Страница 23 из 100
— А куда Боливар дел это зеркало с наступлением периода бездарья? — спросил я.
— Этого никто не знает, но оно явно осталось в Америке, раз потом всплыло у Хосе Первого — ответил Александр Петрович. — Но давай уже вернёмся к нашей шапке. Точнее, пока ещё не нашей. Шапка Мономаха с момента её появления у русских правителей тоже пережила не одну попытку похищения. Это продолжалось два с половиной века, но начиная с тысяча семьсот семьдесят шестого года не было ни одного случая, чтобы её пытались украсть.
— Почему? — удивился я.
— Потому что Екатерина Великая была действительно великой и очень мудрой, — ответил кесарь. — После почти удавшейся попытки похищения шапки шпионами Пугачёва, императрица, разобравшись с этим сильным одарённым и поддержавшими его казаками, решила, что так продолжаться не может. И она спрятала шапку Мономаха так, что вообще никто не знал, где она находится — даже ближайшие соратники и фавориты Екатерины. В Оружейной палате Московского Кремля выставили копию, а оригинал с тех пор никто не видел. Тайну эту Екатерина до конца жизни никому так и не открыла, поэтому сын её Павел Первый был вынужден использовать для коронации копию. Однако, Александр Первый оригинал отыскать как-то смог и короновался уже настоящей шапкой Мономаха. Как и Николай Первый, который был последним владельцем Великого артефакта на начало периода бездарья.
— А сейчас известно, как и где Екатерина Великая прятала оригинальную шапку? — не удержавшись, спросил я — очень уж было интересно, где императрица годами хранила столь ценную вещь.
— Нигде она его не прятала, — улыбнувшись, ответил Романов. — Всё, что я тебе рассказал — официальная версия событий. А сейчас я тебе поведаю, как всё было на самом деле, но это всё должно остаться между нами.
— Даю слово дворянина! — сказал я. — Но только я не совсем Вас понял.
— Она нигде не прятала настоящую шапку Мономаха, — пояснил кесарь. — Екатерина Великая просто наложила на неё какие-то особые чары — заклятие, которое полностью скрыло магическую сущность артефакта. Даже сильный маг не мог ничего почувствовать не просто на расстоянии, но и взяв шапку в руки. Лишь специально заклятие снимало эти чары.
— Необычный способ.
— Потрясающий по своей простоте и надёжности. Оригинальную шапку Мономаха объявили идеальной копией и оставили на виду.
— А как Александр Первый об этом догадался?
— Ему рассказал об этом отец.
— Но Вы же сказали, что Павел Первый ничего не знал.
— Всё он знал, но он был очень слабым одарённым. Невероятно слабым. Считается, что у него был седьмой уровень, но мне кажется, и того не было. Он просто не рискнул заявлять на весь мир, что имеет доступ к Великому артефакту. А вот Александр Первый в плане дара пошёл в бабушку — он был сильнейшим одарённым своего времени. Наполеон не рискнул идти сразу на Санкт-Петербург именно по этой причине. Боялся встретиться с нашим императором в бою. Несмотря на владение Железной короной, орк-выскочка не был настолько уверен в своих силах, чтобы противостоять сильному одарённому из рода Романовых, да ещё и владеющему Великим артефактом.
— Сильно это Наполеону не помогло, — заметил я.
— Это да, — согласился Романов и продолжил рассказа: — А с наступлением периода бездарья с шапкой Мономаха провернули ещё один трюк — Николай Первый не знал, как долго это всё затянется без магии, и решил, что не стоит держать столь ценный предмет на виду. Он велел в строжайшей тайне изготовить точную копию шапки и поместил её в Оружейную палату. А оригинал император спрятал. И если о замене знали хотя бы в семье, то информация о месте, где хранится оригинал, передавалась от отца к сыну и больше никому. Но видимо, кто-то кому-то всё же проболтался, раз мы имеем то, что имеем.
Александр Петрович сделал паузу, отпил немного чая из чашки и продолжил:
— Когда вернулась магия и оказалось, что в Оружейной палате находится подделка, удивились все. И никто даже предположить не мог, где может находиться оригинал. Я, изучив все доставшиеся мне от прадеда архивы Романовых, пришёл к выводу, что оригинал был вывезен из России. После этого я выкупил всё, что касается Романовых в эмиграции: все архивы, всю переписку тех членов семьи, кому удалось выжить после революции и покинуть Россию. Особенно меня интересовало всё, что было связано с Великим князем Кириллом Владимировичем, провозгласившим себя в тысяча девятьсот двадцать четвёртом году императором Всероссийским в изгнании Кириллом Первым.
Кесарь встал из-за стола, подошёл к одному из шкафов и достал оттуда шапку Мономаха. Я понимал, что это лишь копия Великого артефакта, но и она выглядела очень эффектно. Романов положил шапку на стол передо мной и сказал:
— Я очень долго изучал документы и письма, пока наконец не нашёл то, что мне было нужно, в одном из писем Кирилла Владимировича. Он писал из Парижа отдыхающей в Ницце супруге, что после того, как брат Андрей передаст ему символ царской власти, Кирилл Владимирович получит полное право именоваться императором в изгнании. После этого многое стало понятно, и я теперь точно знал, где искать. Ты даже не представляешь, сколько сил, времени и денег у меня ушло на то, чтобы найти и получить вот это.
Романов подошёл к шкафу и достал из него ещё одну шапку Мономаха. Её он тоже положил передо мной, после чего сказал:
— Слева шапка из Оружейной палаты, а ту, что справа, вывез из России Андрей Владимирович и затем передал брату. Мне удалось в итоге выкупить её у наследников Кирилла Владимировича. Посмотри на них внимательно, видишь разницу? Вот по этим камням особо хорошо заметно.
Александр Петрович указал на жёлтый сапфир, а затем на один из изумрудов; я не был специалистом по драгоценным камням, но разницу заметил сразу — на так называемой французской шапке камни были немого меньше.
— Есть ещё несколько различий, менее заметных, — сказал Романов. — Но нам и этого достаточно, чтобы понять, что эта копия не идеальна. Однако Николай Первый в своём секретном дневнике писал, когда ему сделали копию шапки Мономаха, та была настолько похожа на оригинал, что император боялся их спутать, и чтобы этого не произошло, он даже приколол к настоящей шапке булавку.
— Но эти две шапки отличаются довольно-таки сильно, — ещё раз заметил я. — Здесь булавка не нужна.
— И что это значит? — спросил кесарь.