это ни к чему нас не приведет».
— Ты знаешь, почему я ушла? — спросила она. «Знаешь, что в конце концов решило меня? Когда ты был в Адене. Когда я прочитал в газетах, как после того, как они устроили засаду на один из ваших патрулей, вы пошли в Кратер пешком, совершенно безоружный, если не считать этой проклятой трости, и встали перед броневиком, чтобы привлечь огонь на себя, вызывая повстанцев подойти к окну и выстрелить в вас. Когда я прочитала это, увидела фото на каждой первой странице, я собрала вещи, потому что тогда я знала, Эйса, что я была замужем за ходячим мертвецом десять лет».
Морган сказал: «Я не убивал ее, Хелен».
«Нет, но это сделал кто-то очень похожий на тебя».
Это было, пожалуй, самое жестокое, что она могла сказать. Все краски отхлынули от его лица. На мгновение ей захотелось протянуть руку, снова заключить его в свои объятия. Привязать его к себе, как будто она могла вместить невероятную жизненную силу этого человека, ту элементарную суть его существа, которая всегда ускользала от нее. Но это была глупость худшего порядка, обреченная на провал, как это всегда проваливалось раньше.
Она подавила любую жалость, которую могла бы почувствовать, и холодно продолжила: «Фрэнсис рассказал тебе о приготовлениях к похоронам?»
«Да».
«Мы надеемся на очень тихий роман. Не должно быть никакой публичной связи с бизнесом Коэна по соображениям безопасности, что хорошо. Если вы хотите ее увидеть, она в похоронном бюро в Грэнтеме. Бассейн и сын — Джордж-стрит. А теперь я бы хотел, чтобы ты ушел, Аса.»
Он долго стоял там, глядя на нее, а затем ушел.
Мистер Генри Пул открыл внутреннюю дверь и провел нас в часовню упокоения. Атмосфера была насыщена ароматом цветов, а записанная на пленку музыка создавала подходящий религиозный фон. По обе стороны было полдюжины кабинок, и мистер Пул пригласил Морган в одну из них. Повсюду были цветы, а на задрапированной тележке стоял дубовый гроб с частично откинутой крышкой.
Помощник, который первым приветствовал Моргана в магазине по его прибытии, высокий худощавый молодой человек по имени Гарви, одетый в темный костюм и черный галстук, стоял по другую сторону гроба.
Глаза девушки были закрыты, губы слегка приоткрыты, тронуты румянцем, лицо сильно накрашено.
Гарви сказал: «Лучшее, что я мог сделать, мистер Пул». Он повернулся к Моргану. — Обширное повреждение черепа, сэр. Очень сложно.»
Но Морган не слышал его, потому что, когда он в последний раз посмотрел на лицо своей дочери, желчь подступила к его рту, угрожая задушить его. Он повернулся и, пошатываясь, вышел на улицу.
Когда позже тем же днем Стюарт ввел его в кабинет Гарри Бейкера, Бейкер стоял у окна и смотрел на улицу. Он обернулся.
«Привет, Эйса. Прошло много времени.»
«Гарри».
— Достопочтенный преподобный что-то говорил, не так ли?
«Это верно».
Морган сел, и Бейкер сказал: «Джордж Стюарт, мой инспектор».
Он сам сел за стол. Сказал Морган. «Хорошо, Гарри. Что ты можешь мне сказать?»
— Ничего, — ответил Бейкер. Уровень безопасности, приоритет один. Специальное отделение поставляет только мышцы. DI5 отвечает за это. Четвертая группа, которая получила новые полномочия, непосредственно от самого премьер-министра, для координации рассмотрения всех случаев терроризма, подрывной деятельности и тому подобного».
— Кто здесь главный?
— Фергюсон.
«Он был бы. Боже на небесах, это как пройти полный круг, не так ли? Когда я смогу его увидеть?»
Бейкер взглянул на часы. — Примерно через тридцать пять минут в его квартире на Кавендиш-сквер. Он предпочитает видеть тебя там. Он поднялся на ноги. «Давай, я отвезу тебя сам».
Морган встал. — В этом нет необходимости.
— Приказ, старина. Бейкер улыбнулся. «И вы знаете, как Фергюсон относится к людям, которые их не выполняют».
Бригадный генерал Чарльз Фергюсон был крупным, добродушным мужчиной, чей мятый костюм казался на размер больше. Единственным военным аспектом его внешности был гвардейский галстук. Растрепанные седые волосы, двойной подбородок, очки в форме полумесяца, в которых он читал «Файнэншл таймс» у камина, когда вошли Морган и Бейкер, — все это придавало ему вид какого-то второстепенного профессора.
«Аса, мой дорогой мальчик, как приятно тебя видеть».
Голос был слегка сиплым, немного надтреснутым, скорее как у стареющего актера из второсортной гастрольной труппы, который хочет убедиться, что его слышат в задней части зала.
Он кивнул слуге, бывшему гуркха-наику, который терпеливо ждал у двери. «Хорошо, Ким. Чай на троих.»
Гуркха удалился, и Морган оглядел комнату. Камин Адама был настоящим, как и огонь, который горел там. Остальное тоже было грузинским. Все подобрано идеально, даже тяжелые шторы.
«Мило, не правда ли?» — сказал Фергюсон. «Моя вторая девушка, Элли, она сделала это для меня. Сейчас в отделке интерьера.»
Морган подошел к окну и посмотрел на площадь. «Ты всегда неплохо справлялся сам».
«О боже, ты собираешься быть утомительным, Аса? Какая жалость. Очень хорошо, давайте покончим с этим. Ты хотел меня видеть?»
Морган взглянул на Бейкера, который сидел в кожаном кресле в другом конце комнаты, набивая трубку. «По словам Гарри, все было наоборот».
— Так и было? — весело спросил Фергюсон.
Вошел гуркх с подносом, который он поставил у камина и удалился. Фергюсон взял чайник.
— Ради всего святого, — яростно взорвался Морган.
«Хорошо, Аса. Вы уже знаете, что человек, застреливший Максвелла Коэна, тот же, кто сбил вашу дочь в Паддингтонском туннеле. Я прав?»
«Да».
«И вы, естественно, хотели бы заполучить его в свои руки. И мы бы тоже. То же самое сделали бы разведывательные организации большинства ведущих стран. Видите ли, единственное, что мы знаем наверняка об этом джентльмене, так это то, что он выполнял однотипные упражнения с монотонным и довольно впечатляющим успехом по всему миру уже около трех лет».
«И что с этим делается?»
«Вы можете спокойно предоставить это нам. Я связался с Министерством обороны. Они сообщают мне, что в этих особых обстоятельствах вам будет предоставлен месячный отпуск». Теперь Фергюсон был серьезен. «На твоем месте, Аса, я бы похоронил твоих мертвецов, а потом на какое-то время уехал как можно дальше».
«В самом деле, ты бы хотел?» Валлийский акцент был гораздо более заметен сейчас, как и всегда во времена стресса. Морган повернулся к Бейкеру: «А ты, Гарри? Это то, что ты бы сделал?»