Страница 123 из 123
Эпилог
Закатное солнце окрасило золотом и багрянцем кусты роз и хризантем, уже отцветавшую гортензию, и давно сбросившую цветы черемуху. Птицы пели громко, заливаясь, ласточки играли вокруг плоских каменных чаш, в которых Цветан разложил старый войлок, чтобы птицы могли использовать его для обустройства гнезд. Сад за эти семь с половиной лет разросся, и теперь в него тянулась жизнь: по ветвям дубов и лип скакали ничего не боящиеся белки, где-то в корнях рыли норы мыши, а ночами на прогулку выходили любимцы Келлана — ежи. Самому Келлферу животная суета была не по душе, однако он видел, как счастливо наблюдает за зверьками Келлан, представлял, как бы понравилось это Илиане, и соглашался организовывать все новые и новые кормушки, ставя, впрочем, условие, что Келлан будет наполнять их исключительно с помощью заговоров.
Келлфер медленно обошел большую беседку без крыши, когда-то построенную им для Илианы, а теперь ставшую любимым местом для чтения Келлана, и заглянул внутрь.
Мальчик клубочком свернулся на плетеном кресле, держа открытую книжку перед самыми глазами. Губы его чуть двигались, глаза бегали по строчкам. Каштановые локоны растрепались по льняной подушке, и теперь, когда закатное солнце золотило их, казались источающими свет.
Это был замечательный, теплый летний вечер.
Маяк, спрятанный у сердца, сжимался и разжимался, как живой, почти повторяя биение его собственного пульса. Это мерное движение успокаивало, дурманило и вселяло надежду. Келлфер положил руку на грудь — маяк тут же отозвался, вгрызаясь в ладонь. Привычно и совсем без боли закружилась голова, и мир чуть притух, будто кто-то накинул на него тонкую вуаль. Келлфер с удовольствием выдохнул и раскрыл объятия заметившему его и тут же отбросившему книжку сыну.
— Я научился кое-чему, — гордо сказал Келлан, поднимая так похожее на лицо Илианы личико. — Тот заговор, что путает корни деревьев под землей, чтобы по ним можно было передавать сигнал, помнишь? Я могу его повторить!
— Он очень сложный, — улыбнулся Келлфер, трепля сына по голове. — Покажешь?
— А смотри! — согласился Келлан, вырываясь из объятий и подбегая к высокой липе, под которой так любила читать Илиана. Некоторое время мальчик смотрел на ствол, сосредотачиваясь и, похоже, вспоминая непростые слова. Вдруг его лицо снова приобрело беззаботное выражение, и он обернулся, улыбаясь: — Вот!
— Не вспомнил? — нежно пожурил его Келлфер, неспешно подходя.
— Вспомнил! — кивнул сияющий Келлан. Глаза его были лукавыми и очень довольными.
Келлфер прощупал почву и пораженно усмехнулся: корни липы намертво сплелись с корнями соседствующего с ней небольшого дуба.
Ни словечка! Даже губы Келлана не двигались. Как могло мальчику легко даться то, над чем многие взрослые шепчущие бились десятилетиями?
— Ты отлично поработал! — искренне заметил Келлфер, видя, как и так довольное лицо сына совсем расцветает. — Как тебе удалось?
— А я все делал, как написано в книжке, и как ты говорил, — объяснил Келлан. — Я сначала прогнал все-все мысли, как когда хочу, чтобы Цветана не было слышно — он так громко думает, всему мешает! Но в этот раз я случайно прогнал не только его мысли, но и свои собственные. И потом подумал о корнях, и произнес слова, только в своей голове. И они сплелись. Я все сделал правильно?
— Ты все сделал правильно, — снова обнял сына Келлфер. — Мама бы очень гордилась тобой.
«Мама будет гордиться тобой. Когда она вернется в этот полный цветов сад, когда обнимет тебя, когда улыбнется искренне и тепло — совсем как ты — и когда сорвет и воткнет в волосы белую розу… Мы будем счастливы.
Когда она вернется, я никогда больше не оставлю вас одних».
.
.
и
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.