Запах ночного неба

11. Вестер

— Вестер, не смей, — проскулила Юория, извиваясь под его руками. — Как ты можешь! Прекрати! Я тебе не!..

Вестер снова заставил ее замолчать простым заклятием, и теперь женщина силилась что-то сказать, но только открывала рот. Это было забавно. На ее красивом испорченном лице выражение растерянности смотрелось пошло, как какая-то игра, чтобы ввести его в заблуждение.

Вестер вспомнил, как Юория играла с ним, тогда еще наивным юнцом, и как так же поджимала соблазнительные пухлые губы, и как он был готов убить любого, кто расстроил ее. Как он клялся ей в любви, как лунными ночами, дождавшись, наконец, ее появления, опускался у стройного стана на колени, ловя узкую кисть.

Она никогда не целовала его, лишь милостиво принимая ласку.

Вестер усмехнулся и жадно, причиняя боль, смял эти влажные красные губы своими, почувствовав, как Юория дернулась от него, а потом к нему. Он с омерзением подумал, что именно так Юория привыкла справляться с мужчинами: грязно подыгрывая им. Что теперь жена будет делать? Попробует его убедить, что это не он берет то, что хочет, а она сама отдается ему, потому что внезапно осознала, как он великолепен?

И действительно, женщина развратно подалась вперед, раскрывая бедра ему навстречу и выгибаясь под ним луной. Вестер успел уловить выражение ее холодных глаз и усмехнулся: что бы Юория ни думала о себе, сейчас она принадлежала ему, только ему, и лишь от его настроения зависело, останется ли она в живых, и что с ней будет дальше.

Взять ее, грубо, без тени мысли о ее удовольствии, причиняя ей боль, которую черная роза умело — какая же мерзость! — скрывала за исступленными стонами, было единственно возможным. Юория скулила, и будь у нее не заткнуто горло, она бы, несомненно просила Вестера не останавливаться, и искренности в этом было бы меньше, чем в крокодильих слезах палача. Он продолжал двигаться, не переставая глядеть в ее полные унижения, неверия, ненависти глаза, и ее немой крик подхлестывал его пыл.

Это не было восхитительно, как раньше, когда Юория милостиво позволяла ему прикоснуться к ней. Все было грязно, мерзко и оставило на нем ощущение измазанности в дерьме, и вместе с тем, не было ничего более естественного, чем сделать это.

.

Юория сидела очень тихо. Волосы скрывали ее лицо. Она придерживала разорванное на груди платье. И молчала. Вестер усмехнулся и снял заговор, и его жена издала всхлип — и снова ничего не сказала.

— Пока ты владела мной, — задумчиво сказал Вестер, наблюдая, как подскочила Юория от звука его голоса. — Я о многом думал. Да, у вещи могут быть мысли. Ты не хочешь узнать, каково это — быть мыслящей вещью? Ненавидящей в минуты прозрения, понимающей всю бесконечную отчаянность своего положения, сломанной, страдающей вещью. Мои друзья из Пар-оола действительно хороши в амулетах подчинения, они могли бы устроить тебе такие переживания, да и не только такие.

— Ты мог надеть его на меня до всего этого, — удивила его Юория.

— Нет, я не хотел, — ответил Вестер честно. — Я хотел, чтобы ты была собой. А я — собой, а не той жалкой куклой, которой ты привыкла меня считать.

Она подняла на него взгляд — и тут же опустила, будто обжегшись.

— Дядя убьет тебя, — ее голос звучал по-детски, и это было настолько неуместно в устах бывалой шлюхи, что Вестер рассмеялся.

— Посмотрим, — ответил он. — Пока я здесь, как видишь, жив и здоров. Уж не думаешь ли ты, что он решит мстить мне за тебя? Нет, уверяю тебя. Твоя преданность ему безразлична, как и ты сама. Я думаю, Даор Карион скорее решит договориться со мной. Я ведь единственный представитель белой герцогской семьи. Я могу убить тебя, запытать, насиловать хоть каждый день, могу швырнуть ему твою голову под ноги, и он даже бровью не поведет. Ты сама знаешь это.

Юория заплакала, и Вестер не стал успокаивать ее. Как же его злило молитвенное стремление жены угодить старшему Кариону! Когда он, Вестер, раскрывал перед ней свое сердце, когда клялся ей в любви, когда просил милости, когда готов был отдать свою душу в ее руки — и сам защелкнул на себе проклятый браслет… Она лишь собирала ресурсы для черного герцога.

«Не только, — остановил сам себя Вестер. — Ее возбуждали мои страдания, мое подчинение ей».

— Ты не прав, — произнесла Юория через слезы. — Он меня у тебя заберет.

— Ну как сказать, — протянул Вестер задумчиво. — Если я попрошу твою голову в обмен на мое сотрудничество, думаешь, он сам тебе ее не отрубит?

— Замолчи! — скорее умоляюще, чем требовательно вскрикнула Юория.

— На самом деле… — Вестер налил себе вина и сделал большой глоток. — Я не собираюсь заключать с ним союз. Я бы лучше надел на него ошейник.

— Да как ты смеешь! — прошипела Юория, внезапно бросившись на Вестера с удивившим того пылом.

Она пыталась поцарапать его, пыталась укусить, ощутимо колотила кулаками по ключицам. Ее грудь выпала сквозь порванное платье, и Вестер, оскалившись, прижал руки Юории к стене, без труда удерживая ее жалкие попытки навредить ему.

— Я открою тебе секрет, Юория, — прошептал он ей прямо в ее кривящиеся ненавистью губы. — Тут, в Пар-ооле, происходят вещи, которые даже твоему дяде не снились. Я знаю, насколько он силен как противник, и в одиночку никогда бы не бросил ему вызов. Никто бы не бросил. Но я не один. С тех пор, как моя кровь, уникальная кровь… — Он отшвырнул Юорию от себя и вернулся за стол, налил себе еще вина. — Я ведь последний из рода тех, кого называют ходящими меж миров… Моя кровь открыла дверь и выпустила то, с чем этому миру не совладать. И это существо на моей стороне. Оно многому научило Пар-оол. Оно многое дало мне. Да, представь себе, твоя постельная игрушка успела между твоими развлечениями подружиться с иномирным божеством. Неужели тебе не интересно? Гордишься мной, жена моя, госпожа моя?

Юория присела на край гамака, и тут же неловко провалилась в его середину. Вестер удивился тому, что она сняла со скамьи покрывало, чтобы прикрыть наготу, и теперь оказалась запутанной в сети и ткани. Вестер подождал, пока женщина выпуталась, и продолжил, вглядываясь в ее лицо:

— Ты не думала, что я смогу. И он не думал. Я обвел вас обоих вокруг пальца. Будучи по сути вашим рабом. И знаешь, о чем это говорит?

Юория молчала, губы ее дрожали. Наслаждаясь страхом, а значит, и уважением в ее глазах, Вестер закончил:

— О том, что не стоило связываться со мной, Юория. О том, что я намного сильнее, чем ты, глупая садистка, когда-либо могла себе представить.