Сделка

55.

Солнечный замок чудом устоял, когда Келлфер услышал вырвавшееся из уст Дариды торжествующее, безумное «Да, это сделала я!». Стены вздрогнули, принимая удар, но не пошатнулись. Имей Келлфер мгновение, чтобы задуматься, он пришел бы к выводу, что Даор заглушил распространившуюся от Келлфера волну, сохраняя всем троим — а также и нескольким десяткам слуг, и Дарису где-то внизу — жизнь. Но красная пелена перед глазами застилала все, и Келлфер опустил руку на ключицы развалившейся в безвкусном помпезном кресле Дариде Веронион, лишь в последний миг остановив себя и не проломив ей грудину. Женщина не попыталась отодвинуться, наоборот, выгнулась навстречу, вызвав у шепчущего приступ тошноты. Она все время пыталась поймать его взгляд и что-то шептала. Ее похожие на длинные перья сухие светлые волосы разметались по промокшей от пота ночной сорочке, запястья, сжатые водно-воздушными кандалами, были вдавлены в бархат подлокотников так, что пальцы посинели. Золотые лилии, вышитые на воротнике халата, были изломаны неестественной, мучительной позой.

Впрочем, Келлфер не причинял ей боли специально. Понимая, что стоит дать себе волю, и он убьет Дариду, он даже не начинал ее пытать, рассудив, что времени осталось совсем немного, и промедление преступно по отношению к Илиане. По этой же причине обстановка этого гостевого зала была цела, кроме разве что треснувших от удара зеркал: как бы ни хотелось Келлферу стереть с лица земли Солнечный замок и всех его обитателей, он отказывал себе в этом.

— Кто научил тебя?

— Демон! — сказала Дарида гордо. — Проклятие нельзя остановить.

— Даже если я убью Дариса? — яростно усмехнулся Келлфер. — Если он больше не будет обязан тебе жизнью, а умрет из-за тебя?

— Дарис не при чем, — дрогнул голос Дариды. — Он отказался! Не трогай нашего мальчика! Он никогда бы…

— Я бы не стал убивать Дариса, — отстраненно заметил Даор. — Пока не поговорим с демоном.

— Спасибо, герцог Карион! Слышишь, слышишь?

Дарида закивала, как куколка с веревочной шеей, но остановилась, стоило черному герцогу договорить:

— Вполне вероятно, его нужно убить каким-то особенным образом.

— Ты не станешь! — прошептала Дарида, все пытаясь заглянуть Келлферу в глаза. И, не найдя отклика, заорала во все горло: — Дарис, беги, беги!!!

Келлфер не знал, услышал ли Дарис крик матери, а если услышал — внял ли предупреждению. В запаянные двери никто не ломился. Смутно Келлфер помнил, как сплел заговор оглушения, ступая в зал и беря Дариду за горло. Быть может, Дарис был без сознания, как и остальные, или нет, и теперь старался трусливо скрыться, оставив мать на растерзание. Келлферу было плевать.

Женский крик иссяк, задохнувшись, и тут же в тон ему посыпались стекла: стена, не предназначенная для открытия порталов, пошла широкими трещинами, и окна рассыпались сахарными осколками на вычурный ковер.

Кто-то шагнул из проема и остановился в тени штор, подхваченных свободно гулявшим теперь ветром. Даор оторвался от изучения портрета с белым филином на раме и тяжело взглянул на вновь прибывшего. Келлфер ощутил, как поднимаются волоски на основании шеи: пусть навстречу появившемуся гостю Даор не вышел, но приготовился бить насмерть. Келлфер достаточно хорошо знал друга, чтобы быть уверенным, что шепчущий, вышедший из портала пятью секундами ранее, не сделает вперед ни шага.

— Убирайся, кто бы ты ни был, — холодно приказал Келлфер, чуть поворачивая голову: юный шепчущий, только что возникший между окнами, был ему не слишком интересен. Если этот смуглый, худой мужчина в простецкой одежде и был нанят Даридой, чтобы спасти ее от неминуемой смерти, то он уже понял бессмысленность своего присутствия и замер, не смея вмешиваться.

Что-то в нем неуловимо цепляло внимание, но Келлфер оставил это Даору: Дарида, давясь нетерпением, теперь смотрела снизу вверх со злорадством. Безумная мысль, что это и есть демон, мелькнула в разуме Келлфера, и он нырнул в мысли Дариды.

— Хотел бы убраться, но вынужден вас подождать. Мешать не буду.

— Подержи его, — раздраженно попросил Келлфер друга, прорываясь сквозь нежелание женщины показать, что ее связывало с незнакомцем. — Это слуга демона. Разберемся с ним позже.

— Меня не нужно держать, — сверкнул улыбкой так и не представившийся шепчущий. Теперь Келлфер понял, что так царапало взор: парень выглядел молодо, но Келлфер был почти уверен, что ему не меньше двухсот лет: такую холодную ухмылку не встретишь на мальчишеском лице. — Я только за, развлекайтесь.

Слуга демона попытался двинуться вперед, но наткнулся на невидимую преграду и разочарованно вздохнул, не борясь с ней. Даор, заперший его и уже потерявший к нему интерес, теперь равнодушно наблюдал, как друг снова наклоняется к желтой леди.

Чуть боли — чтобы она потеряла остатки контроля над искалеченным разумом, не больше.

— Ты обещал! — прохрипела Дарида, обращаясь к гостю. Ее светлые рыбьи глаза мигнули, наполняясь слезами. — Мне…

Говорить ей было сложно. Сдавливавшая грудь ледяная плита выжимала из нее воздух. В уголках рта скопились пузырьки слюны.

— Обещал, — подтвердил шепчущий весело. — Что страдания директора Приюта Тайного знания Келлфера приведут его к тебе. Вот он и пришел, наша часть сделки выполнена, наконец. Меня зовут Вер, кстати, прошу прощения за вторжение в такой интимный момент. И я не проклинал твою жену, я в сделке леди Веронион и моего хозяина лишь пешка. Посредник, не более того.

— Знаю, — сквозь зубы ответил Келлфер, продолжая вгрызаться в разум Дариды, руша и сминая, вытягивая все до капли. Никогда ему еще не было так сложно сдержать себя: тварь, сейчас дрожавшая от боли и беспомощности в его руках, прекрасно представляла, что делала, забирая жизнь Илианы. Она надеялась, что Илиана будет страдать, и что она умрет сразу, забирая с собой ненавистного ей Келлана. О самом проклятии женщина знала очень мало, и все же Келлфер запоминал каждую деталь: произнесенные на неизвестном языке слова, кривой нож, которым она порезала руку действительно отказавшегося участвовать в непонятном ритуале, а потому объявленного предателем и одурманенного Дариса, странный, вибрирующий голос подхватившего ее бесплотного демона, даже лицо скучающего Вера, почтительно склонившегося в стороне. Дарида была настолько безумна, что не подумала, выживет ли ее собственный сын, если она заберет у него долг жизни. За холодной, яростной ненавистью Келлфер понимал, что сойти с ума обычно таившей много яда, но рациональной Дариде кто-то помог, но сейчас это было не столь важно.