Страница 43 из 74
Такое приветствие могло лишить меня пальцев, но я бестрепетно протянул руку в ответ.
— А теперь, раз мы такие близкие друзья, может, скажешь, в какой стороне Маяк? А то я несколько заплутал.
— Говорят, у тебя отжали клуб, — не обращая внимания на мой вопрос, краб решил продолжить светскую беседу.
— Кто говорит?
— Денница говорит. Гильдии говорят. Весь город только об этом и говорит.
— А о том, что мы с Денницей заключили пари, никто не говорит?
Краб изменил цвет. Из асфальтово-серого он стал пурпурным, в мелкий желтый горошек. Актиния на его панцире распахнула глаз пошире и вовсю замельтешила присосками.
— Что за пари? Когда вступает в силу? В чём заключается предмет спора?
Краб стрелял в меня вопросами, как человек-паук — паутиной.
Я хитро усмехнулся.
— Ответы стоят денег, приятель.
Краб задрожал от возбуждения.
— И что ты за них хочешь? Может, возьмёшь жену?.. — он потянулся страшной клешнёй к Актинии.
— Не стоит, друг Ролло, не стоит... — я поспешно остановил краба, придержав клешню рукой.
— А то смотри, — тот всё порывался отчекрыжить нарост. — Не бойся, она быстро присосётся. Ты и не заметишь.
— Оставь себе, нет, правда... — когда краб убрал клешню, я с трудом перевёл дух. — На тебе она лучше смотрится.
— Тогда хочешь, у меня есть красивые цветные камешки?.. — панцирь краба распахнулся на груди, и оказалось, что это своего рода карман. А в нём лежали... Ну, цветные камешки. Красивые. — Я сам собирал, — скромно похвастался краб.
Я невольно улыбнулся.
— Не стоит, но всё равно спасибо. Лучше скажи, как быстрее всего добраться до Маяка. А ещё... Не окажешь мне услугу?
— Замётано.
— Горгониду Долорес знаешь?
— Лолу? Ещё бы!
— Отыщи её, и передай, чтобы тоже подтягивалась к Маяку.
Краб снова сменил окраску: сделался голубоватым, как яйцо малиновки.
— Может, какую другую услугу, друг?..
— А в чём проблема?
— Лола вот уже неделю не вылазит из "Затычки". Энди пытался её вытащить — и уговаривал, и грозил даже... Она ни в какую. Так что, брат, если тебе от неё что-то нужно — иди сам.
— А может, хоть записку передашь?
Краб вновь покачался на длинных, иззубренных, сегментированных конечностях.
— Лады. Пиши записку.
Я похлопал себя по карманам. Чёрт. Совсем забыл, что от моего костюма, после встречи с кроликами-каннибалами, остались рожки да ножки. Впрочем, есть! Договор о военных действиях, который я экспроприировал у Капканса. Он лежал во внутреннем кармане и почти не пострадал.
— А у тебя случайно нет?.. — я пантомимой изобразил, что пишу на листке бумаги.
Краб закатил все восемь глаз.
— Ну ты мужик даёшь. Ни хлебала ни ложки.
Он отломал от себя шип потоньше, а потом изо всех сил ткнул им в актинию. Та немузыкально взвизгнула. Я поморщился.
— Пиши, — приказал краб, протягивая мне шип. — Пока чернила не высохли.
"Пора вводить тяжелую артиллерию" — вот что я написал на обратной стороне военного договора.
Лола поймёт. Вспомнит наш разговор накануне моего отправления в Заковию. Она тогда очень хотела пойти со мной, но я сказал: тяжелую артиллерию вводить ещё рано...
Она точно поймёт. Зуб даю.
Краб отобрал у меня бумажку и минуты две читал надпись, приближая к ней то один, то другой глаз — совсем, как ювелир, изучающий сомнительный бриллиант. Затем вздохнул и протянул бумажку назад.
— Ну, мужик, даёшь. Ошибка на ошибке. Где тебя писать-то учли?.. Даже стыдно за тебя как-то.
Я поморгал. Перечитал написанное. А потом у меня в голове щелкнуло.
Взяв шип, я зачеркнул написанное и вывел ещё раз:
"Лола! Пара ввадить тижолую артилерию. Бизумный Макс"
— Вот это другое дело, — одобрил краб. — Можешь ведь, когда постараешься. Давай теперь, рассказывай про пари.
И вот теперь я со всех ног бегу... к дворцу патриция — во-о-он он, доминирует над крышами, как Актиния над Ролло.
И на все корки ругаю Патрицию.
Я ведь был у неё ещё вчера! Почему она ничего не сказала?..
Ролло оказался бесценным источником информации. МЗЧ знали своё дело: высадили меня ровно там и ровно в тот момент, где это могло принести наибольшую пользу.
Огромное им за это, человеческое спасибо.
Когда я рассказал крабу всё, что посчитал возможным, о своём пари с Денницей, и уже собирался бежать в направлении Маяка, краб поинтересовался, зачем мне это нужно.
Я сказал.
Ролло закатил все восемь глаз.
А потом поведал то, о чём весь Сан-Инферно судачит вот уже неделю.
ЗЕБРИНА В ТЮРЬМЕ
ДОЧЬ СТАРИКА КОЛОМБО НАКОНЕЦ-ТО ПОЛУЧИЛА ПО ЗАСЛУГАМ
ДОН ВИТО ТЕРЯЕТ ХВАТКУ
ДРАКОНЫ БОЛЬШЕ НЕ УПРАВЛЯЮТ САН-ИНФЕРНО
ПАТРИЦИЙ ОТКАЗАЛСЯ ВЫПУСТИТЬ ЗЕБРИНУ ПОД ЗАЛОГ
Если вы не поняли, это были заголовки местных газет.
Когда не было ничего другого, Ролло подрабатывал разносчиком новостей — его обширный панцирь служил отличной тележкой для писчебумажной продукции, а здоровенные клешни швыряли свёрнутые в рулоны газеты на огромное расстояние.
Вот он и поделился со мной остатками. Я проглатывал колонки одну за другой, устроившись прямо на тротуаре, в тени панциря краба. Кафе в это время суток закрыты, столы и столики заносят внутрь — чтобы не расплавились, так что выбирать было не из чего.
И вот теперь я мчался со всех ног ко дворцу. В голове шумела кровь, в крови бурлил адреналин, а в сердце набатом звенели заголовки.
"Драконы теряют хватку"... Ха! Слепой козе видно, чьи уши торчат из норы.
И Патриция тоже хороша. Обещала ведь не вмешиваться.
Ну, она у меня попляшет.